Слепая совесть

— Безопасность, — пожимаю плечами.
— И что ей может грозить?
— Ничего, пока она не угрожает вам.
— Так ты поищешь? Я волнуюсь, почему она не приехала на церемонию!
— Хорошо, моя госпожа, — соглашаюсь, прикрываю глаза, вспоминаю, кто вместе со мной дежурил в пансионе, настраиваюсь на контакт.
Вдруг ощущаю прикосновение к руке, едва успеваю сдержать омаа.
— Сядь, пожалуйста. — Усаживает рядом с собой на диван. — А то целыми днями на ногах.
Стараюсь не показать удивления, но сажусь. Еще церемонию отстоять. Обращаюсь для начала к Марису, не хочется лишнее внимание привлекать, а он все-таки уходит от нас, логично, что у него данные берут.
«Спасибо», — благодарю, молчит мгновение, потом ощущаю согласие.
«За императора, — отвечает традиционно, добавляет вдруг: — И за императрицу».
«За императора и императрицу, — подтверждаю. Хочу спросить, готов ли он поддержать как-то. Только что тут говорить, да и до беса ему мое сочувствие. Лишь хуже будет. Поэтому передаю слепок ауры Тересии, спрашиваю: — Не запоминал для дальнего поиска?»
Молча высылает слепок в ответ. Благодарю. Желаю удачи. Надеюсь, его решение продиктовано не тем, как Ноэлия меня искала и звала.
Оглядываю окружающее пространство, все вокруг спокойно. Будущая императрица сидит не двинется, аура ровная, гладкая, и не скажешь, что волнуется. Сосредотачиваюсь, отделяю частичку омаа, настраиваю на поиск. Отпускаю. Жду.
Только сейчас замечаю, что в руке по-прежнему рука, неожиданно привычная, совсем не отвлекает, будто что-то свое держу. Странно, обычно чужие прикосновения — вторжение в омаа, настораживают и заставляют усиливать контроль. А тут…
Ослабляю хватку, давая девушке возможность освободиться, но она лишь начинает нервно перебирать мои пальцы. Не мешая, впрочем.
Долго, неужели Тересия так далеко? Или прячется в каком непроницаемом строении?
Но все же спустя четверть часа молчания омаа возвращается.
— Вижу картину, — говорю. Ноэлия вскидывается, сжимает пальцы, еле удерживаюсь, чтобы не поднести к губам. Изо рта снова срывается омаа. — Она не в столице. Дальше. Рядом женщины. Сложно понять, о чем говорят, но после церемонии, если надо…
— Не надо. — Резко вырывает руку, отстраняется. — Дурацкий макияж, — бурчит, аккуратно промакивает глаза. — Значит, действительно уехала. И пусть.
Порывисто поднимается, уходит в спальню. Не умею я утешать. Может, нужно было сказать, что Ноэлия ей не безразлична. Во всяком случае, теплые волны в ауре я видел.
Однако времени совсем мало, внизу уже сопровождающие собираются, гравикары на подъездную аллею слетаются. Даю еще пять минут, после приходится все же позвать. Как ни жаль. Безумно, почти невыносимо. Уплотняю омаа.
Ноэлия
Снова все в какой-то пелене, стараюсь настроить себя на мажорный лад, ведь я стану императрицей! И муж у меня молодой и красивый, а ведь мог бы достаться какой-нибудь противный старикашка! Вроде советника Хармаса. Рожу ребенка, это ли не счастье? Скольким женщинам Йована не дано познать радость материнства!
Самоувещевания действуют, начинаю смотреть по сторонам, здороваться. Все высшие семейства съехались, муж Леврии поведет меня к жениху, а император со своими людьми отбыли раньше, ожидают в церемониальном зале, где уже наверняка толпы журналистов. Алма с букетиком, Иллариандр разрешил ей участвовать, хотя обычно это не принято, друзья и даже родственники императриц могут находиться только среди зрителей. Ну да, усмехаюсь горько, продали — всё. Все связи оборвать. Ну что за идиотские традиции!
Только присутствие Дарсаля придает какой-никакой смелости, уверенности. И понимаю же, что он всего лишь предоставленный императором охранник, а прикажет повелитель что-нибудь — и ведь исполнит. Забываюсь, чуть не прикасаюсь к губам. Не думай об этом!
Размещаемся в гравикаре. Мы с Алмой рядом, Дарсаль заходит последним, ничего не говорит, садится напротив. Алма берет мою ладонь, сжимаю пальцы. И к лучшему, наверное, не могу же я у всех на виду за Стража хвататься!
Подъезжаем к тому же дворцу приемов, сегодня здесь людно, иллюминация, украшения, репортеры, камеры снимают. Дарсаль выходит первым, подает руку, вцепляюсь в него, так страшно!
Стражи выстроены, но как-то странно, то ли в беспорядке, то ли в неясном мне порядке. Вспышки, овации, цветы откуда-то летят. Улыбаюсь, машу встречающим, поскорей бы проскочить…
Отводят нас в небольшое помещение, там неожиданно Иллариандр встречает, хотя не должен. Улыбается, обнимает меня, совсем теряюсь.
— Ну что? Готова? — спрашивает, повожу открытыми плечами. — Боишься? Все будет хорошо! Ты же мне веришь?
Киваю, как же не верить, если не жениху — кому тогда? У меня и выбора-то нет. Тоже обнимаю, опускаю голову на плечо, шепчет что-то успокаивающее, гладит по спине. Кажется, немного легчает.
— Спасибо, — шепчу. — Тебе, наверное, Стражи передали?
— Ну что ты, я прекрасно понимаю, каково тебе! Ничего, скоро дома будем, вся эта суматоха позади останется. Ладно? — Поднимает к себе мое лицо, заглядывает в глаза.
— Да, — улыбаюсь.
— Ну вот и умница. — Проводит пальцами по щекам, легко-легко прикасается губами к губам, даже сообразить не успеваю. — Пойду, не положено мне тут быть. Хотел тебя увидеть.
Киваю, провожаю жениха взглядом, смотрю, как исчезает за портьерой. Повезло мне с ним все-таки.
Приближается муж Леврии в синем костюме — высокий, статный, черные волосы взметаются с каждым шагом. Тщетно пытаюсь вспомнить имя.
— Готова? — тоже спрашивает, улыбается на удивление мягко. Локоть отставляет, беру под руку, киваю. — Ни пуха.
— К Рауму, — отвечаю.
Повисаю на нем, каждый шаг — словно по раскаленным углям, сердце рвется из груди, вот-вот сбежит. Но он понимает, держит крепко, без него не дошла бы.
Нервно хихикаю, представляя, как свалилась бы по дороге. Весело, да уж.
Огромный зал, бравурная музыка, толпа людей, все лица расплываются. Синяя ковровая дорожка глушит шаги, вижу только жениха впереди, улыбку с ямочками, мягкий взгляд. Осознаю, что сейчас на меня внимание всего Йована нацелено. Ужас.
Дарсаль
Император сегодня внимателен к невесте, а может, действительно Ивен сказал — девушка ощутимо нервничала и боялась. Валтия бухтит, мол, нужно было силком впихнуть в нее настойку. Впрочем, методы повелителя тоже действуют, Ноэлия приходит в себя — ровная походка, ровный свет ауры. Или это известие о Тересии так ее взволновало? Не надо было перед церемонией ничего говорить.
Иду следом, присматриваюсь, машинально отмечаю, на каких позициях Стражи, где остальная охрана рассредоточена. Но сегодня у меня совсем иная задача.
Муж высшей подводит невесту к Иллариандру, вполуха слушаю церемонный диалог, пафосные высказывания о лучшей дочери Йована. Лучших не отдают. Император Мариса вон тоже не хочет лишиться. Но, с другой стороны, указал бы на кого другого, Ивен уже донес бы до нас пожелания.
А ведь такую действительно не найти. Окидываю своим омаа мутные ауры собравшихся, знал бы император… но ведь никогда не осознает, какая невеста ему досталась.
Сосредотачиваюсь на исполнении. В женскую ауру метку нельзя внедрить, да и в императорскую никто не даст, поэтому церемония предполагает метки на теле. Нащупываю первоначальную на ее ладони, почти машинально проговариваю традиционные слова. Ивен передает небольшую частичку ауры императора, тоже синюю — видимо, специально подобрал. Ровно столько, чтобы мне для эффекта хватило. Пристально следит, не просканируешь. Пытаюсь максимально запомнить, мало ли, вдруг пригодится.
Беру в руки ледяную ладошку почти императрицы. На миг поднимаю глаза. Так смотрит… слишком материально, почти непереносимо. Отвожу взгляд, нужно довести до конца. Страшное искушение.