Моё смертельное счастье

следователи поверили в то, что один из самых циничных отпрысков огненного клана наложил на себя руки, при этом полностью признав вину. Я вот не верю. К сожалению, нет ни одной зацепки, так что если не знать истинной подоплеки событий и статуса умершего, то можно смело заявить: это стопроцентное самоубийство. Только вот это именно убийство.
Страшно. Сглотнув, я прижалась к Кириллу еще крепче. Мне было невероятно уютно у него на руках, а демон не делал попыток меня согнать, так что я решила, что буду пользоваться этим до последнего. Да и Кирилл вроде говорил, что ему нравится меня трогать…
– Уточню кое-что: не тебя, а твои эмоции. Хотя и тебя – тоже… – всего несколькими словами смутив меня так, как не могли смутить многие намного более скабрезными словечками, Кирилл усмехнулся. – Ну а что? Девочка ты славная, фигурка на уровне, мордашка смазливая, характер покладистый… образование, кстати, тоже очень даже неплохое. Чем не принцесса? А какой мужчина в своем уме откажется подержать на коленях принцессу?
– Язвишь, да? – прошептав, я подняла голову и угрюмо посмотрела ему в глаза. – Зачем мне этот титул, если он не может вернуть мне родителей? Если именно он – причина их гибели? Да и я… я все равно даже близко не подойду к трону, потому что я в твоем доме.
Кивнув в сторону многочисленных бумаг, я мотнула головой. Принцесса-смертница. Насмешка судьбы! А ведь когда-то, когда я была маленькой, мама часто рассказывала мне сказки о принцессах. О том, какие приключения их поджидают на каждом шагу; о том, какие принцы добиваются их внимания; о том, какие у них восхитительные наряды и украшения. Намного позже я узнала, что действительно могла бы стать принцессой. В альтернативной реальности. А еще позже, изучив не только глянцевую обложку светской жизни, но и заглянув под нее, я поняла, что никогда в здравом уме не согласилась бы жить в этом гадючнике. Лицемерие, ложь, зависть, трусость, двуличность… Это лишь малая часть тех качеств, которыми могли «похвастать» все те, кто принадлежал высшему обществу. Уничтожь соперника, подставь ближнего, оболги и разори остальных – вот их девиз.
Нет, я рада, что мне не светит трон. Очень рада.
– Какие интересные представления о родне… – задумчиво протянув, Кирилл неожиданно поинтересовался: – А как же честь и достоинство? Долг и отвага? Целеустремленность и ответственность?
Мы думаем об одних и тех же демонах? Да и какая родня? Сколько их вообще осталось? И уж в чем я точно уверена, так это в том, что уцелели самые двуличные и предприимчивые, а уж никак не честные и достойные.
– В чем-то ты определенно права, но не во всем. Пока вина не доказана, никто не виновен.
Ах, ну да… Как же я могла забыть об этом принципе пожирателей.
– Ладно, смотрю, ты уже пришла в себя. Перейдешь в свое кресло?
«А есть варианты?»
– Почему нет? Варианты всегда есть.
А сейчас-то какие? Вместо ответа мне достался настолько снисходительный взгляд, что я растерялась. А затем его ладонь словно невзначай скользнула по моему бедру вверх и обратно. Понимание пришло неожиданно. Нет, в целом, это было в его духе. Но разве ему самому будет удобно так работать? Да и потом, я увижу все, что он будет читать.
– И чем мне будет это мешать или грозить?
Очередной вопрос был весьма своевременным, причем из разряда риторических. Действительно. Все, что сейчас происходит или произойдет здесь, никогда не станет достоянием кого-либо еще. Я оптимальный собеседник. Будущий труп никогда ничего и никому не расскажет. Меня это даже несколько позабавило. А затем я глянула наверх, и улыбка сползла с моего лица. Он был зол. Я что-то не то подумала? Но…
И как бы потактичнее ей намекнуть, что в его планах нет подобного завершения их устного соглашения?
– Что не так? – Когда Анна не выдержала затянувшегося молчания и спросила вслух, он прикрыл глаза. – Кирилл? Ответь. Я правда не понимаю.
Он поинтересовался:
– Ты внимательно изучала Уголовный кодекс?
– Да, конечно. – Ее ответ был быстрым и уверенным.
Еще бы. Когда отец – юрист, это немудрено.
– Я говорю не о человеческом, а об Ином Кодексе.
– И его, конечно, но… – В ее мыслях царил сумбур, и она действительно не понимала, к чему он клонит.
– Статья шестьдесят первая, пункт семь Уголовного кодекса демонов правящей семьи.
– А у них свой, что ли?
Глава 5
– Общий, но с существенными поправками. – Его тон до сих пор был сухим и недовольным, но во взгляде уже проскальзывало снисхождение. – Они касаются неприкосновенности членов монаршей семьи. Если еще короче – твое наказание исключает смертную казнь. Мало того – твои прегрешения в сумме не тянут на смертную казнь, даже если бы ты не была принцессой.
Но… Мой взгляд остановился на лежащих на столе бумагах. Я снова ничего не понимала.
– Ты мне солгал?
– В чем именно?
Я была абсолютно уверена, что он уже все услышал из моих мыслей, но почему-то решил не облегчать мою участь, а ждал, пока я уточню сама. Что за издевательство?!
– Ты меня не убьешь?
– Нет.
Он сказал это так спокойно, словно это было само собой разумеющимся. А на меня нахлынула обида. Глупая, детская, но яркая и сокрушительная. Обманул! Зачем он меня обманул?
– Я не обманывал. – С легкостью удержав меня на коленях и не позволив встать, Кирилл перехватил мои руки и крепко прижал их к бокам. – Тихо, прекрати. Если ты потрудишься вспомнить наш первый разговор, то я не говорил, что убью. Я всего лишь сказал, что мне нужна одна из твоих эмоций – счастье. Думаю, ты уже поняла – я умею пить эмоции выборочно, причем не убивая. Это может любой маршал. А теперь успокойся.
Гневно сузив глаза, я думала. Я мысленно вопила так громко, как только могла. Я желала затопить его своими эмоциями! Чтоб он подавился! Сволочь!
– Да, многие так считают… – Чуть поморщившись, он не торопился отпускать мои руки, не без оснований подозревая, что я воспользуюсь ногтями по назначению. – Анна, я уже устал от твоего гнева, прекращай.
«Устал? Так выпей!»
– Не хочу. Поверь, он невкусный. – В его голосе явно обозначилось раздражение, а глаза недовольно сузились. –