Замуж за орка, или Эльфы тоже плачут

резким движением сложив розовый перьевой веер, ударила пажа по спине. — Совсем обнаглел, приживала!
Ну и что, что паж — сын троюродного брата матери, что его род древнее ее собственного? Его предки обнищали еще в прошлом поколении, а это в глазах общественности ставило их на один уровень со слугами. Нищие голодранцы должны знать свое место!
В коридоре недалеко от Золотой гостиной ей повстречалась виконтесса Лисан, подруга детства, вот уже месяц гостившая в замке. Когда-то их матери были очень дружны, и девочки часто виделись, но после смерти герцогини стали встречаться реже. Лисан обладала тихим и скромным нравом и всегда уступала более напористой Элизабет.
Элиза окинула ее критическим взглядом. Ну и отчего она сияет? Раздражающе мягкая и покладистая, этакая скромница с нежным голоском. Постоянно улыбается, словно клад нашла, да забыла сдать в казну. А мужчины вокруг нее так и вьются, чтобы исполнить любое желание! Что старые аристократы, что молодые повесы — готовы на руках носить, оберегать и угождать. Даже папенька в ее присутствии становится более сдержанным и нежным и все время улыбается. Раздражает! Быстрее бы уже катила в свое поместье! Не зря шепчутся люди, что у нее в роду были нимфы.
— Доброе утро, Бетти, — радостно улыбнулась Лисан, не замечая недовольно поджатых губ подруги. — Прекрасно выглядишь.
— Чего о тебе не скажешь, — выдавила улыбку Элизабет. — Ты болеешь? У тебя синяки под глазами, и на лбу вскочил отвратительный красный прыщ. А ведь до Выбора супругов всего несколько дней.
Ха, ну не думает же эта скромница, что женихи выстроятся в очередь за ее худым телом?
Лисан тихо рассмеялась и, подхватив подругу под руку, потащила по коридору в сторону Золотой гостиной.
— Ты такая смешная. Разве не знаешь, что мне Выбор не грозит? Я уже нашла свое счастье.
— Не может быть! — У Элизабет неприятным холодом кольнуло под ложечкой. — И кто же это? Наверное, барон Сверхор? Он давно на тебя глазеет.
— Элиза! Ему же девяносто лет!
— Ну и что? Зато быстро овдовеешь. Не он? Тогда барон Кустовир?
— Он уморил трех жен! Я бы за него ни за что не вышла!
— Хм… а мне кажется, для тебя это была бы идеальная партия. Барон еще очень даже ничего. А ты меня не разыгрываешь? Больше у нас женихов нет. Не позарился же на твою плоскую фигуру кто-то из молодых аристократов!
Элизабет распахнула веер и прикрылась им, словно щитом, чтобы подруга не заметила презрительного взгляда, брошенного на ее декольте. У самой Элизы там все было великолепно. И ниже тоже. Тонкая талия, округлые бедра, высокая грудь… Она гордилась своей фигурой и чувствовала себя особенно красивой рядом с невысокой и худощавой виконтессой.
— Так уж и нет женихов? — подозрительно посмотрела на нее Лисан. — Ну, раз ты не знаешь, то я тебе не скажу, даже не пытай! О нашей помолвке будет объявлено официально в день Выбора, после того как холостые мужчины подберут себе невест. Это — сюрприз!
— Да уж, представляю. Какой-нибудь отшельник, купившийся на рассказы о твоей неземной доброте и благочестии, — язвительно бросила Элиза, ни секунды не сомневаясь в правильности своих выводов.
— И в кого ты такая вредная? — вздохнула подруга, открывая дверь в Золотую гостиную.
Элизабет окинула взглядом комнату, изобилующую золотом: лепнина, золотые канделябры и люстры, золоченые подлокотники кресел и ножки столов. Даже рама большой картины покрыта золотом. Папенька сидел за старым массивным столом, заваленным документами, и что-то сосредоточенно вычерчивал на большом листе желтоватой бумаги. Он поднял голову и, улыбнувшись девушкам, пояснил:
— Ее прабабка была фурией. Но она моя дочь, и я ее люблю даже такой вредной и несносной.
Герцог встал из-за стола. Лисан, опустив взгляд, сделала реверанс, а Элиза подставила отцу щеку.
— Я не вредная! Я красивая, умная, знаю, чего хочу, и могу себе это позволить.
— За папины деньги, — мягко пожурил герцог, целуя дочь.
— Папенька, ну на кого вам их еще тратить? — нежно проворковала Элизабет и, расправив пышные юбки любимого сиреневого платья, с достоинством села на диван.
— Скорее бы выдать вас замуж, — рассмеялся герцог. — Именно по этому поводу я тебя и пригласил. Ты же знаешь, что в этом году король проводит Выбор в нашем замке. Через два дня прибудут женихи со всего королевства. И не только из него. Его величество собирается подписать договоры с нашими соседями и скрепить их династическими браками.
— С троллями, что ли? — усмехнулась Элиза, рассматривая картину, изображающую битву между орками и зомби.
Она видела ее тысячи раз, но всегда находила новые детали. Вот сегодня ее внимание привлек кожаный ремень, опоясывающий мощную талию предводителя орков. Элиза могла бы поклясться, что в прошлый раз на орке не было этого изумительного пояса с серебряной пряжкой, украшенной изумрудами. А еще она видела этот ремень в одном из своих снов, при воспоминании о котором щеки полыхнули жаром, а внизу живота приятно заныло. И во сне этот дивный ремень валялся на белоснежном ковре у ног ослепительного красавца Эриндриэля.
— И с орками.
— А с эльфами?
— Детка, ты же помнишь, что эльфы покинули наш мир более ста лет назад. Никто не знает, куда они ушли и отчего. Просто исчезли в одну из ночей прямо из Игурбарда, их леса превратились в степи, а через несколько суток в этих степях появились орки.
— Говорят, что орки поклоняются Богине смерти, — тихо произнесла Лисан. — Кормилица рассказывала, что они сделали зомби своими рабами и приносят в жертву девственниц, что у них мужчина может иметь несколько жен и что не обязательно жена должна быть женщиной.
— Часть этого — правда, — улыбнулся герцог, бросив на Лисан одобрительный взгляд. — Существует теория, что эльфы устали от человеческой лжи и жадности, от постоянных войн за их леса, от интриг людских правителей, которые хотели то бессмертия, то красоты, то богатства. А так как эльфы всегда предпочитали заниматься любовью, а не войной, и отдавали преимущество хорошей траве, а не острому мечу, то однажды они взмолились и обратились к своей покровительнице с просьбой оградить их от докучливых людишек. Богиня услышала и перенесла эльфов в мир,