Везучая Натали (СИ)

— И что? — спросила она, невольно разозлившись. — Зачем ты меня сюда привел? Я эту рощу видела сто раз!
— Я уверен, ты не знаешь, что это за место на самом деле, — ответил Ройл, загадочно улыбаясь при этом. — Я здесь похоронен.
— Что?! — Ната даже отступила на шаг, мурашки побежали по коже. Нет, она просто ослышалась, ведь так?
Роланд, пользуясь ее растерянностью, бесцеремонно взял ее за руку и повел за собой. И привел к маленькому деревцу, совсем еще юному.
— Моя могилка, — сказал Ройл, он уже откровенно потешался над смятением Натали.
— Ты сумасшедший, да? — Ната так искренне недоумевала, что Ройл, не удержавшись, расхохотался своим заразительным смехом.
— Ну, ладно, не пугайся, — сдался он. — Это всего лишь старая, немного зловещая традиция Академии. Когда мальчики поступают на обучение — считается, что они умирают для всего остального мира. В первый день первого учебного года все новички идут в парк и сажают дерево. Не саженцы, а именно семена — такие символические похороны. Прорастают не у всех, а мое выросло. Как думаешь, хороший знак?
Ната пожала плечами, она до сих пор была немного ошарашена. Веселость Роланда казалась ей неуместной.
— Ничего смешного я в этом не вижу… Своими руками копать себе могилу — бррр…
Ройл тоже стал серьезен.
— В тот день мне тоже было не до смеха. Все, что я знал и любил осталось позади, в прошлой жизни, и возврата назад не было. Я ничего не мог изменить, даже если бы хотел. И, пожалуй, чувствовал только отчаяние. Мне казалось, что я угодил в ловушку. Если учесть, что за первые дни пребывания в Академии, я умудрился схлопотать два внеочередных дежурства и одно наказание розгами, не трудно понять, что мне не только хотелось выкопать самому себе могилу, но и улечься туда, избавившись от многих неприятностей. Наш наставник отлично понимал, что чувствуют новобранцы, когда-то сам был таким… Он был суровый, даже жестокий… Но в тот день сказал то, что я запомнил на всю жизнь…
Роланд помолчал.
— Мудрость не велика. Но мне, четырнадцатилетнему пацану, эти слова показались тогда откровением. Он сказал: «Для того, чтобы началось что-то новое, старое должно закончится. Оставляйте прошлое в прошлом и никогда не сожалейте о нем». Мы не себя должны были похоронить, а свое прошлое…
Ройл вдруг вложил в ладонь Натали маленький продолговатый предмет. Она разжала пальцы и увидела коричневое семечко.
— Что это? — спросила она.
— Твое прошлое, — ответил Роланд. — Давай, похорони его. И больше не сожалей.
Натали опустилась на колени в мягкую траву, ее будто разом покинули все силы. Какое-то время она просто сидела, глядя на семечко на своей ладони. Роланд не торопил, не уговаривал, просто стоял за ее спиной, и Ната даже была благодарна за его молчаливое присутствие. И она вдруг торопливо, словно опаздывала куда-то, а на самом деле опасаясь, что решимость ее иссякнет, вдруг стала голыми руками разрывать землю, выдергивая пучки травы, не думая о том, какими безобразными станут ее ногти, и том, что одежда будет испачкана травяным соком. Она трудилась словно в каком-то исступлении, а потом, когда дело было сделано, упала ничком на маленький холмик земли и зарыдала.
Ройл присел рядом, он не трогал ее, грыз травинку и смотрел на небо. Морда, выпущенная из переноски, подошла к Натали, понюхала ее макушку, муркнула и, не дождавшись ответа, отправилась исследовать парк. Она, не привыкшая к ощущению почвы под ногами, вышагивала на них, словно на ходулях. Хвост, однако, был гордо поднят — Морда готовилась покорять неизведанное.
— Молодец, смелая девочка, — сказал вдруг Роланд.
И когда Натали подняла голову и посмотрела на него, подбирая язвительные слова, добавил, обезоруживающе улыбаясь:
— Это я не тебе.
И ведь не поспоришь. Натали перевернулась на спину и тоже стала смотреть наверх.
— Спасибо, — сказала он тихо-тихо, надеясь, что Роланд не услышит.
 Часть девятая 
 
Натали лежала-лежала и сама не заметила, как глаза ее закрылись. Накопилась усталость, а спать удавалось редко, урывками. Она никогда раньше не подумала бы, что сможет уснуть, лежа на голой земле, не опасаясь испачкаться или выглядеть глупо. В чувство ее привел звук сигнала браслета Роланда. И Натали тут же, как солдатик, услышавший команду «подъем», села и принялась отряхиваться, собираясь в путь.
Роланд, однако, не двинулся с места. Не протянул ей руку, чтобы помочь встать. Лицо было серьезным, губы сжаты. Ната даже испугалась.
— Что? — спросила внезапно осипшим голосом.
— Сядь. У нас еще пять минут есть в запасе. Надо поговорить.
И от этих рубленных фраз, похожих на приказы, Ната испугалась еще больше, даже спорить не стала. Уселась, поджав колени, а одной рукой сгребла в охапку Морду, опрометчиво проходившую мимо, прижала к себе. Морда изумленно фыркнула, но вырываться не стала.
Роланд не стал оттягивать начало разговора, начал с главного. Натали словно холодной водой обдало, она сидела, заледенев.
— Я должен тебя вернуть, принцессочка. Я вижу, что столкнулся с чем-то, чего не понимаю и не знаю, как с этим бороться.
— Ты бросаешь меня? — прошептала Ната, в ту же секунду решившая, что если так, то она тоже бороться не станет. Подойдет к краю платформы и…
Роланд что-то такое увидел в ее глазах, моргнул, лицо его стало на мгновение совершенно детским, растерянным. И он вдруг дотянулся до нее, а потом прижал к себе, обнял, словно укутал со всех сторон. Ната почувствовала его подбородок на своей макушке. И сразу стало тепло и спокойно. Морду она так и не выпустила из своих рук, и та вяло перебирала лапами, устраиваясь поудобнее. Ната даже улыбнулась, представив со стороны их троицу: кошка на руках у Наты, Ната на руках у Роланда.
— Ты не так меня поняла, — продолжил он между тем. — Я тебя не брошу, останусь с тобой. Ты им зачем-то нужна, а значит они согласятся на это условие. В конце концов, лишний боец в команде еще никому не мешал…
Она чувствовала его теплое дыхание на своем затылке и верила. Против воли верила каждому его слову.
— Не знаю, что с тобой происходит, но без лекарства тебе станет хуже. А я ничем не смогу помочь. Обещаю, мы останемся там только до тех пор, пока не поймем, что происходит…
— А потом?
— Снова сбежим!
— Я боюсь, Ройл… Боюсь их. Но и саму себя тоже…
Браслет вдруг начал так настойчиво и пронзительно верещать, что Ната растеряла остатки мыслей.
— Времени очень мало, — поторопил ее Роланд. — Решай сейчас.
— Ой, нет… Нет. Не сегодня.
И они побежали по парку к выходу так быстро, как только могли. Рюкзачок подпрыгивал на плечах Наты, а Морда, которую не успели посадить в переноску, уцепившись когтями за ее рубашку изо всех сил старалась не упасть. Роланд бежал чуть позади, прикрывая их. Лишь когда кайя взлетела, они переглянулись и вдруг рассмеялись одновременно.
— Чувствую себя героем боевика. Это ужасно — сказала Натали, пытаясь согнать улыбку со своего лица. — Мне вообще-то не весело!
Но как ни сдерживалась, вновь начала хохотать, вспоминая их поспешное бегство и совершенно ошалевшую физиономию Морды.
— Это адреналин. Сейчас пройдет, — Роланд тоже улыбался. Он уже смотрел вперед, на плотный поток машин, маневрируя между ними и стараясь как можно быстрее покинуть зону парка, а Ната смотрела на него. За последние четыре часа Роланд стал ей ближе и уже не раздражал, как раньше. Теперь, когда она узнала немного о его прошлом, побывала в Роще Слез и посадила семечко в землю, Роланд стал казаться ей чем-то вроде брата, которого у нее никогда не было. «Древесного брата», — мысленно усмехнулась она. Не такой уж он бесючий, если подумать.
Они опять весь день переезжали с места на место, Роланд больше не заводил разговор о том, что надо сдаться. Хотя Натали не сомневалась, что причина этому ее слова. «Не сегодня», — сказала она, и Роланд согласился, но завтра вновь придется решать. У нее есть еще несколько дней в запасе, и когда-нибудь она наберется мужества. Но не сейчас, не в этот день.