Двоедушница

Дверь приоткрылась. Арсеника подняла голову, отвела с лица налипшие волосы.
– Мам, что там?
– Беда.
Мать прошла в комнату и тяжело опустилась в кресло. Она по-прежнему сжимала в руках телефон. Даже в сумерках было видно, что цвет ее лица слился с воротом белой пижамы. За десяток минут она словно потеряла несколько лет жизни.
– Наша старая квартира сгорела.
Тут уже и Арсеника не выдержала. Рывком села в кровати, спустила босые ноги на пол.
– Как? Когда?
– Ночью. Точно пока не знаю, говорят, газовый баллон взорвался. Вся мебель, что оставалась… Да и Бог бы с ней, с мебелью. Вер, бабушка Люба… Умерла.
Арсеника охнула. Спрятала лицо в ладонях, чтобы скрыть сухие глаза.
Соседка. Та самая, у которой после возвращения с изнанки города прижился Ландер.
Но где же тогда он сам?
– Больше никого не нашли? – поинтересовалась она осторожно.
– Нет, – отрезала мать. Поняла, точно ведь поняла, кого именно касался вопрос. В последнее время она даже по фамилии его не называла. Арсенику это вполне устраивало.
На самом деле, ей тоже было страшно, но не от того, что в старом доме погиб случайный человек. Даже не оттого, что чертов Ландер, похоже, избежал своей участи.
Дев все-таки это сделал. По-настоящему. Вот так, значит. Пожар.
Или совпадение? Старый дом, взрыв газа – всякое может быть.
– Ладно, дочь. Будем держаться.
Посидев еще немного, мать погладила ее по плечу, чего не делала уже давно. Подняла соскользнувшее на пол одеяло, снова застыла, словно забыв, что собиралась уходить. Потом вдруг вспомнила и направилась к двери.
– Ты постарайся еще поспать. А я туда поеду. Бедная бабушка Люба, бросили мы ее совсем одну… – Это уже из коридора, под аккомпанемент все тех же шаркающих шагов.
Арсеника вернулась в постель. Подтянула колени к груди, свернулась клубком под одеялом и закрыла глаза.
Интересно, куда подевался Ландер? Тем более ночью, когда по всем статьям ему положено было смирно лежать в своем саркофаге и видеть сладкие сны про вторую душу.
И знает ли Дев о том, что обломался?
Стоило ей только задремать, как в голове начиналась рваная маета и мелькание бессвязных картинок – ни сюжета, ни смысла, ни логики, одна только муторность и пульсация крови в висках. Арсеника ерзала, ворочалась, просыпалась, пыталась заснуть глубже, но мельтешащая дрянь возвращалась и снова прокручивалась с того момента, на котором была прервана ее телодвижениями.
Лицо, которое хотелось забыть. Слишком длинный нос, слишком крупный рот, слишком густые брови. Родинка на переносице, чуть сбоку – только сейчас вспомнилось. Рваная челка, падающая на глаза. Он пропитал ее мысли подобно тому, как кровь пропитывает чистый бинт. Она сама вписала его в свою историю и расплачивалась теперь хороводами тяжелых, обрывочных сновидений, где были его красные кеды, пластиковые часы с пестрым циферблатом, клоунские ужимки и этот неровный осколок имени – Дев – который отчего-то хотелось расшифровать, объяснить себе, сделать понятным.
Пожар вспоминался тоже, но не картинкой, а ощущением, и в глубине, отдельно от всего остального.
Промучавшись около часа – Арсеника слышала и то, как мать готовит себе завтрак перед тем, как уйти, и тиканье часов из-за стены, и далекий вой сигнализации, и хлопок входной двери – она выбралась из постели совершенно опустошенной. Достала из шкафа бесформенную вязаную кофту и завернулась в нее, но тепла все равно не почувствовала. Затем налила себе кофе, положила смартфон на стол рядом с чашкой и посматривала в его сторону всякий раз, как делала глоток.
Тишина.
Арсеника встала, открыла и закрыла холодильник. Опять покосилась на телефон.
Где же Ландер?
Кофе подошел к концу одновременно с терпением. Пальцы сами заскользили по экрану.
Еще не дождавшись ответа, Арсеника точно знала, каким он будет. Не слова, а настроение, голос, тон. И когда она успела так его изучить?
Не Ландера. Дева.
На этот раз «контакт Вика» медлил. Точно, времени-то сейчас…
– Да, – ответил он хрипло и глухо, как в подушку.
– Надо поговорить, – сама она шептала от волнения.
– Говори.
– Не по телефону же.
Буркнул что-то неразборчивое. Арсеника переспросила. Повторил громче. Оказывается, назвал адрес.
Ну вот, снова колотит. Неужели так теперь будет перед каждой встречей? Или привыкнет?
Незачем к нему привыкать.
Дев появился на пороге босиком, в одних только спортивных штанах и с зубной щеткой за щекой. Кивком пригласил войти, а сам скрылся в ванной. Арсеника проглотила ком в горле и начала разматывать шарф.
Свои замшевые сапожки она аккуратно поставила рядом с его кедами, нос к носу.
Насколько удалось разглядеть из прихожей, всего одна жилая комната. Обиталище из серии «сдам на сутки, часы».
Под бодрый плеск воды Арсеника прошла в кухню. Минимум обстановки – стол, два стула, плита и несколько шкафов. Грязные тарелки в раковине. Пепельница, пачка сигарет. Пока осматривалась – пришел. Все такой же по-утреннему несобранный с влажными, гладко зачесанными назад волосами.
– Кофе будешь?
Она кивнула. Дев не увидел, но принял молчание за согласие. Закурил и с сигаретой в зубах принялся колдовать у плиты. Чтобы гостья не скучала, без звука включил телевизор.
Шли местные новости. На экране мелькнули знакомые дебри. Чтобы узнать двор, Арсенике хватило и полуминутного видео. Чужая память на сей раз сработала куда охотнее. Вот, значит, в какой дыре она жила раньше… Дом-суицид. И хорошо, что на изнанке города стало одним адресом больше.
– Дев, послушай… – Чем чаще она повторяла его прозвище – не мысленно, а вслух, – тем легче оно ей давалось. – Это ведь ты сделал?
Он мельком глянул на экран и снова отвернулся.
– Ну.
– Только Ландера там не было. И женщина какая-то погибла.
Перед Арсеникой появилась потрескавшаяся от времени хозяйская кружка, но увиденное на экране отбило всякое желание что-то в себя заливать. В желудок словно камней набили.
– Знаю. – Дев уселся напротив. Закинул ногу на ногу, раздавил в пепельнице окурок. Арсеника сама не заметила, когда ее перестала раздражать его манера тянуть гласные. – Ты ведь хотела, чтобы он чего-то там осознал перед смертью.
– Ну, в общем…
– А та бабка… Она уже мертвая была. Я проверил. Я ее не убивал. Серьезно.
– То есть… Ты вошел, увидел труп, потрогал его и все равно открыл газ?
– Типа того.
Арсеника молчала и пыталась поверить.
– Давай, посуду вымой, – неожиданно скомандовал он. – И приходи. Ты ведь за этим сюда приехала, а не про Игни трепаться, – пояснил он в ответ на ее ошарашенный взгляд.
Пока Арсеника мучительно придумывала достаточно хлесткую реплику, выслушивать ее стало некому. Из соседней комнаты понеслись выкрики и механические вопли гибнущих противников. Дев врубил видеоприставку.
Она потихоньку вытянула из пачки сигарету. Прикурила, набрала в рот дым и сразу же выдохнула. Вот же мерзость, как можно так над собой издеваться?
Тщедушный мальчик-Земфира не походил на парня ее мечты даже в первом приближении.
Пополоскав под краном свою чашку, остальное она так и оставила нетронутым. Бесшумно ступая, вышла в прихожую, потихоньку обулась и надела куртку.
Входная дверь оказалась заперта. Ключей нигде не было.
Пришлось заглянуть в комнату.
Здесь царил все тот же минимализм, подозрительно схожий с нищетой. Одну стену занимал огромный плазменный экран. Вместо кровати на голом паркетном полу лежал надувной матрас. И ничего, напоминающего мебель.
На подоконнике в специальной подставке дымились, распространяя сладковатую вонь, несколько сандаловых палочек.
– Падай. – Дев похлопал ладонью по полу рядом с собой и протянул ей вторую игровую консоль.
– Я ухожу. Открой, пожалуйста, дверь.
Ухмыльнулся. Кивнул на телевизор.
– Обыграешь меня – выпущу.