Людомар из Чернолесья. Книга 1 (СИ)
взрывной рев, заставивший скалы содрогнуться. Людомар встал в проходе и смачно плюнул вперед себя, так, чтобы запах дошел до сокрытого тьмой чудища.Из тьмы на него зажглись сразу восемь глаз. По их разбросу Сын Прыгуна понял, что нужно срочно менять планы.
Словно черные молнии, подобно стрелам некто выбрался из темноты и метнулся в сторону охотника. Тот быстро подскочил и в мгновение ока забрался на вершину расщелины. Подобно пушечному ядру из жерла он вылетел из расщелины, подпрыгнув на десять локтей, и бросился прочь от нее.
Вслед за ним расщелина явила лику богов тварей, которых навряд ли увидишь где-нибудь еще. Это были крупные, размером с двух пасмасов олюдеподобные существа. Их передние лапы с тремя пальцами, средний из которых был толщиной с руку пасмаса, были настолько длинны, что существо могло бы почесать себе низ спины через плечо. Густая лоснящаяся короткая черно-бурая шерсть не могла сокрыть развитую мускулатуру. Но самым страшным в них были их головы. Голова твари состояла будто бы из трех наростов. Боковые из них выдавались несколько вперед и служили местом для посадки двух вертикально расположенных круглых глаз, а средний нарост выполнял роль верхней челюсти. При этом нижняя челюсть располагалась на середине груди, поэтому раскрытая пасть чудовища раскрывала миру всю гортань животного вплоть до внутренностей. Ноги чудовищ были вполовину короче рук.
Троица, возглавляемая людомаром, помчалась по скалам, не уступая ловкостью друг другу. Пространство мелькало мимо них с умопомрачительной скоростью, а деревья леса слились в одну сплошную размытую черно-зеленую стену.
Охотник сделал большой прыжок и оказался на дереве. Падение задержало его, но он не терял времени даром. Одна из тварей, бросившихся к нему со скалы, взвизгнула, получив метательный нож в одну из ног. Запрыгнув на ветку, где за миг до этого сидел людомар, оно соскользнуло вниз и повисло на лапах.
Вторая тварь продолжала погоню.
Сын Прыгуна быстро взобрался на верхние кроны. Это хоть и замедлило его бег, но он получил неоспоримое преимущество по весу. Но хищник, следующий за ним, оказался не глупее и не стал взбираться вверх. Он шел низом и при помощи своих длинных лам ломал ветки, стараясь сбить с них людомара. Тогда охотник заприметил для себя упругую ветку, ускорил бег, обогнав монстра, запрыгнул на ветку и, оттолкнувшись от нее, прыгнул в противоположную сторону.
Резкая смена направления дезориентировала животное и оно резко остановило бег, проехало по инерции несколько веток, сбилось с темпа и тоже едва не сорвалось вниз.
Людомар помчался к раненному зверю. Тот следовал за ними, тяжело припадая на раненную ногу, и завидев охотника, взревел и замахал лапами, инстинктивно прижимаясь к стволу дерева. Его угрозы не смогли остановить второй метательный нож, вонзившийся в низ живота.
Охотник продолжил бег, соскользнул с кроны на звериную тропу, шедшую вдоль скальной стены, и опрометью побежал обратно к расщелине. Там он подобрал лук, две стрелы (больше он не носил на охоту) и копье.
Чудовище, следовавшее по его запаху, взревело, когда ему в холку вонзилось копье, а две стрелы проткнули плечи. Оно попыталось взобраться на стену, но порванные мышцы не дали этого сделать. Оно сползло вниз, тяжело дыша и жалобно рыча.
Невдалеке послышался шум переламываемых ветвей. Кусты расступились в стороны, и на тропу медленно вышла вторая тварь. Она медленно ковыляла, держась за рану в животе. Кровь обильным потоком просачивалась сквозь пальцы и орошала тропу. Животное подошло к своему собрату и легло рядом с ним.
Людомар стоял над ними, но впервые в жизни не ощущал чувства победы.
***
– Зачем ты напал на них тогда? Всегда хочу тебя спросить, но забываю.
Ирима старательно вычищала наносы из грязи, навоза и груды костей, которые оставила после себя хищная пара.
Людомар сидел у входа в их новое жилище и внимательно оглядывал окрестности. Свою часть работы он только что завершил. Трупы чудищ были разделаны и разбросаны по лесу, а их кровь старательно выкорчевана с тропы вместе с землей.
Он промолчал на ее вопрос.
– Ответь мне. – Она перестала работать и отерла пот.
– Я не понимаю, что ты спросила.
– Когда я поехала к Черному лесу, а на обратном пути спрятала тебя в телеге.
– Я не нападал.
– Холкуны говорили. – Охотник нахмурился, припоминая и повторил, что ни на кого не нападал. – Ты убил пять холкунов. Зачем?
Сын Прыгуна усиленно вспоминал.
– Нет. Не я убил.
– Сказали, что ты.
– Я убил раньше, но их было больше, и это были не холкуны. Это были четырехрукие.
– Ты убил оридонцев?
Повисла многозначительная пауза.
Ирима стояла, застыв, потом улыбнулась, глядя ему в спину и продолжила шебаршить.
– В тот день, когда ты ждал меня у врат ларга, я поехала в заготовильню и пока ждала очереди, услышала, как холкуны говорили, что на них нападают людомары. Они убивают холкунов. Забирают их тела в Черный лес и поедают.
– Людомары не едят холкунов, – поднял верхнюю губу Сын Прыгуна.
– Ты не ешь, но другие…
– Людомары не едят холкунов. Ни я, ни другие. Продолжай.
– Это не первое нападение. Я много раз слышала про такое. Потому мне было удивительно, когда он так посмотрел на тебя тогда… Помоги мне сдвинуть… В последние луны такие нападения не редкость.
– Нападают не людомары.
– Кто же?
– Я не знаю. Не людомары.
– Почем ты знаешь?
– Я не слышал их запах в Чернолесье. Их там нет уже много снегов.
– Холкунов убивают из Черного леса.
– Это могут быть омкан-хууты, огнезмеи могут быть. Не людомары.
На этом их разговор был прерван движением охотника, призывавшего к тишине. На тропу вышло довольно упитанное животное, похожее на свинью с головой гуся. Через некоторое время его туша лежала перед холкункой.
– Не сливай кровь. Оставь для ааги.
Даже Ирима не знала, что людомар принес с собой целый природный арсенал, состоявший из растений убийц, муравьев скоросшивателей плоти, гигантских москитов, прекрасно обезболивающих раны, и других средств.
– Корми его. Он будет знать тебя и не убьет.
– А ты?
– Ааги знают нас издревле. Мы им как братья. – Он поднялся. – Я пойду к Эсдоларгу.
***
– Паршивые псы. – В лицо ближайшего к Дигальту соседа вонзилась струя слюны, выпущенная существом неизвестной брезду расы, стоявшим перед ними. – Кого мне шлют?! Этими даже тропы не охранишь у замка…
Тот, кто стоял перед ними, походил на олюдя, но черты его лица были тоньше, чем у дремсов, а кожа какого-то странного желто-коричневого цвета. Нос ругавшегося был крючковатый, но не худой, а потому не походил на клюв; глаза слегка навыкате, черные как смоль; большие уши трясли мочками при каждом крике.
– Как тебя зовут? – Большеухий неожиданно предстал перед брездом. – Ты не они? Почему ты здесь?
– Я ударил привысокого.
– И все? За это теперь ссылают сюда? У них там, что, много воинов развелось. Был ли ты предан?
– Да.
– Почему ударил?
– Он дразнил нас… и бил.
– Поэтому только?!