Слепая совесть

— Что, — вдруг нарушает молчание Ивен, — действительно подходящую нашли?
Пока идут поиски, личный Страж императора не участвует — такова традиция.
— Действительно, — соглашаюсь. — Сам увидишь… если повелитель не передумает.
— А если передумает? — Ощущаю взгляд, только не могу понять, что хочет узнать.
— Если императору она не понравится, я рискнул бы просить ее для себя. Но выбор императрицы значительно осложнился бы. Редко когда аура остается настолько ясной.
Ивен, кажется, удовлетворен ответом. Конечно, здесь есть доля и его ответственности.
Однако Иллариандр не передумывает, лишь откладывает визит. Появляется в чем-то свободном — домашнем халате, что ли? Расслаблен, доволен — чувствуется, хотя ауры по-прежнему не вижу.
— Сегодня отдыхай, Дарсаль. Завтра поедем, пускай понервничает, полезно. Будет ждать, думать обо мне — глядишь, и влюбится, — посмеивается он.
Киваю:
— Как прикажете, мой повелитель.
— Уж замуж-то за день выскочить не успеет, — продолжает шутить Иллариандр.
Улыбаюсь, хотя внутри не до улыбок. Сам не могу понять, что так задевает.
Охрана императора наверняка следит за девушкой, так и хочется связаться, выяснить… да только что выяснять?
До вечера провожу тренировки с омаа — меняю цвета, интенсивность, воздействие, пока не возвращаю себе абсолютное спокойствие, в котором ничто не способно задеть. По большому счету смерть ненормальной, попытавшейся атаковать Стража, тоже не должна задевать. Но не по душе. Надо же, нежданные эмоции появились именно тогда, когда так важно оправдать доверие императора! Досадую.
Ноэлия
— Придумываешь ты все! — сердится Алма за завтраком. — Я вчера ходила, никого!
Вчера Тересия со мной едва не весь день провела, все в окно смотрела да комнату шагами мерила. Лишь к вечеру успокоилась, ушла — но обещала и сегодня приехать.
— Зачем мне придумывать? — возмущаюсь я, да девочки, кажется, согласны с Алмой.
Обидно! Чуть ли не впервые в жизни нечто интересное, необычное произошло именно со мной, а они не то злятся, не то не верят… Аппетит исчезает. Вяло ковыряюсь в тарелке. Все за столом, нас у мадам Джанс не очень много, одного длинного хватает.
— Почему же он тогда не пришел? — подозрительно спрашивает Алма.
— Откуда я знаю? — пожимаю плечами, якобы безразлично, а на душе тоскливо.
Так приятно было думать, что я ему понравилась…
— Какой смысл мужчине идти туда, где он никого не встретит? Все они были на площади!
— Ладно, — снова пожимаю плечами. — На площади так на площади.
— Я уверена, что никакого Алекра в свите вообще нет! — добавляет еще кто-то.
— Девочки, ну не ссорьтесь! — призывает к спокойствию мадам Джанс.
Так и хочется броситься на поиски, привести им этого Алекра, пусть подтвердит! Понимаю, глупо. Да и где я его найду. И Тересия тут как тут вспоминается…
Какой-то шум на улице, приехал, что ли, кто? На машину вроде похоже, или показалось. Все в окно поглядывают, да дорога с другой стороны, столовая в сад выходит.
— Пойду посмотрю, — встревоженно поднимается мадам Джанс. — Девочки, не ссорьтесь, доедайте!
Она выходит. Я пытаюсь хоть что-то съесть, до обеда ведь кормить не будут. Но настроения совсем нет, снова страхи какие-то шевелятся.
Мадам Джанс возвращается быстро, бледная, встревоженная.
— Ноэлия, это к тебе, — сообщает она.
— Ко мне? — поднимаю глаза с недоумением. — Кто?
— Иди собирайся, — торопит нервно, сумбурно. — Переоденься да приведи себя в порядок. Платье красивое надень! Боже мой. Или нет? Нельзя же заставлять ждать… Ох, как же это?!
— Да кто там? — Сердце сжимается, неужели Алекр нашел? Я ведь рассказала, где живу…
— Чего стоишь! — спохватывается мадам Джанс, какая-то она обалдевшая. — Бегом!
Бегу, какой там порядок, на ходу приглаживаю волосы, перед самым холлом притормаживаю, вспоминаю правила хорошего тона. Выдыхаю, поправляю платье, захожу спокойно. Мадам Джанс сзади что-то говорит, но за стуком сердца не слышу.
Надо же, действительно Алекр! Улыбаюсь, все-таки пришел, значит, я ему правда понравилась! Тут же пугаюсь, бросаю взгляд на телефон, только не буду же бежать звонить?
— Привет, — выдавливаю неловко, приближаясь.
Девочки высыпают следом, оглядываюсь, ну и лица у них! С трудом пресекаю порыв сбежать к себе, запереться и никого не впускать.
— Не ждала? — Какая же у него улыбка, мягкая, обезоруживающая, ямочки эти…
Повожу плечами, сама не знаю, ждала ли.
— Ну что, идем? — предлагает он, будто это давно решенный вопрос. Куда «идем»? Оглядываюсь на мадам Джанс, Алекр сразу отвечает: — Мадам не возражает, я уже спросил.
Как это «спросил»? Без меня? Но сердиться не получается, приятно же! Ну вот прямо как в сказке! Просто не верится, сейчас проснусь под ехидный смех Алмы и пойму, что всего лишь замечталась.
Еще раз оглядываюсь. У девочек взгляды недовольные, завистливые, нет, похоже, не сплю. Не могу понять почему. Ну он красавчик, конечно… но я ведь не специально!
— Я… — начинаю, тут же замолкаю.
Ох, мама! У входа машина, да не какая попало — красивейшая из всех, что видеть доводилось! Длинная, серебристая, стекла не прозрачные. Множество мужчин на улице. Так и тянет сообщить девочкам, что на всех хватит, но язык не слушается — лишь нервно хихикаю.
— Ты же хотела на гравикаре покататься? — добивает меня Алекр.
Когда это мы на «ты» успели перейти? Но, кажется, я уже на все согласна.
— Иди, — шипит мадам Джанс. — Назад дороги нет. И радуйся, как тебе повезло.
Смотрю на нее непонимающе. А Тересия считает наоборот… И я бы отказалась, наверное, но ведь всю жизнь жалеть буду… Я только покататься!
— Иди, — слегка подталкивает, наконец-то улыбается привычной теплой улыбкой.
Я никогда не была любимицей, но мадам Джанс сама по себе добрая. Не отталкивала, всегда могла и обнять, и приголубить, и выслушать. Пусть без особенной любви, но ведь других-то близких у меня не было. Она да Тересия.
Делаю последние шаги. Алекр подает руку, беру на всякий случай, пытаюсь вспомнить, что там про скрепление договоров рассказывали. Я же вроде ничего не обещала… Покатаюсь и сразу скажу, что никуда не поеду. Не увезут же меня силой в самом деле! Да, может, и не планируют, так, развлечься.
Эта мысль совсем не нравится, но вид серебристой машины перечеркивает все доводы. Как же я об этом мечтала!
Алекр ведет к двери, еще раз оглядываюсь. Сирма снова рыдает на груди у мадам Джанс, Алма смотрит на меня как на предательницу. Еще две демонстративно переговариваются, будто их это не слишком волнует. Могли бы и порадоваться, подруги, называется! Только у младших девочек восторженные лица. Еще бы, на их глазах сказка разворачивается. Долго потом верить в нее будут…
С улыбкой машу им рукой, решительно иду к машине. Это моя жизнь! Моя мечта! И мое решение. Не позволю никому навязывать.
Почему с Алекром столько народу? Отгоняю назойливые мысли о еще двух машинах, стоящих чуть поодаль. Никогда возле нашего пансиона столько не появлялось, неужели все с ним? Но не может же император вот так запросто дверь мне открывать, помогать в салон пройти? Наверное, советник какой-нибудь?
Ох, мама! Все волоски становятся дыбом — даже те, которые нас усердно заставляют выщипывать! Там, в машине, еще один жуткий тип… Не могу оторвать взгляда от его глаз — ни зрачка, ни радужки, сплошной белый свет, и как же страшно под этим взглядом! Сразу весь ужас и неотвратимость наваливаются, осознание, которому не хочу и не могу верить.
— Дарсаль, — сообщает Алекр, — будет охранять тебя.
Дальше уже себя не обманешь, да и слова мадам Джанс с запозданием всплывают в памяти. Она что-то такое девочкам шептала… Ох ты ж, твою бестию! Да ведь не может быть, да ведь у императора даже имя совсем другое, да ведь… боги милостивые, страшно-то как!