Слепая совесть

— Прости, дорогая, у меня еще множество дел. — Поднимается внезапно, прикладывает ко рту салфетку. — Отдыхай, осваивайся!
Подносит к губам мою кисть, наклоняется, целует в щеку. Ивен уже на ногах, свет падает на его правую руку — не то испачкана, не то остатки какого-то старого узора, а может, это тень так легла. Я еще не успела от растерянности отойти, а они уже ушли. Оборачиваюсь к Дарсалю, тот сечет мгновенно, встает.
— Доедай, — вздыхаю.
Садится обратно, а мне что-то и не хочется. Впрочем, десерт великолепен, а жених у меня действительно занятой, обижаться не на что. Но ведь так мило беседовали…
— А тебе эту карточку передали? — вспоминаю я, когда возвращаемся в апартаменты.
— Конечно, моя госпожа.
— Значит, звоню Алме — и идем по магазинам!
У меня, оказывается, и телефон прямо здесь, я его в первый день не приметила.
— Если не ошибаюсь, с вами Валтия планировала позаниматься.
— Назанимаюсь еще, — отмахиваюсь я. Мне остаток жизни придется учиться быть императрицей, следовать навязанным правилам, а сейчас есть возможность пожить так, как всегда мечтала. Почему бы не воспользоваться? Тем более что жених на этот счет возражений не имеет. — Пускай свои планы со мной согласовывает.
Дарсаль так смотрит… не то чтобы с неодобрением, но словно ждет чего-то неприятного. Снова говорю себе, что нужно бы извиниться, да только совсем не хочется вспоминать об утреннем разговоре. Малодушно предпочитаю отмолчаться.
— Ты же можешь им передать? — спрашиваю, кивает. — Ну вот и скажи, что заниматься будем вечером. Там же никаких приемов не планируется вроде.
— Как прикажете, моя госпожа, — соглашается.
Прикрывает на несколько мгновений глаза. Кажется, мне начинает нравиться роль императрицы!
Звоню Алме, она визжит от восторга и готова мчаться куда угодно, а мне почему-то не хочется заходить в пансион. Не по себе как-то, сразу грусть-тоска внутри шевелится. Спрашиваю, прилично ли будет позвать с собой кого-нибудь, того же Базира, к примеру. Вдруг они с Алмой понравятся друг другу, да и вообще, мне с ним легко. Но Дарсаль сообщает, что все сейчас заняты с императором, по утрам разные встречи, совещания и прочие дела, поэтому приходится удовлетвориться парой охранников.
Дарсаль
— Есть какие-нибудь ограничения? — спрашивает Ноэлия.
Быстро же она во вкус входить начала. Странное тянущее чувство потери, не могу его понять.
— Что вы, госпожа Ноэлия, — отвечаю.
Девушка вздрагивает почему-то. Смотрит, словно пытаясь что-то разглядеть. Жаль, выражения лица не вижу. Стараюсь сообразить, чем мог ее расстроить.
— Ну… — продолжает, — может, на суммы, на то, что покупать, на магазины, куда не заходить… мало ли?
— Мне ничего не передавали, госпожа.
Я знаю лишь одно ограничение: если ты начнешь сейчас темнеть, мне не сносить головы. Но это уж задача личного Стража — выяснить, что вызывает приливы грязных пятен, а отчего, наоборот, аура светлеет. С тобой пока невероятно легко, цвет быстро восстанавливается. Я с таким и не сталкивался никогда.
— Ладно, — говорит. — Мне тоже не передавали.
Ребята, как обычно, реагируют моментально. На дверях сегодня Ван, в охране Марис. Похоже, рад, что его к императрице приставили, гордится — нашел же такую. Еще Зар из зрячих появляется, едва сходим с лестницы. Несколько человек в прикрытии. Ноэлия о них, похоже, не догадывается даже.
Будущая императрица здоровается с обоими официальными телохранителями, улыбается, спрашивает, всегда ли они будут с ней или это так сегодня выпало. Марис уверяет, что с удовольствием займет место в личной охране.
В голове прокручиваются неприятные картины. Все знают, кто сумел ее рассмотреть и разыскать; попросит милости у императора или к ней самой в доверие войдет. Почему-то почти вижу, как Ноэлия сообщает, что выбрала себе другого Стража, как кривится император — мол, ничего иного от тебя, Дарсаль, не ждал. Приходится уплотнить омаа. Сразу ночь вспоминается, не зря мрачная сущность Овинии появилась. Равновесие действительно у меня сейчас шаткое. Бесы, не вовремя! Какого рожна?!
— Надеюсь, вы знаете, куда идти? — улыбается Ноэлия, вроде даже кокетливо.
Хотя нет, тут что-то другое. Неожиданная легкость в общении. Большинство женщин Йована непривычны к мужскому обществу, зажаты, неестественны. Кроме высших леди, конечно. А у нее словно само собой получается.
— Может, вызвать вам машину? — успевает предложить Марис, пока изучаю ее эмоции.
Бросаю на него взгляд, предупредительная вспышка омаа. Это моя забота и привилегия!
Марис прикрывает глаза, на миг приглушая свечение: признает правоту.
— А можно? — Почти детская сиреневая радость.
Оранжевые искры смеха от обоих охранников — и Слепого и зрячего. Впрочем, внешне наверняка держат лицо, положено.
— Повелитель распорядился, — отвечаю, — чтобы отвезли, если вам куда-то понадобится. Моя госпожа.
Залетаем за Алмой, но не в пансион — на одной из улиц подбираем. Приходится сесть между девушками — обе хотят в окно смотреть, а мне положено находиться рядом с императрицей. Марис с Заром напротив. От Ноэлии исходит сплошной восторг с долей сожаления. От Алмы же больше страх. Вцепляется в мою руку при взлете и так и не отпускает.
След взгляда Ноэлии, беспокойство. Омаа под контролем, твоей подруге ничего не грозит. Всегда знал, что нас монстрами считают, и правильно. Ноэлия вполне ясно выразила отношение вместе со всеми опасениями. Какого Раума снова эти ненужные эмоции?
— Жаль, что нельзя взять с собой машину, — вздыхает будущая императрица.
— Тебе не страшно разве? — возмущается подруга.
Ноэлия поводит плечами:
— Нет.
Смотрит на меня, четкое отражение взгляда:
— У вас там совсем ничего не работает?
— Только механические приборы, моя госпожа. Все, что на электричестве, не работает. У нас и электростанций-то нет. Одна древняя, давно разрушенная. Многим императорам хотелось довести уровень нашего быта до Йована.
— Это как-то связано со Стражами?
— Почему вы так думаете?
— Но ведь из-за вас те же съемки не выходят.
Дались ей эти съемки, неужели так хочется в новости попасть? Впрочем, хочется, наверное, почему бы молодой невесте императора не хотелось?
— Там немного иное, моя госпожа. Специальное воздействие.
Про метки и фигуры, в которые выстраиваются Стражи, рассказывать нельзя. Впрочем, в ее словах есть доля истины: омаа тоже может влиять на технику, если не держать под контролем. На тонкую электронную — вообще легко. Наставники иногда привозили приборы попрактиковаться — понятия не имею, где они их берут. Заказывают специально в Йоване, видимо.
От Ноэлии в сторону держащей меня подруги периодически проскальзывают волны неодобрения. Но ничего не говорит, знаков не подает. Алма не отпускает, даже когда первый бессознательный порыв сменяется пониманием. Так и сидим.
Спускаемся на центральной площади, привычно окидываю взглядом толпу зевак. Ничего опасного. Почему-то вспоминается ненормальная, что решила напасть, еще раз внимательно оглядываюсь, не появятся ли последователи. До сих пор неясно, чего хотела. Но все спокойно.
Ноэлия радостно бросается к магазинам, Алма, оглянувшись почему-то на меня, спешит догнать. Прослеживаю, куда же это они так решительно направились. Присматриваюсь. Книги, что ли? Вот чего-чего, а книг и у нас навалом. Хотя другие. Не отстаем, конечно.
Действительно книжный. И специфический запах, и невесомые ауры от воплощенных в бумаге образов. Я бы и себе выбрал… Только редко какую книгу можно прочитать — сильной должна быть.
Ноэлия нагружает полную телегу, легкий непрямой взгляд на меня:
— Довезем?
— Конечно, моя госпожа.
— Это книги, — поясняет зачем-то.
Я что, впечатление какого-то ущербного произвожу?
— Конечно, моя госпожа, — отвечаю.