Война. Чужими руками
21 марта 1933 года фюрер открыл заседание новоизбранного немецкого парламента не в Берлине, а в старой резиденции прусских королей – Потсдаме. Сессия нового рейхстага открылась в бывшей гарнизонной церкви. Но собрались депутаты в ней вовсе не из благочестия, а для прямой отсылки к важным событиям германской истории. В этой церкви был похоронен великий прусский король Фридрих II [88]. Но не только место первой сессии рейхстага было символично, дата его созыва также была символической. Именно 21 марта в 1871 году открылось заседание первого рейхстага объединенной Бисмарком Германии. Особенно «приятные» воспоминания такие исторические параллели должны были вызывать во Франции. Ведь практически сразу после своего объединения Германия разгромила французов и забрала у них две провинции: Эльзас и Лотарингию. Вернуть земли Парижу удалось лишь в 1918 году ценой колоссальных жертв и разрушений. И вот новый германский канцлер совершенно прозрачно намекает на свои предпочтения, на своих исторических кумиров. В своей речи в Потсдаме Гитлер сказал, что «восстание» последних недель «восстановило честь народа» и теперь правительство «восстановит примат политики, призванной организовать жизненную борьбу нации». Французское руководство «почему-то» не стало себе задавать вопрос, какую такую «борьбу» поведет теперь германская нация? И с кем?
Но и это еще не все: не прошло и девяти месяцев после того, как Адольф Гитлер стал канцлером, как Германия объявила о своем выходе из тогдашнего аналога ООН – Лиги Наций [89]. Одновременно с этим фюрер заявил, что его страна выходит и из переговоров по разоружению. Конференция, на которой присутствовали делегаты из шестидесяти стран, открылась в Женеве еще в феврале 1932 года. Официальная ее цель – сокращение вооружений, и особенно наступательного потенциала. Когда читаешь то, что пишут об этой конференции, то поневоле становится грустно. Авторы либо с Луны свалились, либо нас держат за полных дураков: «Германия, армия и флот которой уже были ограничены Версальским мирным договором, потребовала от других стран разоружения до ее уровня, а в случае отказа требовала предоставить ей право наращивать свою военную мощь» [90].
Где вы видели в мировой политике ситуацию, чтобы вооруженные победители боялись разоруженных побежденных, да так, чтобы последние могли еще что-то требовать?! Те, кто проиграл мировую войну и не имеет ресурсов для борьбы, могут только просить. В 1932 году никто разоружаться не собирался, Запад просто хотел развязать Германии руки для начала перевооружения. Поэтому начатая еще до прихода Гитлера к власти Конференция была закрыта и открыта снова уже после того, как он стал рейхсканцлером. Причем всего через несколько дней после его прихода к власти. Несложно предсказать, что германская делегация вела себя неуступчиво и отвергала все предложения, настаивая только на одном: Германия должна иметь паритет по вооружениям с ведущими державами [91]. Абстрактную справедливость таких слов сложно отрицать, вот только слова заведомо слабого в мировой политике никто никогда не слышит. А Германии как фактора силы тогда не существовало. Страна есть, а силы нет. Потому что нет армии, нет флота и нет авиации.
Запад отказывался разоружаться сам и на словах не разрешал вооружаться немцам. Вот тогда, 19 октября 1933 года, Гитлер и вывел страну из Лиги Наций и переговоров по вооружению, причем сделал это весьма «демократично». В Германии был проведен референдум, «подтверждающий решение». Подавляющее большинство избирателей поддержали выход из Лиги Наций (95,1 % от числа принявших участие в голосовании). Какова реакция победителей в Первой мировой войне на то, что Германия более не будет участвовать в переговорах по разоружению? Никакой. Почему? Потому что это был первый шаг для того, чтобы вновь дать немцам в руки оружие. Никто в европейских столицах не беспокоился. Никто не попытался остановить Гитлера на ранней стадии. Хотя даже репрессии против политических противников нацистами вовсе не скрывались. На той самой первой сессии рейхстага в Потсдаме собрались далеко не все депутаты. Не было ни одного коммуниста, большинство которых сидело в тюрьме, отсутствовали из-за ареста и 20 социал-демократов. Как мрачно пошутил тогда Вильгельм Фрик, гитлеровский министр внутренних дел, эти депутаты отсутствовали, потому что они были «заняты на общественно полезных работах в концентрационных лагерях» [92]. Выбранные народные депутаты арестованы и сидят в лагере. Это заявляется открыто – но никакого политического давления мировые сверхдержавы, всю дорогу пекущиеся о демократии, на правительство Гитлера не оказывают…
Может, не имели возможности или не имели решимости? Нет, ни того ни другого Парижу было не занимать. Когда немцы, подписавшие сверхкабальный Версальский мирный договор, сорвали выплату репараций, то Франция вместе с Бельгией в январе 1923 года ввела свои войска на территорию неплательщика. Основная немецкая промышленная Рурская область была французами оккупирована как залог для получения репараций. Захваченная территория была приличным 7 %-ным «куском» послевоенной территории Германии, где добывалось около 80 % германского угля и производилось более 50 % немецкого чугуна и стали. Более того, французские войска даже установили пограничный контроль на границе оккупированной ими области, фактически отрезав ее от остальной страны. Французы могли поступать решительно, не особо стесняясь формой воплощения своих интересов [93]. Оккупация Рура продлилась почти 2,5 года – до августа 1925 года. В это время французы казнили граждан Германии за саботаж и за нападения на французских военнослужащих [94]. При этом французские оккупационные власти не испугались подавить несколько выступлений немецких рабочих с применением пулеметов. Но, как только к власти в Германии пришел Гитлер, решительность отчего-то сразу же их покинула.
Между тем, сразу после «выборов» в Германии начали очень быстро создавать диктатуру, передавая Адольфу Гитлеру все больше власти. 24 марта 1933 года в действие вступил «Закон о защите народа и государства», фактически изменявший законодательное поле Германии. Отменялся целый ряд статей Конституции Германии, вводились ограничения «личной свободы, права свободно выражать свое мнение, включая свободу печати, свободы союзов и собраний, тайны почтовой и телеграфной переписки и телефонных разговоров, постановления об обысках к конфискациях, а также ограничения собственности» [95]. Имел этот закон и весьма характерный пункт, о котором историки почему-то не упоминают. Статья 5 гласила: «Данный закон вступает в действие со дня его опубликования. Он прекращает свое действие 1 апреля 1937 года. Кроме того, он утрачивает свою силу, если происходит смена ныне действующего национального правительства» [96].
Это очень важно. Чрезвычайные полномочия носили строго выраженный персональный характер. Право отменять конституцию и издавать фактически любые законы давалось персонально Адольфу Гитлеру, это право имело вполне конкретного адресата. При смене правительства, при уходе канцлера Адольфа Гитлера в отставку, «в отставку» уходили и чрезвычайные полномочия [97]. Гитлер был четырнадцатым по счету канцлером Веймарской республики [98]. Но ни до него, ни после ни один премьер в германской истории таких полномочий не имел!