Моё смертельное счастье

что ты только начинаешь думать. Даже то, что таит твое подсознание. Поверь… – Чуть поморщившись, когда из моих пальцев выпала вилка и громко стукнулась о тарелку, Кирилл отрицательно качнул головой. – Нет, это невыносимо. Анна, прекрати. Прекрати!
Рявкнув так, что я вздрогнула и подняла на него глаза, в которых вновь было целое озеро слез, он рывком встал, стремительно подошел вплотную и дернул меня за плечо так, что я буквально подскочила со стула, а тот завалился назад и прогрохотал по полу.
– Смотри мне в глаза! – Приказ был отдан таким категоричным тоном, что я не посмела ослушаться, хотя уже мало что видела из-за слез.
Он взял мое лицо в свои ладони, которые показались мне обжигающе горячими, и тихо, угрожающе продолжил:
– Сейчас будет больно. Но даже не вздумай дернуться, поняла? Поняла меня?!
Да. Поняла, что нельзя дергаться. Но не поняла, поче…
Больно стало сразу. Неожиданно. Сильно. Резко. Причем почему-то внутри. И почти сразу все закончилось. Не понимая, что сейчас произошло, я несколько раз сморгнула, при этом стараясь не шевельнуться даже случайно, и одним взглядом попыталась спросить. Он же… Он стоял с закрытыми глазами. Недовольный. Сосредоточенный… Даже немного злой.
– Замри.
Он предупредил очень вовремя, потому что вновь возникла боль. На этот раз в висках и почему-то в скулах. Жгло глаза, вновь хлынули слезы. Спазмом сдавило горло, но даже если бы я хотела дернуться или отстраниться, мне бы не дали. Он бы не дал. Он держал так крепко, что больше всего это было похоже на капкан.
А боль все нарастала… Было уже почти невыносимо, и я едва стояла, как вдруг она кончилась. Просто кончилась. Оборвалась, словно ее и не было. Стало так тихо…
– Садись, ешь.
Его голос был глухим и очень недовольным. Судорожно кивнув, я послушно села на поднятый и пододвинутый им стул и, не отрывая взгляда от тарелки, съела все, что там было. Выпила чай, до последней крошки съела булочку и лишь тогда, когда рядом со мной больше ничего не осталось, рискнула посмотреть на сидящего напротив демона.
Мне кажется, я начала понимать, что только что произошло… Но ни подтверждать, ни опровергать мои стеснительные мысленные предположения он не торопился, хмуро уничтожая свой завтрак. Вот только чем больше я думала, тем невероятнее становились мои выводы. Но разве такое бывает?
И снова – сконфуженный взгляд на него, а он словно не слышит. Словно он больше не эмпат, а я не ломлюсь в его голову со своими выводами. Неужели?
– Нет, в этом отношении ничего не изменилось, – уже приступив к чаю, он почему-то устало качнул головой, при этом так и не посмотрев на меня. – Да, все верно. Но давай ты пока чуть-чуть успокоишься… Это… Это нервирует.
«В смысле?»
– Мне необходимо ликвидировать последствия. Прости, но я отлучусь. – Резко встав из-за стола, Кирилл скупо улыбнулся. – Люси проводит тебя в кабинет, побудь до обеда там. Все просьбы – к ней.
Кирилл ушел, а я растерянно смотрела, как за ним тихо закрывается дверь. Невероятно… Только что пожиратель избавил меня от паники и надвигающейся истерики, умудрившись выпить их так, что не затронул ничего, кроме них. Сейчас я была абсолютно спокойна и даже несколько апатична, но в хорошем смысле этого слова. Черт возьми, он мне помог! Невероятно помог!
Но зачем? И разве так бывает? Наверное, ему сейчас плохо, да?
Не имея никакого представления, что происходит с пожирателями эмоций после того, как они выпьют эти самые эмоции, я даже начала немного нервничать. Неужели я переживаю за него? Как странно. Глубоко уйдя в свои мысли, я послушно проследовала за подошедшей служанкой в кабинет и так же послушно устроилась в кресле, отрицательно качнув головой, когда она поинтересовалась, нужно ли мне чего.
Нет, ничего не нужно. Хотя… Нужно, но этого у нее нет. Факты. Мне необходимы факты. Много! А ведь он забрал не только панику…
Понимая, что ближайшие часы проведу одна, я решилась на маленькое безумство – отправилась к его рабочему столу и первым делом пересмотрела все бумаги, которые там были. Увы, их оказалось немного. Не знаю, когда он успел, а может, кто-то еще этим кроме него занимался, но все, с чем он работал вчера, отсутствовало. Вместо этого на столе лежало всего три нераспечатанных конверта, которые я с великим сожалением отложила в сторону, и стопка…
Стоп. Это же обо мне! Забыв, что изначально хотела всего лишь найти ручку с чистым листком, чтобы систематизировать свои выводы, и одним глазком глянуть все остальное, я как стояла, так и села. В хозяйское кресло.
Старательно проморгалась, мало ли, может, у меня уже зрительные галлюцинации. Но нет. Это действительно распечатанные выдержки из газет и статей в Интернете обо мне и моей семье.
Я читала, перечитывала, а мое лицо вытягивалось все больше. Это… это невероятно! Неужели он настолько силен, что знает теперь даже это?! А ведь он не мог это узнать ниоткуда, кроме как из моей головы! Ужас…
Факты, даты, имена… Теперь понятно, почему их так боятся. Я у него дома меньше суток, а он знает не только все мои прегрешения, но и имена моих скупщиков, подельников и перечень украденного.
Да, я воровка.
На самом деле родители были против, но тут уж ничего не поделать – гены. Профессиональной воровкой была мама, и с папой они познакомились именно тогда, когда она тиснула у него фамильные часы. Красивые, круглые, на цепочке. Сейчас, да и тогда, в принципе, тоже, такие часы делали в очень ограниченном количестве и в основном под заказ. Папа каждый раз вспоминал их знакомство с улыбкой, а мама смеялась и говорила, что на самом деле не собиралась воровать, а просто не знала, как познакомиться иначе.
Воспоминание промелькнуло молнией, но, на удивление, не вызвало слез. Кирилл забрал мои слезы. Удивительно…
Задумчиво перебирая бумаги, я не ленилась и читала все подряд. Читала и читала. Невероятные способности. Уникальная память. Наверное, вряд ли ему приятно каждый раз копаться в чьем-то дерьме, выуживая на свет божий столько всяких подробностей. Бедняга…
Я бесстрашно сидела в его кресле и просматривала бумаги. Все равно я смертница, куда уж хуже?