Фаворит. Стрелец

Очнулся он уже в чужом теле и в совершенно ином мире. Поначалу-то все больше полагал, что находится в беспамятстве и это просто бред. Вот только уж больно реалистичный получился бред. Слишком реалистичный. Хорошо еще хоть психика была подготовлена. Спасибо фантастам из современности и его увлечению новоявленным течением в литературе.
Словом, бред это или нет, Иван решил просто жить, а там вырвут его врачи из комы – и ладно. Окажется все по-настоящему, тем более нечего сидеть истуканом и ждать манны небесной.
Перво-наперво задумал разобраться с телом, в которое угодил. И ничего не понял. Он сохранил свою прежнюю память, хотя прежние навыки пришлось осваивать заново. Да он даже ручку нормально держать не мог! Моторика движений совершенно другая. Да и нет тут ручек. Вместо них перья. И его предшественник едва мог читать по слогам, а писать так и вовсе не любил.
Самого Карпова Ивана Архиповича, прежнего владельца тела, он совершенно не ощущал. Память его присутствовала. Иван мог ею пользоваться на уровне какой-то библиотеки. Сами по себе какие-либо события в его голове не всплывали. Но стоило, к примеру, посмотреть на какой-нибудь дом, колоду, колодец, да просто заступ, как тут же начинали выплескиваться все воспоминания, связанные с данным объектом. Лучше бы он обладал подобной способностью относительно собственной памяти. Ан нет. Она осталась прежней. То есть как у обычного человека – тут помню, тут не помню, а вот тут нужно поднапрячься… блин, нет, не помню.
Итак, он оказался в теле сына стрельца Дмитриевского полка московского стрелецкого войска, по совместительству кузнеца. Ремесла среди стрельцов – дело вполне обычное. Оно вроде и жалованье, и хлебное довольствие, и освобождение от податей, и одежка от казны. А все одно не так чтобы сильно много получается. Нет, если одному или с женкой, то вроде и ничего. Но когда детишки по лавкам, то уже тяжко. Вот и пробавляются стрельцы разными промыслами.
Недолго думая Иван решил быстренько поправить материальное положение семьи. С одной стороны, он этих людей не считал родными. Мало того, батюшка по имени Архип, мужик жадный, злой и завистливый, ему категорически не нравился. Матушка, женщина сердобольная, тихая и ласковая, конечно, Ивану импонировала, но все одно была чужой. Две младшие сестренки и братишка… Ну дети и дети. Разве что Митька все время заглядывал старшему в рот и норовил прицепиться хвостиком.
И тем не менее никуда от семьи он деться не мог. Сбежать? Ну-ну. Далеко ли? Нет, если там собрался податься в тати какие, то милости просим. При его способностях, образе мышления и методах местных блюстителей закона он вполне сможет оставаться на воле сколь угодно долго. Вот только разбойничать не по нему. А по-другому – изловят без документов, и привет. В лучшем случае окажешься крепостным, в худшем – угодишь на каторгу. Есть здесь такой опыт, и труд каторжный очень даже распространен.
Словом, коль скоро оказался прикован к семье, значит, нужно повышать ее благосостояние. Однако все его попытки нарывались на глухую стену непонимания со стороны отца. Хотел было воспользоваться кузницей…
Н-да. Неправильное решение. Архип рассудил по-своему и приставил сынка к молоту, мол, коли оклемался, начинай помогать. Ну да, прежний Иван у отца был за молотобойца. Не в полную силу, все же мог бы и надорваться, но уже работал. Хотя чему тут удивляться. Здесь вообще взрослеют рано.
Наконец он осмелился действовать тайком. И нацелился ни много ни мало на получение литого булата. Все вышло случайно. Увязался за отцом в Немецкую слободу на литейный двор. Отец с десятком, по служебной надобности, а он из простого любопытства. Вот там-то Иван и заприметил графит, который использовали для формовки отливок. А ведь он же используется и для получения булата по методу Аносова.
Причем его не только в сам сплав нужно добавлять, но и тигель с его же помощью изготавливается. Обычная глина попросту не выдерживает нужной температуры, до которой разогревается сплав.
Раздобыл тот графит Иван самым что ни на есть преступным путем. Попросту украл. Ну как «попросту». Пришлось потрудиться и попотеть как от страха, так и от тяжести уворованного. Но все же управился.
Вместе с друзьями по детским играм оборудовали в лесном овраге небольшую мастерскую. Помучились, обустраивая простейшую тигельную печь. И вообще работать получалось урывками, да еще практически без инструментов.
Добыть исходный металл также получилось лишь воровством. Причем не у отца. Понадобилась оружейная сталь, а у Архипа таковой не водилось. Не того полета мастер. Разве что его трофейные сабля, кинжал да тесак. Но с этим лучше не связываться. Как говорится, не воруй где живешь. Вот и пришлось навестить Бронную слободу. Ох и натерпелся же он страху! Вот когда лазил к англичанам, так страшно не было, как тут. Ну да справился.
Дальше все как учили и как не раз делал. Еще там. В прошлой жизни. Так что никаких проб и ошибок. Разумеется, качество стали, чистота графита – все это оказывает свое влияние. Но все же срослось как надо, и на выходе получился слиток булатной стали весом около двух кило.
Вот тут-то Ивану пришлось пуститься на хитрость и умыкнуть-таки из отцовской кузницы инструмент, когда тот ушел на дежурство. На время, само собой. С горем пополам вместе с товарищами они раскатали слиток в полосу, из которой потом нарезали заготовок на шесть ножей. С одной стороны, сабля она как бы и предпочтительнее, и вышла бы дороже. Но с другой – поди ее еще продай. Не исключен вариант, что обвинят в краже, да еще и привлекут по суду.
Собственно, именно ради того, чтобы легализоваться, Иван и решил научить Архипа лить и ковать булат. А что? Батя кует булатные клинки, сынок торгует, да еще и цену не дерет. Ясное дело, умыкнул у отца. Но ведь это его трудности. Вот и выковывает Иван свои ножи втайне да втихую. От греха подальше. Для чего ему это? Так ведь не видел он себя и дальше в этой семье. Лишь дождется момента, чтобы можно будет вылететь из гнезда, так только его и видели.
Первую саблю сын отковал сам. Понятное дело, пришлось батю уговаривать, чуть ли не умолять поверить ему. В результате жадность все же взяла верх и Архип согласился. Провели плавку. И не сказать, что кузнец с легким сердцем взирал на то, как сынок обращается с дорогой оружейной сталью, купленной за кровные, и с графитом, за который также было плачено звонкой монетой.
Вот так вот. Вроде хочется заполучить и продать дорогой товар. Однако страсть как жалко уже потраченных денег. Пусть даже прибыль обещает многократно перекрыть расходы.
Но все вышло так, как надо. Причем настолько, что Архип даже забыл удивиться тому, как ловко у Ивана получалось обращаться с металлом. А тот ворочал раскаленную болванку со знанием дела. Да и при дальнейшей обработке клинка проявил как знания, так и ловкость.
Первый клинок пристроили с солидным прибытком. И вот теперь настал черед ковать отцу. У него получалось не так ловко, как у сына, но все же долгая практика обращения с горячим металлом не могла пройти просто так. Подумаешь, никогда не был оружейником. Основные навыки в него вбиты намертво. Тут главное – не запороть сталь и придать какую-никакую форму. Остальное можно уже довести с помощью точила и полировки…
– Ну как, сынок? – достав клинок из емкости с маслом, спросил отец.
– Нормально, батя. Теперь нужно разогреть и опустить, а там и за чистовую обработку можно браться.
– Ишь каков. Отца поучаешь.
– Прости, батя.
– Да чего уж. Учиться оно никогда не грех.
Угу. Оно вроде как и не грех. А с другой стороны, получается, что яйца курицу учат. Неудобно мужику.
– Бать, ты иди, а я тут сам. Прогрею и подержу в печи.
– Не годится. Пусть клинок обождет меня. Сам все сделаю. Чтобы накрепко науку усвоить.
– Ясно.
– Ладно. На сегодня все. Мне еще пару часиков поспать, да в ночь в наряд.
– Бать, а можно я тут еще постучу?
– Чего это ты удумал? Да и стемнеет уж скоро. Хватит уголь попусту жечь. Он, чай, денег стоит. Да и масло в светильниках не бесплатное. Давай сбирайся. Нечего тут одному делать. Вон лучше иди на гулянье. На санях покатайтесь. Уж весна, глядишь, скоро и снега-то не останется.