Рыжая племянница лекаря. Книга вторая (СИ)
— Йель слишком торопится, — мягко произнес бывший демон, жестом призывая Эйде к спокойствию. — Разумеется, ты проводишь нас обратно. И когда мы окажемся на кладбище — я расскажу тебе, где спрятано золото. Там его так много, что ты сможешь купаться в крови, жадная тварь.
Оборотень задышал жадно и часто, а потом облизнулся. Я же избегала смотреть в лицо Хорвеку, который сейчас казался мне едва ли не более отвратительным, чем пес колдуньи.
Дорогу к библиотеке я не позабыла, и замедляла шаг лишь когда меня одолевала грусть — на этой каменной лестнице меня частенько поджидал господин Казиро вместе со своими слугами. Мне показалось, что на ступенях лежит позабытая дудочка — но нет, то была всего лишь старая косточка.
У потайной дверцы, ведущей в библиотеку господина Огасто я некоторое время прислушивалась, опасаясь наткнуться на Его Светлость. Когда-то он частенько ночевал здесь, но сегодня, должно быть, чары не позволили ему повиноваться зову сердца — за дверью было тихо. Эйде, впрочем, по-собачьи наклонил голову набок, ловя какие-то отзвуки, недоступные уху обычного смертного, и отчего-то развеселившие его — я видела это по его блестящим глазам с расширенными зрачками. Но спрашивать оборотня, что он слышит, было бессмысленно — он все равно бы обманул меня, если бы предугадывал впереди опасность.
Нажав на рычаг, я, пригнувшись, вошла в темную комнату, где так знакомо пахло дядюшкиными микстурами, ароматическими свечами и смесью южных благовоний, которые нравились господину Огасто. За мной следовали Хорвек и Эйде.
В свете фонаря золотились корешки книг, и библиотека показалась мне на мгновение уютнейшим и прекраснейшим местом на свете. Тут я видела господина Огасто, говорила с ним… Я провела пальцами по краешку стола, за которым обычно сидел герцог, и вздохнула.
— Где тот портрет? — поторопил меня Хорвек, разумеется, не находившийся под влиянием чувств, сходных с моими, и оттого действовавший куда разумнее.
— Он был вон там, — я, очнувшись от сладко-горького наваждения, указала в сторону святилища Его Светлости, запоздало испугавшись, что портрет после прибытия в Таммельн ведьмы мог исчезнуть из дворца. Но нет, изображение прекрасной юной девушки ничуть не изменилось с тех пор, как я его видела в последний раз. В свете фонаря тонкое лицо казалось еще красивее и одухотвореннее.
— Хороша, — признал и Хорвек. — Еще на площади мне показалось, что плата была слишком щедра для такого ничтожества, как твой прекрасный герцог.
— Не смей так его называть! — вспылила я.
Уж не знаю, куда бы завел нас этот спор, но Эйде, все это время державшийся чуть поодаль с притворно-смиренным видом, вдруг шумно принюхался, и мне показалось, что его светлые волосы взъерошились сами по себе — как шерсть на загривке у пса. Он издал какой-то хриплый, торжествующий возглас и метнулся куда-то между книжных полок. Движение это было настолько молниеносным, что я растерялась и приказы остановиться выкрикивала уже на ходу, торопясь за Хорвеком, соображавшим куда быстрее меня. Лишний шум мог оказаться для нас, незваных гостей, мог оказаться роковым, и мои приказания походили на беспомощное шипение.
Несколько испуганных тонких взвизгиваний, перемежаемых рычанием оборотня, послышалось из темноты. Полоса света, исходящего от фонаря, выхватила из темноты маленького человечка, сжавшегося от ужаса у стены — я сразу узнала Харля, о котором совсем позабыла. Эйде припал к полу напротив него, злобно и довольно урча. Должно быть, мальчишка прятался здесь от ведьмы, а мы, того не хотя, обнаружили его укрытие.
— Проклятие, — пробормотал с досадой Хорвек, ставя фонарь на пол.
— Эйде, не смей его трогать! — воскликнула я, шагая вперед, но меня опередили — из тьмы к мальчишке метнулась хрупкая фигурка, в руке которой блестел кинжал. Если Харля я признала сразу, то это явление всерьез сбило меня с толку, поскольку на защиту мальчика от оборотня бросилась госпожа Вейдена, которую я никогда бы не заподозрила в эдакой отваге. Да, оружие она держала неумело, однако встала между Харлем и Эйде безо всяких сомнений.
— Убирайся! — прошипела она, грозя кинжалом. Оборотень тут же вцепился в ее руку, выворачивая нежную кисть. Госпоже Вейдене наверняка было больно, но она не вскрикнула, и оружие упало на пол едва ли не в полной тишине — только Эйде глухо ворчал, да тоненько всхлипывал Харль. На нас с Хорвеком, замерших совсем рядом, никто их них не обращал внимания, словно мы были каменными истуканами — по чести сказать именно так бестолково я себя и чувствовала.
— Эйде! — мой голос дрожал, но я старалась говорить как можно тверже. — Остановись! Ты слышишь меня? Я твоя госпожа этой ночью!
Заговоренная веревка, должно быть, почти истощила свою магическую силу, а кровь, выступившая на запястье госпожи Вейдены из-под когтей оборотня, и вовсе раззадорила Эйде. Одной рукой он удерживал юную герцогиню, ноги которой уже подкашивались от боли, а второй вцепился в свою шею, пытаясь порвать невидимую магическую удавку. Я невольно шагнула вперед, не зная, что делать, но не в силах просто смотреть на происходящее, однако в этот же миг у горла Эйде появился клинок Хорвека.
— Ты слышал, что тебе приказали, — негромко произнес он. — Отпусти благородную даму, кровожадная скотина.
Меня невольно поразило то, как он назвал госпожу Вейдену — в этих словах звучало подлинное почтение, хоть Хорвек и видел Ее Светлость всего лишь несколько мгновений. Выходило, что бывший демон все-таки делал различия между людскими сословиями — обо мне он рассуждал совсем иным тоном…
Пальцы оборотня разжались и герцогиня упала на колени рядом с Харлем, зажмурив глаза от страха и боли. Однако и теперь она нашла в себе силы заслонить от нас Харля, хоть по отчаянному выражению ее лица и было понятно, что она сама не верит в то, что может его защитить.
— Это жена Огасто? — мрачно спросил у меня Хорвек, не отводя меча от шеи оборотня, который тяжело дышал, вздернув подбородок, но даже сейчас не мог удержаться от того, чтобы не принюхиваться жадно к запаху свежей крови.
— Да, это светлейшая госпожа Вейдена, — растерянно ответила я, все еще не понимая, с чего вдруг герцогиня очутилась здесь этой ночью, да еще и вооруженная кинжалом.
— Светлейшая госпожа… Добрейшая наша госпожа!.. — забормотал оборотень, косясь на Вейдену, и меня передернуло от мерзкого сладострастия, звучавшего в его голосе. Лезвие касалось его шеи, но ненасытный голод был в нем сильнее страха.
— Что ж, придется несколько изменить наши планы, — вздохнул Хорвек и одним резким сильным движением полоснул Эйде по горлу. Оборотень, не успев толком ничего понять, повалился на пол, в агонии протягивая пальцы к своей смертельной ране.
Мы с госпожой Вейденой совершенно одинаково вскрикнули. Она подалась назад, подтянув к себе ноги, а я наткнулась спиной на книжную полку. Харль, к счастью, ничего не видел, все так же скрючившись у стены и тоненько всхлипывая.
— Ты… ты убил его! — потрясенно произнесла я, уставившись на Хорвека то ли с ужасом, то ли с удивлением.
— Разумеется, — ответил он, отпихивая ногой все еще подрагивающее тело. — А что еще я мог сделать с этой тварью? Пришлось немного поторопиться, но чары совсем выдохлись и он вот-вот перестал бы тебе повиноваться.
— То есть, ты собирался убить его с самого начала?.. — я попятилась еще немного.
— Да, — Хорвек смотрел на меня с некоторым недоумением, словно не мог поверить в то, что произошедшее стало для меня неожиданностью.
— Но ты же поклялся! — воскликнула я, взмахнув руками. — Поклялся, что отпустишь его, если он проведет нас во дворец…
— Одной нарушенной клятвой больше, одной меньше, — бывший демон не выказывал никаких признаков беспокойства. — Или ты хотела бы, чтобы я сдержал слово и отпустил на свободу жадного до крови пса, всучив ему кошель золота? Разве тебе не полагается сочувствовать своим сородичам, а не тем, кто их пожирает?
— Но… но… — я растерянно терла рукой лоб, не находя слов. — Все равно, так поступать нельзя! Он ведь послушался меня и остановился!