Страж

Она поставила сосуд на подоконник и вытерла с губ медовую сладость, а потом попросила принести ей туфли, но ответом ей была лишь тишина. Похоже, все ее подруги внезапно заснули. Те, кто сидел, откинулись назад и закрыли глаза, а стоявшие беззвучно соскользнули на пол. Дектера оказалась единственным человеком в комнате, который двигался или производил какие-то звуки. Легкий ветерок качнул прекрасный гобелен на стене, и она встревоженно отпрянула, правда, тут же рассмеялась над собственными страхами. Но потом вдруг луч, упавший в окно, отбросил на пол, прямо перед ней, длинную тень, словно солнце вышло из-за черной тучи. Дектера почувствовала, что в комнате есть еще кто-то. Она резко повернулась, и приглушенно вскрикнула, от неожиданности делая шаг назад и опрокидывая столик. Металлические кубки с грохотом разлетелись по полу, расплескивая вино, но никто из ее подруг не проснулся.
Перед ней во всем своем великолепии, сверкая золотыми и серебряными украшениями, полностью покрывавшими доспехи, в шерстяном плаще, настолько легком, что он развевался за его плечами, хотя не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка, стоял, улыбаясь ей, Луг, Отец Богов. Она знала, что это он, это не мог быть никто другой. Какое-то время они оба молчали. Но потом бог улыбнулся и показал рукой на кубок, который она только что поставила.
— Ты выпила, — в его голосе прозвучали и вопрос, и ответ.
Дектера смогла лишь кивнуть. Она не боялась его, но говорить не могла.
— Значит, ты моя, — сказал Луг, — ибо комар в вине был моим воплощением.
Конор и остальные гости вернулись с охоты лишь перед самым закатом. Конор был не в духе, потому что дикий вепрь, прежде чем упасть бездыханным, успел поранить ему ногу. Настроение короля еще ухудшилось, когда отряд преодолел последний поворот дороги, ведущей к Имейн Маче, и они увидели, что все обитатели замка столпились у ворот, пребывая в великом волнении. Все заговорили одновременно, и Конору никак не удавалось добиться от них ничего вразумительного. Он попросил их замолчать, потом еще раз призвал к тишине и наконец закричал и поднял руки, требуя тишины. Постепенно все затихли. Конор выслушал жреца Каффу, который рассказал, как из окна башни, где находилась Дектера, воссиял свет, и как из него навстречу заходящему солнцу вылетела стая из пятидесяти лебедей, и что, когда люди бросились в башню, они не обнаружили там женщин. К этому моменту все присутствующие снова начали говорить, но это уже не имело значения, потому что Суалдам в сопровождении гостей, охотившихся с ним, уже скакал в том направлении, куда полетели лебеди.
Они вели поиски целый день, дотемна, так что лошади утомились, и они вынуждены были устроить привал. В ту ночь Конору во сне явился Луг и велел повернуть назад. Конор не желал прекращать поиски сестры, но выбора у него не было. На следующее утро он вернулся домой. С тех пор, как говорили, в течение года никто не видел на его устах улыбки. Никто не осмеливался упоминать имя Дектеры в его присутствии. Суалдам вернулся в свой замок и больше не покидал его.
В ту зиму шли сильные снегопады и еды не хватало. Король Конор и Коналл Галлоуглас с Фергусом и еще дюжиной воинов отправились на охоту. Летящая перед ними стая лебедей увела их далеко от замка, сохраняя при этом достаточное расстояние, чтобы птиц не достали стрелы охотников, и время от времени снижая скорость. Такое маневрирование заставляло короля и его воинов все время двигаться вперед, не останавливаясь ни на мгновение.
Наконец Конор взглянул на небо и увидел, что уже наступают сумерки. Он крикнул Коналлу, что нужно остановиться и разбить лагерь, но воин показал вперед, и король увидел невдалеке свет, горевший в окне какого-то дома. Взволнованный, он понял, что они оказались у края долины Сидхе, обители Древних. Они замерли, не зная, что делать дальше, как вдруг дверь жилища открылась и показавшийся на пороге человек поприветствовал их и пригласил войти.
Они подъехали к дому и увидели, что время превратило этого человека в калеку. Однако он с улыбкой повторил свое приглашение. Фергус когда-то поклялся не нарушать законов гостеприимства, кроме того, ночь была холодной, а родные стены остались далеко позади. Путники отбросили опасения и вошли в низкую дверь.
Оказавшись внутри жилища, охотники огляделись по сторонам и поняли, что находятся во дворце Сидхе. Окружавшие их стены ярко освещались факелами, свет которых отражался в тысячах висящих на стенах начищенных до блеска щитов, сделанных из редких металлов и покрытых гравировкой из удивительно сложных узоров, причем центр каждого из них был украшен огромным драгоценным камнем. Таких щитов и факелов было настолько много, что в зале, несмотря на темноту за окнами, было светло как днем.
Король и его люди повернулись к хозяину дворца, но старик исчез, а на его месте теперь стоял сам Луг, во всем великолепии своего облачения — точно в том же обличье, в котором он явился Дектере в башне. Воины опустились перед ним на колени, а Конор спросил, что их ожидает. Бог рассмеялся и взмахнул рукой, и тогда по очереди появились пятьдесят женщин, одна другой краше. Волосы каждой из них украшало лебединое перо совершенной формы. Впереди стояла Дектера с сияющим лицом, самая прелестная из всех, и видно было, что ее дитя уже скоро должно появиться на свет. Она обняла брата, сказав ему немало ласковых слов. В ту ночь состоялось такое пиршество, о котором Коналл упоминал потом каждый вечер до конца своих дней.
На следующий день Конор со своими воинами привезли Дектеру и ее спутниц в Имейн Мачу, и в ту же ночь она родила сына.
Повитуха Мораг негромко прочистила горло. Люди говорили разное, но неизвестно было, насколько этим разговорам следовало доверять. Коналл Галлоуглас был прославленным пьяницей и болтуном, и потом: как кто-нибудь мог узнать, что же на самом деле случилось в башне, если кроме Дектеры все спали, а сама она ничего не рассказывала? Мораг подоткнула одеяло, закутывая мать и дитя, и вдруг почувствовала, что очень устала. Она закончила свою работу. Опустившись на стул, Мораг закрыла глаза, зная, что проснется от малейшего шума, и почти мгновенно заснула.
Неизвестно, сколько она проспала, но казалось, что прошло лишь мгновение. Просыпаясь, Мораг уже знала, что ребенок не проронил ни звука. В комнате находился кто-то еще.
Она открыла глаза и увидела стоявшего рядом с кроватью Конора. Он смотрел на ребенка и улыбался. Мораг поднялась, положила руки на бедра и слегка поклонилась. Конор, продолжая улыбаться, смотрел на дитя, и его губы беззвучно прошептали: «Спасибо». Мораг почувствовала, что в ее присутствии больше не нуждаются, и направилась к двери. Закрывая ее за собой, она заглянула в комнату и увидела, что Конор сидит на кровати, наклонившись к сестре. Дектера уже не спала. Его голова лежала у нее на груди, а ее рука гладила его волосы.
На следующее утро Мораг пришла, чтобы позаботиться о младенце, но тот исчез. Дектера была в постели одна. Когда повитуха спросила, куда подевался ребенок, Дектера ответила: «Он в безопасности». На все расспросы она отвечала лишь утомленной улыбкой. Затем за спиной Мораг появился Конор и мягко, но настойчиво вывел ее из покоев. Когда она, запинаясь, выразила свое недоумение, он одним кивком головы дал понять, что вопрос не подлежит обсуждению.
  
3
 
Море выбросило меня на берег у стен Имейн Мачи через восемь лет после рождения Сетанты. Конор все еще был королем, а Дектера уже не жила в замке Суалдама. Хотя Суалдам и Дектера поженились после ее возвращения, теперь они редко виделись друг с другом. Наверное, река прошлого развела их по разным берегам, хотя никто толком не знал, что же тогда случилось в действительности. Дектера, может быть, и знала, но она хранила молчание.
А для меня жизнь начиналась заново. Я лежал на соломенном тюфяке, обессилевший, с трудом осознавая, где нахожусь. Моя голова была полна видений, часть из которых походила на реальные события, остальные же явно были кошмарами. Я вспоминал отца в окружении моих братьев.