Завещание (ЛП)
Это было разумно, приятно, и у меня было чувство, что он был прав. У меня возникло бы много вопросов, и я хотела бы, чтобы у него было время и сосредоточенность, чтобы ответить на них. Поэтому я кивнула и откусила еще кусочек.
— Я должен тебе ужин, пригласить куда-нибудь, и все рассказать. — Услышала я его слова, пока жевала. Я проглотила и посмотрела на него.
— Звучит вполне выполнимо.
Он усмехнулся. У меня в сумочке зазвонил телефон. Я не обращала на него внимание и продолжала есть. Он все звонил.
— Ты не ответишь?
Я посмотрела на Джейка.
— Нет. Невежливо отвечать на телефонные звонки во время еды или в чьей-то компании.
Он снова ухмыльнулся и сказал:
— Детка, не обращай на меня внимания, и мы не едим. Мы в «Хижине».
Я не была уверена в различии, но наш разговор потерял актуальность, когда мой телефон перестал звонить. Я взяла еще кусочек омлета. Мой телефон снова зазвонил. Я почувствовала, как мои брови сошлись на переносице.
— Детка, ответь. Как я уже сказал, я не возражаю, и кто-то явно хочет тебя, — настаивал Джейк.
Я кивнула, отложила столовые приборы, которые были такими легкими, что я боялась, ветер их унесет (поэтому я спрятала их как можно лучше под то, что осталось от моего омлета) и потянулась к сумочке.
Я достала свой телефон, и дисплей сообщил мне, что звонил Генри. Я посмотрела на Джейка и сказала:
— Мои извинения, Джейк. Это Генри. Что-то может быть не так.
Его лицо мгновенно изменилось, став немного бледным, но более неопределенным, и он вздернул подбородок, как я поняла, говоря мне, что я должна ответить на звонок.
Я взяла трубку и приложила к уху, приветствуя:
— Генри.
— Какого хрена?
Я моргнула, глядя на стол, потому что Генри никогда не говорил мне подобного, и никогда не говорил таким тоном. Или, по крайней мере, не со мной.
— Я… что прости? — спросила я.
— Какого хрена, Джозефина?
Что за черт?
— Я… извини, — пробормотала я. — Что-то случилось?
— Да, случилось. Ты не звонила два дня.
О Боже. Я на самом деле не звонила.
— Генри…
— Я беспокоюсь о тебе Жозефина. Я же сказал тебе оставаться на связи, отмечаться, давать мне знать, что с тобой все в порядке.
— Вчера ты был на пути в Рим, — напомнила я ему.
— Да, и этот полет долгий, но не целый же год. И ты знаешь мое расписание, Джозефина. Ты знаешь, когда я взлетел, знаешь, когда я приземлился, и ты знаешь, когда я выключаю и включаю свой телефон на время полета.
Я знала. Он ждал до последней секунды, чтобы выключить его, и включал в тот момент, когда мы приземлялись.
— Мне очень жаль, Генри. Здесь все было несколько… странно.
— Как странно? — тут же спросил он.
Я откинулась на спинку стула и уставился на свои колени.
— Странно во многих отношениях. Сейчас я не могу ничего толком рассказать, потому что завтракаю с Джейком, а потом мне нужно идти к Уиверам. Но я позвоню тебе позже и все объясню.
— С Джейком?
— Да. С Джейком.
— Кто такой Джейк?
— Друг бабушки.
— Я с ним встречался?
Генри часто бывал со мной в Магдалене и встречался со многими бабушкиными друзьями и знакомыми. Но я была почти уверена, что он не встречался с Джейком.
— Не думаю, — ответила я.
— Он один из ее дружков по бриджу?
Мысль о том, что Джейк играет в бридж с бабушкиными дружками, ни одной из которых не было меньше семидесяти лет, заставила меня улыбнуться.
— Нет.
— Тогда кто же он, Джозефина?
Я смутно удивлялась, почему он так хотел это знать. Но не спросила.
— Это долгая история, Генри, и мне очень жаль, но у меня нет времени рассказывать ее тебе прямо сейчас. Я сижу на пристани, и мой омлет остывает. Он вкусный, и я хотела бы насладиться им, пока он еще теплый. Не говоря уже о том, что Джейк сидит прямо здесь и невежливо болтать по телефону, когда у меня компания.
Это было встречено молчанием, и продолжалось довольно долго.
— Генри? Ты еще здесь? — крикнула я в тишину.
— Да, я здесь, — ответил он. — Вы на пристани едите омлет?
— Довольно вкусный, — поделилась я. Он ничего не сказал. — Генри?
— Позвони мне, когда представится возможность, — приказал он странно сухо. — Мне все равно, как поздно это будет. Просто позвони. Я беспокоюсь. На твою долю много чего выпало, а ты там сама по себе.
Это доказывало то, что Джейк ошибался. Генри злился, потому что беспокоился обо мне. Да, он был моим работодателем, но он также и заботился обо мне.
Однако Генри тоже ошибался. Я не была сама по себе. Со мной был Джейк. От этой мысли тепло вернулось, даже если вокруг было холодно, но я проигнорировала это и заверила Генри:
— Я позвоню.
— И я говорю Даниэлю отменить Париж.
Я моргнула, глядя на свои колени, а затем посмотрела на лодки, качающиеся вдоль причала.
— Ты не можешь этого сделать.
— Могу, Джозефина, и собираюсь.
— Но, чтобы устроить эту съемку ушли месяцы, — напомнила я ему.
— Им придется найти другого режиссера, — сказал он мне.
— Ди-Амонд работает только с тобой, — продолжала я рассказывать ему то, что он и так знал.
Ди-Амонд последние семнадцать лет работал только с Генри. Он был известным хип-хоп артистом, запустившим собственную линию одежды, которая была замечательной и, таким образом, довольно успешной. Генри работал над музыкальными клипами Амонда и его фэшн-съемками. Амонд был также очень красивым, хотя и несколько пугающим чернокожим мужчиной, который в молодости заработал несколько, так называемых, «приводов», причем обвинения носили довольно жестокий характер. С тех пор он остепенился и мог быть очень обаятельным.
Вот почему я провела с ним особенно приятную ночь после вечеринки, которую мы посетили после церемонии VMA (Прим. переводчика: VMA — Video Music Awards — премия за лучший музыкальный клип) семь лет назад. После этого он попросил меня присоединиться к его «команде», но я отказалась, с некоторым колебанием (это было потому, что он был очень обаятельным и, как я уже упоминала, также очень красивым, и мы провели приятную ночь). Но я не смогла бы оставить Генри. С другой стороны, существовал также маленький факт, что я не была из тех женщин, которым было бы комфортно в «команде».
Генри, конечно, об этом не знал. Я всегда была осторожна, и, к счастью, Амонд тоже.
— Тогда ему придется перенести встречу, когда нам обоим будет удобно, — ответил Генри.
— Генри, мне вовсе не обязательно…
Он перебил меня.
— Ты присоединишься ко мне в Париже?
Я заколебалась, снова посмотрела на свои колени и прошептала:
— Дела обстоят так, что это маловероятно.
— Тогда я отменяю встречу.
Я вздохнула, прежде чем спросить:
— Мы можем обсудить это позже?
— Точно. Твой омлет и Джейк. — Его тон был необычным и смутно тревожным. Я сжала губы. — Вскоре поговорим, — сказал он.
— Конечно, — пробормотала я.
— До скорого, Джозефина.
— До скорого, Генри. До свидания.
Он не попрощался. Просто отключился.
Он никогда не делал подобного раньше. На мгновение я уставилась на телефон, прежде чем положить его обратно в сумку и взять столовые приборы, сказав рассеянно Джейку, уставившись на еду:
— Я извиняюсь. Разговор слишком затянулся.
— И это не звучало так, будто все прошло очень хорошо.
Услышав замечание Джейка, я посмотрела на него.
— Он отменяет работу, чтобы приехать в Магдалену.
Я наблюдала, как его губы по какой-то странной причине сжались, но через несколько секунд он расслабился, будто хотел скрыть свою реакцию.
— Хорошо, если вокруг тебя будут люди.
— Он не должен ничего отменять. Это видеосъемка. Она даже больше, чем фотосессия. Для нее нужно получить разрешение. Туда вложено много денег, не говоря уже о персонале.
— Ты стоишь того, чтобы послать все это к черту.
Я уставилась на него, когда тепло снова охватило меня, но ответила: