Тру (ЛП)

— Что вы мне вкололи? — Она впилась взглядом в доктора Брэска. — Что это было?!
— То, что производит мгновенный эффект, — улыбнулся тот.
— Какой именно? Что вы мне вкололи?! — её голос сорвался.
Джини закричала от внезапной острой боли, охватившей ее от макушки до пальцев ног. Боль была сопоставима с ударом электрического тока, словно Джини схватилась за оголенный провод, подключенный к высоковольтной сети. Колени подогнулись, и Джини свалилась на пол. Живот скрутила невообразимая боль, а голова запульсировала, как от сильнейшей мигрени, и Джини вся покрылась потом. Она ощущала себя так, словно кто-то облил ее бензином и поднес зажженную спичку. Джини корчилась на тонком ковре сжавшись в комок, охваченная всеобъемлющей болью.
— Так не годится, — вздохнул доктор Брэск. — Подождем, когда препарат выйдет из её организма, и в следующий раз снизим дозировку. Это не та реакция, которой я ожидал.
— Она вся ваша, — хмыкнул Поланитис. — Доставьте сюда каталку, и мы транспортируем ее в вашу лабораторию. Так вы сможете ежедневно контролировать степень ее восприимчивости к препарату.
Джини молилась о забвении, испытывая невообразимую боль. Она потерялась в агонии, забыв о наблюдающих за ней мужчинах, ощущая, будто ее кожа плавилась из-за кипящей внутри тела боли и будто лопалась пузырями.
***
Номер 710 в беспокойстве мерил шагами камеру, чувствуя, что что-то произошло. Он не знал, что именно, но это, однозначно, нехорошо. Он боролся с охранниками, чтобы избежать новых увечий, когда внезапно, все прекратилось. Новоприбывшие охранники погнали его к другому зданию.　
Он знал, что это значит, поскольку его мучители напоминали ему об этом время от времени, уверяя, что путешествие в тот блок — закончит его жизнь. Но прогулка в том направлении была внезапно отменена, когда один из его тюремщиков принял вызов с устройства связи. Затем, они вернули его обратно в камеру, сообщив, что будет участвовать в испытании лекарственного препарата, повышающего интеллект. «Они хотели меня напугать? Хотели заставить думать, что умру?» Человеческие игры разума его всегда злили.
Дверь камеры подала сигнал, предупреждая о посетителе. 710 повернул голову, наблюдая за человеком, уверенно вошедшим в помещение. Поланитис был монстром с убийственным взглядом, намекающим о безумии. Посетитель улыбнулся, ступая ближе к черте, отмечающей безопасную область вне досягаемости цепей, и скрестил руки на груди.
— Я хочу поделиться с тобой кое-чем. Ты ведь знаешь, 710, что я все замечаю? Вижу, как ты смотришь на лаборантку Шивер. Она горячая малышка, правда?
710 напрягся, но не показал своих чувств. Маленькая брюнетка всегда привлекала его внимание. Ее прикосновение было нежным каждый раз, когда она брала кровь, и пристально всматривалась в него большими карими глазами так, будто он был человеком. Шивер — единственная из всех сотрудников, относилась к нему по-доброму.
Поланитис выглядел довольным.　
— Признайся, тебе она нравится? Мы работаем над новой формулой　препарата для стимулирования полового влечения, который бы соответствовал нашим текущим потребностям. Как только мы его усовершенствуем, я готов предоставить ее, в твое распоряжение для селекционных экспериментов. Если будешь вести себя, как хороший мальчик. — Он улыбнулся. — Твоя мечта сбудется, и ты сможешь ее поиметь.
710 забыл, как дышать.　Он знал, как этот препарат действует на мужчин его вида.　Это вызывало мучительную　боль и неконтролируемое желание взять женщину. Однажды, он подвергался этому, когда был намного моложе. Кошмары о том времени, когда его разум затмевала боль, продолжали его беспокоить. Он не помнил, причинил ли боль женщинам, когда был под этим препаратом. Но большая вероятность, что навредит этой маленькой женщине.
— В настоящее время, техник Шивер работает с доктором Брэском, чтобы усовершенствовать формулу, которая не вызывала бы у людей сильные и болезненные побочные эффекты. Я знаю, что ты хочешь трахнуть эту горячую, маленькую сучку. И мы уверенны, что ты не причинишь ей вреда, поскольку, становишься практически ручным в её присутствии.
Ярость переполняла 710, пока он отводил взгляд от Поланитиса. Живот скрутило, еда, которую скормили ему недавно, грозила выйти наружу, когда 710 осознал, что Шивер наверняка нарочно заигрывала с ним в надежде, что он не причинит ей вреда, ни при каких обстоятельствах. Это сработало. Её предательство жгло грудь изнутри, пусть он и понимал, что это неразумно. Несмотря ни на что, она оставалась человеком, его врагом. Ему стоило лучше подумать, прежде чем надеяться, что она отличается от других.
— Подобрать ей правильную дозировку не займёт много времени, и я лично провожу её в твою камеру. Взамен, ты прекратишь нападать на охранников. — Глаза Поланитиса сузились, его тон выдавал злобу. — Понимаешь, о чём я говорю? Я потерял двух людей, которым доверял, благодаря твоей последней выходке. Найти замену не так легко. Ты сделаешь всё, как я скажу.
710 встретил взгляд чудовища, желая, чтобы длина цепей позволяла пересечь комнату, и разорвать ему горло. Он хотел убить мужчину и раньше, но теперь это переросло в абсолютную необходимость.
— Я не возьму эту женщину.
Лицо Поланитиса больше не выражало радости.
— Уверен, возьмёшь. Расклад такой. Ты больше не трогаешь команду охраны, и я посылаю её к тебе. Мы ослабим цепи достаточно, чтобы ты мог дотянуться, как только останешься с ней наедине. Как тебе это?
710 зарычал. Транквилизатор сведет его с ума, воображение внезапно нарисовало ему окровавленный труп техника Шивер на полу его клетки. Он нападёт, если её пришлют к нему после укола. Как бы сильно он ни ненавидел то, что она сделала, такой жестокой смерти не заслужила.
— Я убью её.
— Не верю.
Самоуверенность на лице человека взбесила 710 достаточно, чтобы он решился на блеф.
— Попробуй. Я животное, созданное убивать. И обойдусь без еды, если ты накажешь меня за её смерть.
— Ты действительно её убьёшь?
— Да. Она одна из вас, и я с радостью отомщу всем вам.
Поланитис злобно выругался.
— Я тебя недооценил. Делай, что говорю, или умрёшь. Перестань нападать на моих людей, больше никаких увечий, когда тебя будут перевозить в одну из лабораторий для тестирования. Ответишь на все вопросы, которые тебе зададут. Иначе, ты бесполезен, значит, не нужен. Значит, я тебя убью.
Теперь улыбался 710.
— В конце концов, ты сделаешь это в любом случае.
Шея и лицо Поланитиса стали красными.
— Ненавижу вас, грёбаные животные. И веди себя как послушанная собачонка. Понял меня? Если врач, ведущий этот проект, задаёт вопросы, ты отвечаешь. И больше не причиняешь вред моим парням, или я возьму одну из ваших женщин и буду наказывать каждый раз, если откажешься мне подчиняться. Я привяжу её к этому столу в углу, чтобы ты видел, как я мучаю её, а после, позову кое-кого из охраны, чтобы её трахнуть. Как насчёт этого?
710 зарычал от гнева, осознав угрозу.
— Не трогай женщин.
Самодовольное выражение вернулось на лицо Поланитиса.
— Чёртов придурок, перестань ломать моим людям руки и причинять вред. Моё начальство требует результаты, а от тебя лишь головная боль. Рискованно нанимать в охрану непроверенных людей, и мы должны выплачивать деньги их семьям. Я убью каждое грёбаное животное здесь, если мне покажется, что один из них сдал нас. Я достаточно ясно выражаюсь? Ты будешь ответственен за смерть каждого из твоего проклятого вида. Ты всё ещё дышишь только по той причине, что служишь «рычагом» для получения того, чего я хочу.
— Да, — прорычал 710, не уверенный, что значило «рычагом», но уловил смысл угрозы.
— Так мы договорились?
Приходилось идти против всего, во что он верил, соглашаясь на требования людей. Хотя другого выбора у него не было. Это не пустые угрозы. Он не хотел стать причиной того, что женщинам причинят вред.