Как стать оруженосцем (СИ)
Вообще-то звуков ночью было много: квакали лягушки в прудах, пели соловьи, лаяли собаки, мяукали кошки... Но едва раздавался первый стук, все животные удивительным образом замолкали. Когда же общение с духами заканчивалось, ночные шумы возобновлялись.
Иногда одиннадцать тамплиеров отказывались разговаривать вовсе, иногда говорили нечто невнятное и ни в коем случае не соглашались отвечать, где лежит клад. Через собственного медиума Барбо узнал, где вход в подземелья замка, и послал туда рабочих. Но приступить к делу все время что-то мешало: то г-на Шампьона неожиданно отзывали дела, то у самого Барбо умер родственник, то рабочие, побросав кирки с лопатами, без всяких объяснений куда-то исчезли...
Но однажды Жак Брейер возгласил:
- Готово! Есть контакт! Тамплиеры согласны говорить!
Большой спиритический сеанс состоялся в ночь на Иванов день. Барбо через медиума вошел в общение с хранителями клада. Загипнотизированный медиум произнес такие слова:
- Я вижу, как на меня по какому-то желобу движется большой сундук. Человеческая рука в железной перчатке опускается в сундук, достает золотые монеты. Вот на столе уже большая груда. Рука черпает дальше. К золоту жадно тянутся другие руки... ужасные лапы, с когтями, покрытые шерстью... Человеческая рука убирает монеты обратно в сундук. Во главе хранителей клада - рыцарь в гробу. Его мраморная статуя разговаривает, но он продолжает недвижно лежать в гробнице. Он хочет выйти на свет. Для этого нужно устроить великий обряд и произнести семь заклинаний.
Жак Брейер решительно отказался устраивать такой опыт. Тогда медиум объявил:
- Вы ничего не найдете. Духи-хранители сокровища намеренно обманывают вас. Они хранят клад для потомка тамплиеров, достойного продолжить их дело.
Неожиданно последовал театральный эффект: Жак Брейер сообщил, что духи признали в нем новое воплощение Жака дю Моле. Опять начались ночные бдения в Алхимической башне. Брейер вызвал Гийома де Боже, называл его "братец" и просил раскрыть тайну сокровища. Великий магистр и его духи остались глухи к мольбам..."
В путь двинулись ни свет, ни заря. То есть, по причине того, что погода опять не баловала, было сумеречно, солнца не предвиделось. Сэр Ланселот принялся ворчать по поводу слишком уж затянувшегося ненастья, когда, осознав, что ведет себя недостойно рыцаря, поинтересовался у Владимира, что это вчера вечером так жарко обсуждалось за соседним столом. Тот, как мог, передал общее содержание разговора, после чего сэр Ланселот авторитетно заявил:
- Все эти принцессы и колдуны - чепуха, недостойная рыцаря, коему надлежит прежде всего участвовать в битвах, не важно, с кем. На худой случай, в рыцарских поединках. Остальное вполне может подождать подходящего случая. Вот, к примеру, мне рассказывали случай, полностью подтверждающий мои слова. И хотя приключился он не с рыцарем, тем не менее, я расскажу его тебе в качестве назидания.
Жил-был один королевич. Будучи ярко выраженным представителем золотой молодежи, он, наскучив всевозможными развлечениями и не определив себя ни к какому делу, настолько надоел во дворце своим нытьем и жалобами на несчастную судьбу, что было решено его женить, каковую мысль ему и внушили, не смотря на обычное в подобных случаях неприятие мнения, не являющегося собственным. Кто-то очень кстати припомнил, что надысь какой-то мавританский великан похитил подходящую принцессу, и прячет ее у себя в замке, время от времени предавая лютой казни всех ее потенциальных освободителей, а по сути своей - соискателей ее руки. На самом же деле, великан тот ничем подобным не занимался, поскольку был добр сердцем, не смотря на всеобъемлющую скупость. Кто распускал о нем порочащие слухи, достоверно неизвестно, возможно, что и он сам, поскольку подавляющее большинство (если не все) тех самых потенциальных освободителей, положив на одну чашу весов возможность лишиться головы, а на другую - семейную жизнь (как-то она еще сложится?), благоразумно искали других принцесс, сватовство за которых не содержало элементов риска.
Королевичу же, которому по причине отчаянной скуки море было по колено, а благоразумие чуждо, приключение сие казалось весьма действенным лекарством того состояния, в котором он пребывал. Выведав, где именно следует искать замок великана, он отправился туда в одиночку, прихватив с собой кошелек с золотом и вооружившись мечом. Правду сказать, первым он владел более изрядно, нежели вторым, однако рассчитывал на удачу и авось.
Идет он это себе, прутиком головки у цветов сбивает, мечтает о том, как явится, как победит великана за явным преимуществом, как принцесса, едва завидев его, потеряет голову от любви, еще о чем-то, и вдруг видит, шлепает рядом с ним дылда какая-то долговязая, по-простецки одетая, и искоса этак на него поглядывает в ожидании, когда на нее внимание обратят.
- Ты, собственно, кто таков будешь? - как мог приветливо осведомился королевич.
Из велеречивого ответа следовало, что дылда есть профессиональный вор каких поискать, ибо он обучался своему ремеслу у лучших представителей профессии, которых обокрал и был за это изгнан из гильдии, после чего вынужден шататься по свету, перебиваясь случайными заработками, а также пребывая в поисках господина. Он готов был поступить в услужение к кому угодно, лишь бы его не заставляли работать, это раз, и удовлетворяли его скромные потребности, это два. Плюс два выходных в неделю и оплачиваемый отпуск.
- Эдак каждый про себя сказать может, что он лучший, - сказал ему королевич, - а делом доказать сможешь?
- Смогу, - отвечает, - вот тебе твой кошелек.
Подивился королевич, взял кошелек, хотел к поясу привязать, глянул вниз...
- И штаны возьми, - вор говорит, - а то в таком виде с тобой рядом идти, перед людьми стыдно...
Хотел было королевич его мечом огреть за эту проделку, так ведь и меча нет.
- Мешался он сильно, - объяснил вор, - на предмет штанов...
- Ладно, - говорит ему королевич, - твоя взяла. Уговорил. Может, ты именно тот, кто мне и нужен.
И рассказал ему, что отправляется к великану жену себе добывать. А поскольку великан принцессу не в честном бою добыл, а тоже украл, то и решить дело, возможно, следует так же - не честным поединком, а прибегнув к помощи его собрата по профессии.
Идут они так себе, планы строят, а к вечеру, как на ночлег устраиваться, на костерок набрели. Сидит возле костерка человечище, поперек себя шире, и ничего не делает. Присели, слово за слово, разговорились. Выяснилось, что человечище этот обладает страшной силой и, подобно вору, ищет, где бы ему пристроиться. А ну-ка, показать чего-нибудь эдакое можешь? Отчего ж не показать... Взял у королевича золотой, порвал его, словно лист с дерева, и выбросил. Взял меч, сломал, словно соломинку, и тоже выбросил.
- А еще я, - говорит, - боксом владею.
И руками в воздухе помахал.
Почесал королевич голову, да и говорит:
- Нет, - говорит, - это что, по-вашему, нормально? Только что были у меня деньги и оружие, а теперь нету. Взял хорошие вещи, испортил и выбросил...
- Потому и не могу никак в службу наняться, - повесил нос человечище.
- А может, это и к лучшему? - поднял палец кверху вор. - Ему сказали, он сделал. Не задумываясь. Это много стоит...
И порешили они, в конце концов, втроем идти принцессу спасать.
А великан уже знал об их предприятии. У него визирь был, - это по-мавритански колдун значит, - тот ему все на кофейной гуще нагадал. У них даже размолвка по этому поводу вышла, ну, у визиря с великаном. Колдун ему - кофе, мол, у нас кончается, последний мешок остался, надо бы позаботиться. А великан ему, - хлещешь с утра до ночи, потому и расходы большие. Экономить надо. По звездам там гадать, по полету птиц... А ты бы суевериями меньше занимался, а больше наукой, - не остался в долгу колдун. - Потому как звезды и птицы - это наука, а ты в науку неверующий, одни гадания на уме. Да и гаданий тех по десятку на день приходится... Полаялись-полаялись, надоело, стали совет держать. Только чего и держать-то? Претендентов немного, пару заданий, и вся недолга. А чтобы повеселиться, дать силачу задание для вора, а последнему - наоборот, для силача. На том и порешили.