Перекрёстки (СИ)

========== ГЛАВА 6 ==========
Саня точно решил, что пойдёт на выходных в «Аль Перчино»: в субботу или в пятницу. Вид болтающих Самира и шефа почему-то его раззадорил и даже возбудил. Да и плоть время от времени требует удовлетворения низменных желаний. Тупо требует секса.
После Самира, вернее, после скандала Элли долго не мог прийти в себя. Чувствовал себя преступником, жалел Ксюху, зарёкся больше ни с кем и никогда… Но тело обмануть сложно: он не хотел жену. И для него, и для неё лучше было развестись. Они сподобились только через год: после встречи однокурсников, в самый его день рождения жена выставила его за дверь. Но развод — это не значит автоматическое начало новой личной жизни.
Саня даже приезжал к «Махаону», рассчитывая возродить отношения с Самиром, хотя бы постельные. Удачно. Стал свидетелем, как его бывший выбежал из салона, уселся в чёрную бэху, наклонился к мужчине за рулём и, очевидно, поцеловал. У Самира новый любовник — побогаче, пораскованней, посвободнее.
Именно тогда Олег Никитенко, который почему-то совершенно не удивился Саниному «внезапному» гейству, предложил сходить в «Паприку». Так первоначально назывался этот клуб. Никитенко было любопытно, ему каким-то образом перепало два пригласительных на «день влюблённых». И он смело назначил своим «влюблённым» Элли. Правда, Никитенко долго разорялся по поводу: как так, бордель в центре города — и никакие благочестивые политики не наложили на него лапу! Но после их первого похода в «Паприку», во-первых, бордель почти сразу прикрыли и основали в этих же интерьерах «Аль Перчино» — видимо, с более надёжной крышей и с чьей-то лапой. Как будто услышали Олега. Во-вторых, друг примирился с женой и ему стало не до любопытства. А Саня не примирился, поэтому стал там бывать. Нечасто.
Казус случился под Новый год. Он уже делил хату с Гороховым. Виталя начал издалека: как он ехал с работы, убитый и издёрганный, как увидел кралю, беспомощно бегающую около дымящегося капота, как он героически спасал её и машину, как на следующий день они вместе уже поехали за ёлкой на базар… В общем, она живёт с престарелой мамой, а они хотят отметить праздник вместе. О’кей! Саня позвонил в «Аль Перчино», там сказали, что есть ещё пара «вольных пригласительных», что будут рады, только нужно прийти в маске. Маскарад, будь он неладен.
Намечался самый одинокий Новый год в жизни. Впрочем, надежда анонимно кого-нибудь прижать и разрядиться оставалась. Маска делала его никем. А «никому» можно всё и безнаказанно, это он ещё по Гомеру помнил.
Однако до курантов всё было не по Гомеру. Саня не мог, надев маску, в одночасье стать другим — подсаживаться за столики к незнакомым компаниям, зажигать на танцполе, участвовать в конкурсах на раздевание. Он с пустой полуулыбкой сидел около бара, развернувшись к толпе, разглядывая гостей и наблюдая за тем, как работники и работницы стрингов разводили публику на приваты и на очевидные глупости. Из местных Саня узнал красавчика Эдди, которого уже снимал — дорого, но качественно. Этот стриптизёр вовсе не был обделён судьбой, не от безысходности подался на сексуальный фронт служить. Он просто любил трахаться и не знал меры. Конечно, нельзя было не узнать Солу — высоченного трансвестита в венецианской маске с пёрышками. Сола дешевле и с песнями в нагрузку. Но даже он был занят.
Были и те звёзды и завсегдатаи «Аль Перчино», которых Саня не узнал. Или просто видел впервые. Например, довольно-таки высокий парень в маске Бэтмена, в кожаных штанах и в ярко-оранжевой жилетке со стразами на голое тело. На крепком плече ухмылялся героиновый джокер Леджера — небольшая татуировка с тузом, семёркой и тройкой, с птицами в волосах мемонизированного антагониста Бэтмена, который неожиданно представал на коже пушкинской старухой Анной Федотовной благодаря картам. Саня так хорошо рассмотрел татуировку, потому что этот, судя по телу, стриптизёр подскочил к бару, облокотился на стойку и заказал виски с тоником. Тогда-то Саня и подумал, что Бэтмено-Джокер местный — слишком уж панибратски тот общался с барменами. Виски Бэтмен опрокинул в себя махом и уже было развернулся, чтобы ринуться в жар новогодней оргии, как наткнулся на Саню.
— Опа! — почему-то удивлённо воскликнул стриптизёр. — Привет! Вот это глаза! Кто вы, маска? Вы тут давно?
— Давно, — ответил только на один вопрос Саня.
— Пойдём со мной! Пойдём танцевать!
— Это не мой профиль.
— Ха! Разве можно мне отказать? — Бэтмен… нет, всё-таки Джокер облизнулся, подмигнул, ухватился за ремень на животе и потянул на себя. Властно и безапелляционно.
Саня не умел танцевать. Правда. Непластичен, скован. Но тут же не требовались выворотность и синхрон, все уже изрядно пьяны и накалены, никто не заметит его неловкости. Поэтому он поддался. И оказался в самом пекле. Конфетти, пьяные глаза в прорезях масок, горячие тела, бликующий свет, отзывающийся внизу живота басовый ритм и коварная улыбка Джокера. Саня нелепо топтался, в то время как Джокер зажигал профессионально, извивался вокруг, наступал, скалился. Под какую-то бешеную музыку стал крутить задом не хуже девчонок у пилонов, уже потом Саня узнал, что это танец такой — тверк. На Джокера напрыгнула какая-то девица в сиреневых чулках, стала его целовать взасос, и тот, конечно, не отталкивал. Наоборот, подхватил, стал её крутить-вертеть. Вошёл в раж, в общем. Саня уже было решил слиться… Но Джокер это сразу увидел, зацепился за запястье, толкнул на себя и на эту девицу:
— Куда-а-а? Я хочу тебя! Сегодня! Сейчас! — прокричал ему в ухо.
— А я? — возмущённо завопила в другое ухо пьяненькая девица.
— А у тебя, Катэ, сегодня второй номер! — заржал стриптизёр. Девица надула губы и потрясла кулачком. Джокер чмокнул её в щёку и отодвинул, а Саню потащил сквозь потные тела в сторону приват-румов. Первая же комната была свободна.
Джокер захлопнул дверь и плотоядно потёр ладони.
— Раздевайся! Я хочу посмотреть на новенького!
— Я… не новенький… — вставил Саня, но стал раздеваться. В конце концов, для чего он сюда пришёл? Да и Джокер ему нравился, не было в нём фальшивой томности и автоматизма здешних проституток.
— Бля-а-а! — восторженно заявил Джокер. — Вот это руки! А спина? Бля-а-а! Сними маску!
— Нет!
— Бля-а-а! — резвый стриптизёр исследовал змеиное дерево на коже у Сани. Сначала мягко касаясь тыльной стороной ладони, потом мокро и нежно губами, но вдруг вонзил пальцы, душно прижался и добавил зубы, сражаясь со змеями. Его умелые руки проникли на грудь, на живот, ниже. Мнут, прищипывают, натирают… Он властно сдёрнул Санины трусы, обхватил горячей рукой яйца. Конечно, Саню скрутило! Такая атакующая манера для него впервые. Обычно демонстративная отдача, а тут… его подчиняют! Элли отцепил чужие руки, развернулся к захватчику, схватил за горло, на мгновение заглянул в глаза — они оказались тёмные, цыганские, лукавые — и толкнул партнёра на круглый лежак:
— Раздевайся!
— Нехило! Мне нравится! — Джокер уселся на лежаке и не думал раздеваться, с вызовом рассматривал голого «клиента». Это завело Саню ещё больше, и он кинулся на наглеца, даже вроде с рычанием. Вцепился в оранжевую тужурку, рванул — треск ткани, натянутые мышцы, очередное «бля-а-а!», перехват рук, падение на горячее тело, дыхание, зубы где-то ниже уха, борьба… И никакого здравого вопроса типа: какого лешего проститутка устроил этот спарринг? Казалось, что это такие правила игры. Нет, ничего не казалось, страшно хотелось победить, страшно хотелось… Просто хотелось. Кожаные штаны снять оказалось непросто. Под ними вовсе не золотистые стринги, а обыкновенные боксёры…
Но когда слетели его трусы, борьба переродилась в страсть. Не хватало сексодрома. Саня загнал Джокера на край, тот, прогнувшись в спине, свесился так, что бэтменскими ушками доставал до пола, а Саня терзал его живот, его член, бёдра, оставляя на них следы своих зубов. «О, бля-а-а! О, бля-а-а!» — шептал терзаемый и запускал пальцы в русые волосы партнёра. Потом изогнулся, перевернул Саню и оказался сам сверху. Началась месть…