Дева Лорда Блэквуда (ЛП)

извивалась и изгибалась, как бессмысленное существо, стремящееся к некоему
неопределимому концу, когда внезапно в самом центре ее влагалища разразился
невероятный прилив тепла.
Она откинула голову на сиденье экипажа и справилась с удовольствием, полностью
порабощенная тем, что с ней делал ее муж. Слезы скользнули по углам ее глаз, когда
Джеймс прижался к ее лицу, пристально глядя на нее. Селеста зажмурила глаза, но прежде
чем она это сделала, она увидела выражение его лица, каким оно было. Триумф. Джеймс
торжествует от того, что он только что сделал, точнее, что он только что заставил ее
сделать...
Когда она набралась храбрости, чтобы снова открыть глаза, Джеймс все еще был
там, глядя на нее с беспокойством, поглаживая волосы на макушке и заправляя пряди за
ухо. Он поцеловал ее в губы и спустился вниз, чтобы покрыть поцелуями шею, а затем
опустился, чтобы прижать губы к вершинам ее грудей. Он вытащил свои пальцы из ее
киски и поднес их к губам, слизав доказательство ее удовольствия с кончиков пальцев
напоказ, прежде чем поднести пальцы к носу и вдохнуть.
– Джеймс! – вскрикнула она в знак протеста, смущенная до глубины души.
– Селеста, – процедил он ей, усмехаясь и кивнув, его темные волосы падали вперед, очерчивая его челюсть. – Каким было это чувство?
– Я думала, что мое сердце остановится, и я умру! – заикалась она, все еще дыша
слишком глубоко для правильной речи.
– Болезненная смерть или приятная? – Он все еще ухмылялся и выглядел
совершенно довольным ситуацией.
–Я думаю ... и то, и другое, – ответила она правдиво, чувствуя, что краснеет до
корней волос.
Джеймс продолжал напряженно смотреть на нее, его глаза пожирали, но также
восхищались. Селеста задавалась вопросом, о чем он думает, и что он имел в виду под
подготовить ее к большему. Что же произойдет позже? Идея испугала ее так же сильно, как и взволновала.
Но он просто поцеловал ее нежно в губы, прежде чем потянуть, чтобы она села
рядом с ним на сиденье, приобняв ее, лениво провел над ее грудями одним длинным
пальцем. Она узнает, что Джеймс часто делает что–то без объяснения причин. Он
позволял себе вольности с ее телом и все же ничуть не пугал ее, потому что она ему
доверяла. В конце концов, он спас ей жизнь. Она любила его, даже если она не очень
хорошо его знала. Ее сердце знало его, и этого было достаточно, чтобы Селеста позволила
доверять ему.
Фактически, наедине он был совсем не похож на Джеймса, которого она встретила
в первую роковую ночь. Тот был серьезным джентльменом, спасителем с чинным
поведением, а на его месте кто–то намного больше ... интимный и развязный... и смелый.
Дрожь скользила по ее телу, когда он держал ее напротив себя на сиденье.
– Восхитительно, кстати,– тихо сказал он ей на ухо.
– Восхитительно?– Она вопросительно возвела глаза, снова застопорилась, как
красиво он выглядел, когда он не задавался.
– О, да, дорогая, ты похожа на восхитительный, пряный, вишневый пирог, – сказал
он злобно.
Ее живот сделал еще одно сальто, и она не смогла сдержать легкий стон, который
соскользнул с ее губ.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Глава 4
Каменные башни Баскервиль Холла и готические арки величественно возвышались
над внутренним двором, когда экипаж остановил движение. Наступили сумерки, и
вечерние звезды начали свое ночное шоу. Звезды казались намного ярче в сельской
местности, в отличие от ночного неба города, подумал он, когда опустил Селесту с
экипажа. Джеймс был поражен тем, что он надеется, что Селесте понравится этот дом.
Откуда взялась эта идея? Он должен быть мягким в дворянстве, даже учитывая такую
бессмыслицу, что его новой жене не понравится его родовое поместье. Значило ли это
вообще что–то? Для Джеймса было очень странно размышлять об этом, но он должен был
признать, что счастье Селесты имело для него значение. Большое значение. Он очень
хотел видеть ее счастливой. Действительно странно ...
– Добро пожаловать домой, лорд Блэквуд, и я могу поздравить вас с вашей
свадьбой. – Хадсон приветствовал его на ступеньках со всем присутствующим
персоналом, к его раздражению. Джеймс проследил за ходом введения Селесты в качестве
своей новой графини к самым высокопоставленным слугам с едва сдерживаемым
терпением. То, чего он действительно хотел, было остаться наедине со своей невестой и не
собирался терпеть никаких прерываний.
– Сообщите повару, чтобы он приготовил горячий ужин, который должен быть
доставлен в мои покои, когда я позвоню. Леди Блэквуд и я сегодня пообедаем в комнате, –
сообщил Джеймс своему дворецкому. – И, Хадсон, никакого самоуправства, кроме помощи
новой служанки леди Блэквуд, когда это потребуется. Сегодня мне не нужно
обслуживание, – сказал он, протягивая Хадсону свое пальто и плащ Селесты.
– Очень хорошо, милорд. Как угодно. – Хадсон напряженно склонил голову,
вероятно, потрясенный отклонением от протокола.
Джеймс получил некоторое удовольствие от очевидного удивления, которое его
приказы только что оказали на старика. Он надеялся, что Хадсон переживет скандальные
сплетни, которые наверняка будут в зале слуг сегодня вечером, о хозяине и новой
любовнице в брачную ночь. Пока они все держались подальше и оставили его наедине с
Селестой, все шло замечательно.
Селеста была спокойна, когда он проводил ее вверх по большой лестнице в
комнату, которую они разделят, ее рука крепко обняла его. Он чувствовал, как она дрожит
сквозь прикосновение, и осознал, что все это испытание, которое нужно было пройти, чтобы ввести ее в новый дом, должно было быть сложным для нее, особенно когда все
внимание было на ней. Он ненавидел этот факт.
– Твои покои здесь, и ты можешь изменить их в соответствии с твоими
предпочтениями, когда пожелаешь. Я хочу, чтобы ты сделала их своими, Селеста.
Ее глаза были широко открыты, когда она оглядела спальню, в совокупности с
комнатой для купания и гардеробной, прежде чем повернуться к нему. – Спасибо, Джеймс, эти покои прекрасны и в нынешнем состоянии. Я уверена, что здесь мне будет очень
комфортно, – тихо сказала она, – и твое предложение чрезвычайно великодушно. Я
думаю, что буду очень избалованной женой. – Ее сине–серые глаза были на мокром месте.
– Надеюсь, моя дорогая. И это моя работа – баловать тебя – то, что я намереваюсь
делать довольно основательно, – сказал он дразня, надеясь получить от нее улыбку.
Но Селеста осталась спокойной, только кивая в ответ, опустив глаза.
Джеймсу пришлось наклонить голову, чтобы найти ее губы, чтобы поцеловать ее.
Он сделал это медленно и с большой осторожностью, посасывая ее нижнюю губу и нежно
покусывая верхнюю.
Через мгновение он стал немного смелее с ней, держа ее за щеки. Он опустил лицо
в свои руки и углубил поцелуй, целуя ее теми же движениями, как прежде. Селеста
уступила, но он определенно почувствовал легкие толчки, исходящие из ее бархатисто–
мягких губ, и понял, что его сладкая девственница снова чувствовала беспокойство и