Слепая совесть

Ноэлия в смятении, столько разных цветов, так сразу и не определишь, какие в основе. Нужно, чтобы успокоилась, прежде чем выходить на обозрение других Стражей. Тщательно проверить, не осталось ли где моих отпечатков. А вдруг не сойдут до церемонии?
Ноэлия
В голове плывет, боже, о чем я думала! Мне же замуж завтра… ну или когда там, не важно, главное, что за императора. И я ведь его люблю. Люблю ведь? Во всяком случае едва ли ему понравится, что его жена со Стражем…
Грудь Дарсаля тяжело вздымается, смотрю на него, да что это вообще было? А может, император приказал? Что со мной теперь сделают…
Вспоминаю, ведь мои эмоции как на ладони, нужно успокоиться. До сих пор ощущаю горячее прикосновение этой странной энергии — омаа. По всему телу, в самых сокровенных местах, такое приятное… Почему их боятся?
Берусь за виски, мысли скачут, никак не остановятся. У меня есть жених. Поворачиваю ладонь меткой к себе, знак императора. Забыть бы о случившемся. Дарсаль внимательно всматривается, словно пытается что-то прочесть. И чем я лучше Алмы, не могу спокойно находиться рядом с мужчиной. У нее хоть жениха нет.
Этот поцелуй, наваждение какое-то, из мыслей не идет, хоть на миг бы ощутить еще раз! Губы; оплетающее, будоражащее и одновременно утешающее тепло, прикосновение сильного мужского тела. Впервые в жизни.
— Вам нужно успокоиться, моя госпожа. — Отворачивается резко, отходит к окну.
Внутри разгорается клубок чего-то тягуче-приятного, незнакомого. Бросаю взгляд на бокал.
Сажусь обратно на кровать, тоже отворачиваюсь. Хватит вина. Интересно, завтра я уже буду официальной женой? Иллариандр решит продвинуться дальше или дождется последней церемонии? И чего хотелось бы мне? Да что ж так страшно-то!
Это все вино виновато.
Дарсаль
Наконец, похоже, успокаивается. Сводящий с ума запах феромонов утихает, вдруг меняет направленность, ударяя застилающим разум осознанием, что ее желания относятся не ко мне. У нее есть жених. А я просто тот, кто оказался рядом.
Закрываю глаза, уплотняю омаа. Глупую непозволительную ревность слишком быстро вычислят.
— Я пойду? — спрашивает несмело.
— Подождите, моя госпожа.
Оборачиваюсь. Вглядываюсь в ауру, пытаюсь отследить малейший изъян. На удивление быстро восстанавливается, уже почти и не заметно. Неужели ей настолько безразлично? Не могла же она устраивать мне проверки? Одергиваю себя, о чем я думаю. Придирчиво выискиваю следы своего огня, но обошлось.
— Они могут что-нибудь увидеть? — Сразу же понимает, красный завиток страха.
— Только когда эмоции слишком сильны. Вы уже почти спокойны, а на всякие быстротечные рефлексы никто внимания не обращает, если это не предательство.
Ноэлия резко поднимается, отпечаток взгляда:
— Я… не…
— Нет, моя госпожа. Вы напуганы, встревожены и устали. Вам нужно выспаться и подготовиться. Проводить вас до кровати?
Едва уловимо запинаюсь, злюсь на себя. Но звучит совсем неоднозначно после случившегося.
— Там кто-нибудь есть? — уточняет.
Качаю головой.
— Тогда я сама. — Колеблется секунду, все же спрашивает: — Вы можете только эмоции читать? Или на кого они направлены, тоже видите?
Удерживаю вспышку, но что-то, наверное, доносится. Ноэлия чуть отступает, завиток страха увеличивается, растекается. Заставляю омаа вернуться в норму. И голос тоже.
— Обычно только эмоции, но часто в контексте видно, кому они адресованы. Если лично Стражу, то он почти всегда это отличает. Или, если тому, на кого он настроен.
Не то досада, не то смущение. Спешит к выходу, сумбурное «спасибо» почти не слышится.
Смотрю вслед. У предательства много оттенков, но даже малейший намек на него привлек бы к тебе внимание. Твои эмоции чисты. А скоротечные плотские порывы не в счет.
Хочется что-нибудь разнести. В комнате еще витает дух феромонов — тех первых, адресованных именно мне. Открываю окно, выветрить поскорее. Забыть. И надеяться, что для нее это было слишком незначительно, чтобы выдать другим Стражам случайной эмоцией. Надеяться, а не желать все разнести по этому поводу.
Предательство. Чтобы распознать предательство, его тоже нужно пережить. Разное. Снова и снова. Во всех проявлениях. Оно всегда идет последним в обучении. После него сложно возвращаться к доверию. К долгу проще.
Засунуть, что ли, голову в душ. Остыть, прежде чем идти к командиру.
Ноэлия
Пока смываю косметику, почти успокаиваюсь. Робот подлетает, подает необходимое. Вообще он ночной, основная функция — раскладывать вещи на места, так чтобы не мешать. Но мне нравится, когда работает, вызывает такое странное ощущение связи с домом. Может, потому, что в Айо ничего подобного нет.
У него столько дополнительных меню, а еще мысленное управление, специальная настройка на хозяина.
Вздыхаю, готова думать о чем угодно, лишь бы не возвращаться воспоминаниями к высокой фигуре с напряженными мышцами и ярким изливающимся светом. Показалось или свет действительно был не совсем белым? Голубым, что ли.
Черти, да как же прекратить о нем думать! В случае чего скажу, что думала о женихе. Не проверят ведь?
Снова смотрю на метку, интересно, желание сбежать куда подальше — это предательство или «всякие быстротечные рефлексы»?
  
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
Ноэлия
Девушки перед свадьбой всегда нервничают. И что с того, что не настоящая, в смысле не последняя, — одна бестия. Ну то есть… Я хихикаю, Валтия смотрит неодобрительно, по-моему, она мне так и не простила эти две недели разгула. Ей-то какое дело, не ее ж деньги трачу? Все стараюсь исполнять, к советам прислушиваюсь.
— Это нервное, — объясняю.
Легкий звук открывающейся двери, поднимаю глаза, ох, внутри тайфун пробуждается! Я-то думала, успокоилась уже, но при виде Дарсаля снова вчерашние эмоции разом нахлынули.
В парадной форме — почти такой же, как сопроводительная, только синей, и пояс широкий, расшитый драгоценными камнями, прямо по бедрам лежит. Не слишком уместно смотрится на воине, но красиво же!
Глядит в ответ, кажется, в глазах проскальзывает напряжение. Прикрываю свои, нужно успокоиться. Нельзя, чтобы кто-нибудь заметил. Стараюсь думать о женихе. Он же тоже красавчик. В смысле не тоже, Дарсаля красавчиком не назовешь, он просто… Ох, есть в нем что-то такое… Не думай о нем. Думай о женихе. Точно нужно будет его заменить. Но как же я за эти недели привыкла всегда ощущать его за спиной! Ничего, и к другому привыкну. Кто не станет целовать невесту императора.
Черт, щеки снова розовеют. Смотрю на свои синяки под глазами, которые служанки успешно маскируют. Валтия читает нотацию — мол, нельзя пить перед важными делами, чтобы не портить себе внешность и не мучиться похмельем. Впрочем, от хорошего вина похмелья почти нет, остатки специальной настойкой извели. А вот страха не убавилось, действительно, лучше бы не пила. Но совсем не потому, о чем ты тут нотации читаешь.
Снова поднимаю глаза на Стража, опускаю. У меня тоже платье голубое, традиционный наряд невесты. А у жениха белый должен быть. Отчего же синяя форма Стража роднее кажется? Настраиваюсь на церемонию, мне ведь счастливицу изображать.
Дарсаль
Почему-то сложно читать Ноэлию, столько сумбурных эмоций. На миг кажется, сейчас выдаст нас, но нет. Рассматриваю рябь на ауре, приотпускаю омаа, чтобы видеть силуэт. Ты такая, как я представлял по тем смутным обрывкам, что были доступны.
Четкий след хмурого взгляда Валтии, адресованного мне. Будто это в моей власти — запретить императрице прикасаться к вину. Мог бы — запретил бы. Омаа срывается с губ, словно протестуя, напоминая о других губах. Не знаю, согласен ли я с ним или с голосом долга и рассудительности.