Дерзкий рейд

силы, на котором позже был возведен императорский дворец и весь Верхний город. Артефакты же подобного рода являются наиболее могущественными именно в связанных с ними местах силы… — Верховный маг сделал паузу, усмехнулся и пробормотал: — Вот интересно, он все это время ржал над нами, ожидая, когда нам в голову придут вполне очевидные вещи или иногда все-таки был снисходителен…
— Э-э-э… — подал голос Трой, — я, конечно, не маг, но… как бы… хотелось знать, что вы придумали.
— Это вы придумали, Ваше сиятельство, — усмехнулся Элиот Пантиопет, отвешивая ему изысканный поклон. — А я только понял, как воплотить вашу придумку в жизнь с наибольшей эффективностью… Дело в том, что если наш император в своей короне окажется в месте силы, которое расположено на территории столичного храма Сумеречных сестер, то-о… Нет, на весь город его, конечно, не хватит, но вот по тем, кто будет находиться в пределах Верхнего города, он сможет нанести удар такой силы, что то, что произойдет с шаманами и вождями орков, потребует несколько иного слова для своего обозначения, нежели «проредить», — тут Верховный маг слегка запнулся и решил слегка снизить градус воодушевления, вследствие чего осторожно закончил: — Ну, я так думаю… А вообще, надо завтра обсудить все это с императором. И… извините, что разбудил, герцог, — с этими словами Элиот Пантиопет покинул шатер.
6
Гхныль, тяжело дыша, выбрался на площадку верхнего этажа и остановился у стены, перевести дух. Ну что за идиоты эти людишки! Вот на хрена строить такие высокие дома?.. Но людишки — это еще ладно. Кто в здравом уме будет ждать от «мяса» разумных поступков? А вот на кой хрен на такую верхотуру забрался Мудрейший Сыхгаг? И теперь ему, Гхнылю, личному ученику Мудрейшего, приходится мучиться, бегая по лестницам вверх-вниз, чтобы воплотить в жизнь капризы любимого учителя.
— Эй, сало, ты где там умерло? Долго я еще буду ждать свою любимую трубку?
— Уже бегу, Мудрейший, — взвизгнул Гхныль и ринулся вперед, едва окончательно не снеся покосившуюся створку двери, повисшую на одной петле. Орки славно повеселились в императорском дворце во время захвата…
Мудрейший Сыхгаг, как обычно, торчал в своем любимом кресле, которое Гхныль приволок из какого-то напрочь разгромленного будуара. Не по собственной инициативе, конечно. Он еще не сошел с ума, чтоб искать себе дополнительную работу. Мудрейший и так гонял его в хвост и в гриву, приговаривая, что ничем не занятый ученик — считай преступник и что ни один набег «Чернонобрюхих», племени, с которым «Однолапые» враждовали с начала времен, не принесет родному племени столько бед и горестей, сколько может принести ученик, у которого внезапно образовалось свободное время. А он своему племени зла не желает… Так вот, на это кресло положил глаз лично Сыхгаг. Когда обходил разрушенный императорский дворец. И, как это обычно случалось, приказал ученику:
— Хватай вот это и тащи за мной.
После чего Гхнылю пришлось таскать за ним это кресло на своем горбу аж три часа, пока Мудрейший не обошел оставшихся два этажа дворца и не вышел на этот балкон…
— Вот, возьмите, Мудрейший, — благодарный ученик сделал осторожный шаг на балкон, затем другой и, согнувшись почти пополам, боязливо протянул своему учителю разожженную трубку. Он очень боялся высоты. Сыхгаг протянул лапу и… вместо того чтобы взять трубку, схватил ученика за загривок и мощным броском отправил ученика в полет в сторону внешнего края балкона.
— Ы-ы-ы-ыыы! — истерично завизжал Гхныль. Но ничего совсем уж страшного с ним не произошло, поскольку путь к ошеломительной бездне ему преградили балясины парапета. — Хык… а-а-а-а-а…
— Вот ведь, баран и сын барана, — скривившись, рявкнул Мудрейший. — Ну чего ты визжишь, как пойманная пустынная крыса? Здесь, — он топнул лапой по полу балкона, — камень. Твердый. Прочный. Зачарованный гномами. Ты его даже секирой не пробьешь! И даже сотня таких как ты жирных туш его не обрушит. А ты все трясешься, как холодец из бараньей требухи, едва только тебе требуется ступить на этот балкон, — он сокрушенно покачал головой. — И эту гору трусливого сала я должен обучать?
— Ты хочешь отказаться от своего ученика, Мудрейший? — прорычал вождь Агхыг, входя на балкон.
— Хотел бы, — вздохнул Сыхгаг и пыхнул трубкой, которую он успел перехватить в тот момент, когда Гхныль уже отправился в полет, — да только другие еще хуже. Этого я за два года хоть трубку правильно разжигать научил. А тот, что был до него, — совсем дубом был. Две трубки сломал, одну потерял, а нормально разжигать так и не научился.
— И что же ты с ним сделал? — усмехнувшись, спросил вождь, подходя к парапету и опираясь на него обеими лапами. От чего Гхныля даже слегка замутило. Несмотря на то что это не он стоял у парапета, сама мысль о том, что кто-то стоит вот так, нависая над бездной, уже приводила его в состояние паники.
— Да дал по башке и выкинул вон, — хмыкнул шаман. — Ладно, с воспоминаниями закончили. Чего приперся-то, вождь?
Ну а Агхыг также решил, что достаточно продемонстрировал свое бесстрашие, и, развернувшись, сделал пару шагов от края балкона, после чего шмякнулся на разбросанные по полу балкона несколько ковров, выполнявших функции походных кошм, и, откинувшись на спину, оперся на уложенные поверх ковров большие и мягкие подушки. А затем повернулся к Гхнылю и, демонстративно сморщившись, приказал:
— Принеси этой… кислятины, — так орки называли вино из императорских погребов, которое им приходилось пить из-за отсутствия привычного варжьего кумыса. И только потом развернулся к Мудрейшему, чтобы ответить на его вопрос:
— «Красношеие» вечером собираются опять созывать Токовище…
Проблемы у Орды начались где-то пару декад назад. То есть первые несколько дней никто из орков даже и не понял, что что-то началось. Ну, подумаешь — две трети патрулей не вернулись в город к закрытию ворот? Случалось такое уже, и не раз. Орки же не люди. Они — изначально свободны. И покушаться на свободу орка не дано никому! Так что кто может знать, какая моча ударит ему в голову в следующий момент? Может, кто из патруля на кабана в лесу наткнулся и теперь они хрен в городе появятся, пока все не сожрут. Или стадо оленей откуда-то прибрело. Могло же такое случиться? Вполне! Так-то вокруг города