Смерть и побрякушки (СИ)

— Не бойся, маленький, — сквозь сдавленные рыдания шептала она, — тетя Марина здесь, с тобой, тетя Марина поможет, всех плохих дядек мы прогоним, тетя Марина защитит своего мальчика, тетя здесь, тетя здесь…
— Маа-ма! — тихонечко пропел малыш.
  
Глава 6
 
— Витька, ты чай пить будешь? — охранник в пятнистой форме выглянул из-за прозрачной двери. Белый электрочайник в его руке пускал носиком легкий парок.
— Наливай, — напарник лениво оторвался от притолоки и вошел в караулку. Два плечистых, крепких парня до отказа заполнили собой крохотную, похожую на аквариум комнатенку.
— Интересно, долго они еще там? — не отрывая глаз от темного проема проходной, Витька подул на чай и по детски вытянув губы трубочкой, со свистом втянул в себя горячую жидкость, — При Пал Афанасьиче столько не сидели.
— Так то при Афанасьиче, — напарник пренебрежительно отмахнулся, пару минут помолчал, задумчиво поигрывая ложкой и неожиданно выдал, — Я вообще новое место ищу.
— Думаешь? — Витька глядел на приятеля с настороженным интересом.
— Сто процентов. Месяц-два и тут все накроется. — тот убежденно кивнул, — Что менты каждый день таскаются — не беда. Потаскаются и перестанут. А вот Эдик… Он же… Моя бабка таких «шлимазлами» зовет.
— Это кто такие? — полюбопытствовал Витька.
— Не знаю, но очень уж новому боссу подходит. Ему не то что концерн, ему чистку сортиров доверить нельзя.
Оба охранника пригорюнились. Витька сосредоточенно морщил лоб, гоняя под черепной коробкой тяжкую мысль.
— Видно, и мне надо… — резкий телефонный звонок прервал его на половине фразы.
Витька лениво протянул руку, подхватил трубку. Рвущийся из мембраны взволнованный женский голос затопил тесную караулку.
— Кто это, Сергей, да? — кричала женщина.
— Не, это Виктор, Сергей вчера дежурил.
— Не важно. Витенька, это из бухгалтерии. У нас тут девушке плохо, мы скорую вызвали, вы их не задерживайте, пропустите сразу. Слышите, сразу, ей очень плохо!
— Слышим, слышим, пропустим. А кому плохо-то?
Но с той стороны уже повесили трубку.
— Плохо кому-то в бухгалтерии, сейчас скорая подъедет, — ответил Витька на вопросительный взгляд напарника, — О, вот и они! Быстро как!
Истошно завывая сиреной, тяжелая машина скорой помощи резко затормозила возле караулки. Две стройные женщины лихо выпрыгнули из машины. Первая стремительно пронеслась мимо охранников, лишь мелькнул белый халат.
— Эй-эй, доктор, вам не туда, бухгалтерия налево! — запоздало крикнул ей вслед Витька.
— Поверьте, молодой человек, мы прекрасно знаем, куда нам надо, — неторопливый голос заставил охранника оглянуться. Вторая женщина стояла у него за спиной, чуть насмешливо изучая Витьку сквозь затемненные стекла очков. Витька машинально потянул носом, принюхиваясь к обволакивающему запаху духов. В руках у странной врачихи? медсестры? был не докторский чемоданчик, а строгий деловой портфель. Охранник привычно посторонился. Благосклонно кивнув, дама неторопливо проследовала сквозь проходную и тоже свернула в сторону от бухгалтерии.
— Там человеку плохо, а они неизвестно куда поперлись! — досадливо дернул плечом Витька.
— Странные, — задумчиво пробормотал напарник, — Разве врачихи на скорой такие бывают? Больше на наших дамочек из директората похожа. И ту, первую, я кажется знаю. Кого-то она напоминает.
Охранник задумчиво пожевал губами, потом вдруг растерянно уставился на приятеля:
— Понял кого. Эту, Марину, редакторшу из «Мнения». Ну которая к Эдику вчера и сегодня прорывалась, а он ее пускать не велел.
Побледневший Витька испуганно дернулся:
— Не, да ты что. Из бухгалтерии ведь звонили. И Сережку поминали, откуда посторонней редакторше знать, что у нас Сережа есть.
— А где нет хоть одного Сережи? Телефон-то какой звонил? Внутренний или наружный?
Витька дико глянул на стоящие рядом аппараты, потом на напарника и вдруг резко рванул с места. Сталкиваясь лбами, охранники принялись настукивать панели телефонов.
— Таким образом, проведя полную реорганизацию компании, мы не только не утратим доходов, но удвоим, а то и утроим прибыльность предприятия, — Эдик Макаров эффектным жестом сложил указку, изящным пируэтом развернулся спиной к стене с графиками и склонил голову, словно в ожидании аплодисментов. Взорам членов правления открылся безупречный пробор.
— Гениально до невозможности, — злобно пробормотал шеф бухгалтерии, — Сами придумали, Эдуард Викентьевич?
— Исключительно сам, — не заметивший издевки Макаров трепетно разулыбался, словно получившая букет примадонна, — Здорово, правда? И главное, никто раньше не делал!
На лица правления крупными буквами проступило: «Не делал, и не надо!». Но Эдик по лицам читать не умел, его пухлощекая физиономия продолжала излучать незамутненную радость ребенка.
— Я так рад, что вам понравилось. Я всегда знал, что могу серьезно изменить деятельность нашего концерна, — лица сидящих за столом из мрачных превратились в похоронные. Ничего не замечающий Эдик в порыве искренних чувств прижал холеные руки к груди, — Должен сказать, покойный Павел Афанасьевич не ценил моих идей…
— О мертвых или ничего, или хорошее, — отрезала сидящая в конце стола женщина.
— Так он как раз сказал хорошее, — незнакомый женский голос заставил всех обернуться к двери, — Вот если бы ляпнул, что Пашка слушался каждого его слова… Это ж все равно, что обвинить покойника в полном дебилизме!
— Вы, милочка, что здесь делаете? — стараясь казаться грозным, рявкнул Эдик, — Врач нам, собственно говоря, не нужен, у нас все здоровы.
— А я, собственно говоря, не врач, — снимая белый халат, Марина вошла в комнату. Краем глаза проверила костюм. После скачек верхом на скорой помощи всего можно ожидать. Нет, все в порядке, блузка не выбилась, юбка не перекосилась. Кажется, очередной шедевр от тети Зины: коричневый костюмчик из шерсти двух оттенков — юбка в складку потемнее, длинный пиджак светлее — производит сильное впечатление. Бабы из правления так и впились глазами.
Эдика-громовержца Маринина элегантность не проняла. Величественно сдвинув брови, он вопросил:
— Кто вы такая? Немедленно покиньте помещение.
— Я — ваш новый начальник. Помещение покинуть никак не могу, без меня вы всю «Worldpress» к чертям разорите, — и стряхнув халат на руки ошеломленному Эдику, Марина решительно опустилась в кресло председательствующего.
— Простите, по какому же праву вы теперь начальница? — только что готовое съесть Эдика живьем, правление перестраивалось в поддержку «своего» против чужака.
— По юридическому. Марина Сергеевна является опекуном всего имущества вплоть до совершеннолетия Александра Павловича Севастьянова-младшего. И по решению покойного Севастьянова-старшего замещает его на посту генерального директора, — прямо от дверей приняла подачу госпожа адвокатесса. И проследовала внутрь плавным маршевым шагом. Марина никогда не думала, что такой возможен, а вот поди ж ты, увидела воочию. Даже позавидовала: имей она такую походку и умение держаться, ей бы и о костюме заботиться не пришлось.
Нотариальная дама подошла к длинному столу совещаний и замерла по правую руку от Марины. Ошеломленный Эдик тупо уставился на обеих женщин. Потом вдруг дернулся и двигаясь механически, словно зомби, промаршировал в угол. Вернулся он уже со стулом в руке. Водрузил его возле адвокатессы. Не поблагодарив, даже не повернув головы, будто стул сам собой явился к ее ногам, юридическая дама опустилась на сидение.
Растерянный Эдик яростно тер ладонью лоб, словно мучительно пытался сообразить, какие чары вынудили его усадить нежеланную гостью.
— Позвольте, а почему нам ничего не известно! — воинственно топорща усы вмешался бухгалтер, — Что за театральное появление! Неужели нельзя по-человечески: позвонить, предъявить соответствующие документы.
— Тц-тц-тц, Эдуард Викентьевич, — пощелкала языком Марина, — Что ж это вы, от ближайшего окружения тайны имеете? Не дело, нет, не дело! Я, любезнейший Степан Петрович, — с самой приятной из всех своих улыбок, Марина повернулась к бухгалтеру, — вторые сутки в вашем офисе телефон обрываю, все пытаюсь по-человечески. Лично приезжала, топталась тут у проходной. К сожалению, кроме «Не мешайте работать!», других слов у Эдуарда Викентьевича не нашлось. А ведь я ваш старший компаньон, непосредственный шеф и главный босс. Плоховато в фирме с дисциплинкой, подраспустились. Рыба, знаете ли, гниет с головы. Если наверху не уважают старших, какой же субординации можно ждать от подчиненных?