Как стать оруженосцем (СИ)

   Такая конструкция стола в произведениях Артуровского цикла Владимиру не встречалась, и он слушал, навострив уши. Еще бы - в какой-то мере информация шла почти что из первых рук.
   - Поначалу, конечно, кружился Кольцевой стол, но, поскольку количество рыцарей за ним непрерывно возрастало, что влекло за собой какие-то переделки, было решено его зафиксировать, равно как и количество присутствовавших за ним рыцарей, поскольку они уже начали тереться спинами о стены зала. Кроме того, на спинку каждого кресла прикрепили табличку с именем владельца, за исключением одного, оказавшегося сломанным, так что при попытке сесть на него зазевавшийся оказывался на полу, под дружеский гогот всех присутствовавших. Тогда на него повесили табличку "Гибельное сидение", но никто и представить себе не мог, насколько название его окажется пророческим...
   Сэр Ланселот опять взялся за кружку, и Владимир понял, что для продолжения рассказа ему требуется глоток доброго эля. Не зная, как правильно поступить, он, в присутствии доблестного рыцаря, решил повторить действия сэра Блумера и швырнул на длинный стол золотой. Но, поскольку необходимыми навыками, вырабатываемыми годами длительных тренировок, он не обладал, золотой, проскользив по поверхности, укатился на пол. От потери лица и необходимости вставать Владимир был спасен расторопным слугой, в мгновение ока подскочившим к упавшей монете, подхватившим ее и заменившим пустую кружку полной.
   В лихости осушения кружек с элем сэр Ланселот нисколько не уступал сэру Блумеру.
   - ...пророческим, - продолжил свой рассказ рыцарь. - Ибо настал тот день, когда место это было занято, и не кем иным, как сэром Персивалем. Поднявшись с пола после традиционного падения, он поведал историю, приведшую всех в трепет и положившую начало концу бродячего рыцарства. История эта, преисполненная неправдоподобия, подхваченная и запечатленная придворными летописцами, если избавить ее от напыщенных подробностей, сводилась к следующему. Некий рыцарь, неизвестно по какой причине, отказал ему в честном поединке. Погнавшись за ним, сэр Персиваль сбился с дороги и три дня плутал по лесу, совершенно обессилев то ли от недостатка пищи, то ли от тех проклятий, которыми он осыпал незнакомца все это время.
   Наконец, как-то на рассвете, выбрался он к какому-то лесному озеру, где невдалеке заметил лодку и дремлющего в ней рыболова. Кричать он уже не мог, поэтому принялся подбирать камни и швырять их, надеясь таким образом привлечь к себе внимание. Наконец, это ему удалось. Рыболов объяснил ему, как добраться до ближайшего замка, смотал удочки и уплыл, поскольку, совершенно ясно, сэр Персиваль разогнал всю рыбу на добрую милю вокруг.
   Получив исчерпывающие указания, рыцарь не стал искать легких путей, отправился вдоль берега, заехал в заросли, снова заплутал и лишь к вечеру выбрался к узкому перешейку, соединявшему берег с островом, на котором и располагался замок. Пускать его поначалу не хотели, поскольку выглядел он весьма странно - из всех возможных щелей в латах торчали ветки и трава - однако после данных уверений, что это именно его направил в замок виденный им поутру рыболов, все же впустили, помогли разоблачиться и препроводили в залу, где, судя по всему, долженствовало состояться ужину.
   Будучи посажен за стол, в ожидании прочих, он, обнаружив рядом с собой блюдо с несколькими маленькими жареными рыбками, не замедлил ими распорядиться в свою пользу, после чего принялся осматриваться.
   Зала, равно как и замок, находились в столь страшном запустении, какое и представить себе сложно. Камин не топился, слюда на окнах поблекла, углы заросли паутиной. Здесь царил полумрак, поскольку имевшихся в наличии свечей явно не хватало для полноценного освещения. Не смотря на разложенные столовые приборы, за столом никого не наблюдалось.
   Вскоре, впрочем, начали прибывать придворные, напоминавшие скорее тени, чем людей. Они бесшумно рассаживались за столом и неподвижно замирали, глядя в пустые тарелки. Последним прибыл и занял место как раз напротив сэра Персиваля давешний рыболов, оказавшийся, судя по одежде, местным королем. Притянув к себе пустое блюдо, на котором прежде лежали жареные рыбки, он тупо воззрился на него и застыл, подобно остальным.
   Распахнулись двери. Из одной показалась вереница девушек с накрытыми кусками материи подносами; чинно обходя стол, они скрывались в другой.
   И тут до сэра Персиваля дошло, что по причине изрядной бедности, кроме ежевечернего (а может быть также ежедневного и ежеутреннего) ритуала подачи блюд на стол остался собственно только ритуал, за неимением всего остального. Король, чтобы хоть как-то обеспечить замок провиантом, отправлялся на рыбалку, а тот улов, который ему посчастливилось добыть до появления нашего рыцаря и который предназначался поровну всем, этим последним и был съеден без остатка и малейшего зазрения совести.
   Чтобы хоть как-то выкрутиться из возникшей крайне щекотливой ситуации, сэр Персиваль принялся отпускать истинно рыцарские шуточки, мол, не в деньгах счастье, и лучше жить в бедности, но быть человеком, чем в достатке, но быть свиньей (при этом громко гогоча после каждой, на его взгляд, удачной шутки), чем окончательно привел всех присутствовавших в крайнее уныние, переходящее в откровенную недоброжелательность.
   В общем, рано поутру наш рыцарь, проснувшись, обнаружил себя на лесной поляне, рядом со своим оружием и конем и сколько ни искал замок, чтобы потребовать объяснений, так его и не нашел.
   Таково было его приключение, рассказ о котором, в изложении поначалу его самого, а затем придворных баснописцев, выглядел несколько иначе...
   Поскольку за время повествования сэру Ланселоту опять потребовалась кружка эля, последовала небольшая пауза, после чего он продолжал.
   - ...сверзившись с гибельного места, сэр Персиваль, поднявшись под дружный хохот товарищей, вдруг заявил, что на одном из подносов был вынесен Грааль, и если бы он не был столь сильно отвлечен беседой (он назвал это так) с королем-рыболовом, то этот предмет, чем бы он ни был, стоял бы сейчас посреди стола (то, что стол уже был кольцевой, его не смутило). Следовательно, хотя Грааль ему и не достался, тем не менее, он находился к нему ближе, нежели кто-либо из присутствующих, а потому является избранным и спустя время непременно отправится в тот самый замок и привезет его на зависть тем остолопам (его собственное слово), которые только зря просиживают латы за столом.
   Вырвавшиеся слова, продиктованные, вне всякого сомнения, досадой, привели к тому, что присутствующие повскакали с мест и собирались уже было для начала как следует намылить шею сэру Персивалю, но затем, приняв во внимание, что это всегда успеется, как один объявили себя отныне странствующими до тех пор, пока Грааль не окажется у кого-нибудь из них в руках, или до возникновения обстоятельств, потребовавших бы их обязательного присутствия в Камелоте. После чего возобновили пиршество.
   На следующий день, кто во сколько встал, доблестные, с сего дня странствующие, рыцари, отправились на поиски. Но дело, как легко понять, не заладилось с самого начала, поскольку ни что искать, ни где, было не известно. Расплывчатое определение Мерлина, как я уже говорил, внесло еще большую сумятицу в умы.
   Постепенно то один, то другой рыцарь возвращались в Камелот, и не будучи в возможности предъявить Грааль, а также не в силах состязаться (чего уж теперь скрывать) с фантазиями сэра Персиваля, повествовали о победах над королями, драконами и встречными рыцарями, а также освобождении прекрасных дам из их лап или неволи (в зависимости от одержанной победы). Придворные летописцы, как я тоже уже упоминал, записывали их рассказы слово в слово, а те, раз уж Грааль найти не удалось, не отказывали себе в численности побежденных. Каждый вновь прибывший старался перещеголять подвигами предыдущего, поэтому число королей, драконов и так далее возрастало с такой скоростью, что даже король вынужден был усомниться в качестве производимых подвигов и издать специальный указ о том, чтобы каждый рыцарь самолично приводил ко двору всех побежденных им противников. И надо сказать, что указ этот последовал совершенно своевременно, поскольку дошло до того, что едва успев дойти от пиршественного стола до предназначавшихся ему покоев, рыцари тут же спешили возвратиться обратно к столу и пожаловаться на то, что в замке развелось жуткое количество драконов, которых, благодаря его отваге и силе, только что стало на добрую дюжину меньше.