Магнит для неприятностей (СИ)

- Дмитрий Васильевич. - представился мой донельзя галантный папа. - Отец Олеси.
От такого официоза мне стало смешно, однако Ковалевский не растерялся:
- Виталий, ее молодой человек.
Значит даже так? Я улыбнулась и закатила глаза, однако на душе стало безумно тепло. А парень продолжил:
- Жаль, но, к сожалению, вынужден вас покинуть.
Он еще раз пожал руку отцу, тот же кивнул, считая знакомство состоявшимся. Потом Ковалевский скромно и быстро поцеловал меня в губы, после чего покинул квартиру.
- Наконец-то ты нашла себе кого-то стоящего. - прокомментировал мой отец, после того как дверь квартиры закрылась.
- Ой, не начинай. - взмолилась я.
Слушать про то, какая мы с Виталиком прекрасная пара не было никакого желания, но отец был неугомонен.
- Я же видел, как вы друг на друга смотрели. Люди, которым всё равно, никогда не смогут похвастаться такими взглядами.
И за что ж ты свалился такой проницательный на мою голову именно сегодня? От слов отца мне стало грустно. Скорей всего он был прав, во всяком случае, на мой счет, но рассказывать ему всю историю абсолютно не хотелось, поэтому я сделала глубокий вдох, потом выдохнула и сказала:
- Пап, пойдем лучше чай пить.
Я проводила отца утром понедельника. Мама уже философски смотрела на столь странное поведение своего супруга, поэтому, когда я назвала номер поезда и время прибытия папы, она, как ни в чем не бывало, сказала, что к этому времени борщ будет готов.
Знаете, она всегда говорит об этом таким тоном, как будто выходки отца равносильны походу в магазин или на работу. Иногда, глядя на родителей, я даже перестаю удивляться, почему в моей жизни постоянно происходит какая-то фигня.
Зайдя в универ, я сразу поняла - что-то не так. Таких бурных обсуждений среди полусонных студентов в обычное утро понедельника услышать невозможно. Я шла в аудиторию, где должна заниматься наша группа, по пути вслушиваясь в разговоры попадавшихся мне на ходу людей. Ничего толкового, кроме того, что речь шла о Бондаре, я понять не могла.
Зайдя в нужный кабинет, я без приветствия спросила у Лизы:
- Что случилось?
Подруга молча протянула мне утреннюю газету.
«Ректор архитектурного университета пойман на крупной взятке» гласил заголовок первой полосы. Кому принадлежало это издание, догадаться было несложно. Руку Белова было видно за версту.
- Твою налево… - не смогла я удержаться от комментария.
Пробежавшись глазами по тексту статьи, я отложила газету. В целом, вся суть была изложена в заголовке, сам текст только более детально разжевывал преступление Львовича.
Оказывается, вчера вечером в его кабинете был обыск, где и были найдены деньги. Сам ректор признался, что пакет не был подброшен.
Я отложила газету и посмотрела на Лизу:
- Не верю, что это правда.
- А ты думаешь, я верю? - скептически спросила подруга. - Из всех грехов, в которых можно было бы подозревать Львовича, взяточничество явно стояло на одном из последних мест.
- Всё дело в выборах.
- Открыла америку! Ковалевский не звонил? - спросила Лиза.
- Я думаю, что сейчас ему не до меня. - ответила я подруге, а сама подумала, каково сейчас Виталику.
Всё, что он пытался сделать, чтобы оградить отца от грязи в последний месяц с небольшим, пошло насмарку. Было обидно и за Львовича. Белов всё-таки нашел, как подобраться к нынешнему ректору и подставить его. Хоть убейте, но я ни на секунду не верила в правдивость написанного.
Виталика я встретила после четвертой пары, он ждал возле нашей аудитории. Сказать, что парень был зол - было бы просто ничего не сказать, однако, увидев меня, выражение его лица мгновенно смягчилось.
- Привет. - сказала я и поцеловала Виталика.
Мне хотелось этим поцелуем дать понять, как мне хочется, чтобы сейчас все вдруг стало хорошо. Но, к сожалению, у меня не было сверхспособностей, благодаря которым я бы смогла исправить события. Помощи от меня тоже в сложившейся ситуации также было не больше, чем от мебели. Надеюсь, что он хотя бы чувствовал мою поддержку.
- Уже в курсе? - спросил парень, даже не уточняя о чем речь. Все было понятно и без лишних слов.
Я кивнула, а Виталик продолжил:
- Пообедаем?
Такого предложения я сейчас не ждала, но отказываться, конечно, не стала.
Мы заняли угловой столик с диваном в дальнем углу небольшого ресторанчика, расположенного недалеко от универа. Заказав кофе и дождавшись, пока официант отойдет, Виталик спросил:
- Ну и что ты думаешь по этому поводу?
- А должны быть другие варианты, кроме того, как его подставили?
Возможно, мне показалось, но парень как-то облегченно выдохнул. Неужели он всерьез думал, что я поверю в эту газетную историю? Я взяла его за руку и продолжила:
- Я скорей поверю, что мой папочка перестал пить, чем твой начал брать взятки.
- Спасибо. - Виталик улыбнулся и добавил. - У отца подписка о невыезде до окончания следствия. Ну и временное отстранение от должности как бонус.
Ситуация была просто отвратительной. Вдобавок ко всему, я не знала как себя вести. Будучи мастером попадания в дурацкое положение, я не имела не малейшего понятия, как поддержать человек, у которого действительно серьезные проблемы в жизни. Ну а на десерт - я была абсолютно бессильна.
Во время нашего молчания зазвонил мой телефон:
- Он сейчас с тобой? - спросил Глеб.
- Ага. - ответила я соседу, считая излишним уточнять про кого именно идет речь, это было ясно.
- Мать себе места не находит, пусть позвонит ей. - сосед немного помолчал, а потом спросил - Как он там?
- Можешь передать, что он его отлично слышит и в петлю пока лезть не собирается.
Я не смогла удержаться и усмехнулась. Сосед не понял такой резкой перемены моего тона и с тревогой поинтересовался:
- Лесь, скажи сразу, если тебе там уже тоже помощь нужна. - чем вызвал смех еще и у Виталика.
- Всё хорошо, он наберет Анну. - и не дожидаясь дальнейших вопросов нажала отбой. Я обязательно позвоню ему позже.
Виталик вышел на улицу, чтобы позвонить тете, а я осталась за столиком одна. Передо мной лежала та самая злосчастная газета, и, от нечего делать, я по новой начала изучать статью про ректора.
Только на этот раз мое внимание привлек отнюдь не текст. Я внимательно рассмотрела фотографию. И как я не заметила этого с утра?!
Конечно, дальний край картинки абсолютно теряется на фоне внушительной стопки иностранной валюты, но для меня суть снимка сосредоточилась именно в правом верхнем углу.
Я отлично помнила, где видела эту папку и пакет. Могу сказать даже больше - я держала их в руках.
В этот момент за столик вернулся Виталик, а мне не оставалось ничего иного, чем сказать:
- Я знаю, кто передал деньги твоему отцу.
- В смысле? - Виталик, судя по взгляду, по меньшей мере, думал, что я бредила.
- Это я передала деньги Львовичу.
В этот момент Ковалевский уже серьезно начинал злиться:
- Лесь, если ты решила пошутить, то сейчас, во-первых, не лучшее время, а во-вторых, ты выбрала самую тупую тему.
- Я не шучу.
Это заявление заставило парня, наконец, прийти в себя и начать меня слушать. А я в свою очередь рассказала все: про свой визит с зачетками к Лене, про Волкова и его нервозность, про чертов пакет, который нужно было передать Бондарю в руки.
- Вот, сука! - не выдержав, после моего рассказа сказал Ковалевский. - Надо было сильнее ему морду бить в клубе, сейчас бы хоть не так обидно было.
Я ничего не могла ответить. Он был прав до последнего слова. Но проблем это не уменьшало.
Я зарылась руками в волосы и склонила голову:
- Прости.
- Ты же сама сейчас понимаешь, что ни в чем не виновата, зачем ты извиняешься? - достаточно резко спросил Виталик.
Мне снова захотелось извиниться, но я понимала, что этим только сильнее разозлю Ковалевского. Наверное, он практиковал телекинез, потому что сказал: