С любовью, Луков (ЛП)

— Да, — ответил мужчина, на чьих коленях лежала моя голова.
Они продолжали перешептываться друг с другом, но их слова были слишком тихими, чтобы отвлечь меня от мыслей о том, сколько нужно заплатить Ивану, чтобы он продолжал вот так гладить мои волосы. Прикосновение к моей щеке вырвало меня из размышлений.
— Хм?
— Пора вставать, — произнёс Иван. — Тебе нужно принять душ.
Встать?
— Спасибо, но нет.
Наступила пауза, а затем он продолжил:
— Я не спрашивал. Вставай.
— Не хочу, — заскулила я.
— Ладно, — согласился напарник слишком легко. — Тогда я отнесу тебя туда на руках.
— Обойдусь.
Иван погладил меня по голове, затем схватился за краешек полотенца у меня на лбу и убрал его, скользнув по коже пальцами рук, которые я выучила наизусть, и которые никогда еще не были настолько нежными. Его голос прозвучал низко, когда он ответил:
— Знаю, что ты не хочешь, и что тебе плохо, но нужно встать, Ёжик. Необходимо сбить твою температуру.
Я застонала и проигнорировала это прозвище.
Иван вздохнул, продолжая по-прежнему гладить мои волосы.
— Вставай. Хотя бы ради меня.
— Нет.
Раздался смешок, и я почувствовала еще одно поглаживание рукой.
— Никогда бы не подумал, что ты такой ребёнок, когда болеешь, — произнес парень, как мне показалось, удивлённым голосом. Но я не могла сказать точно. Потому что пыталась оценить, насколько хреновым было мое самочувствие.
— Угу,— согласилась я, ведь мама всегда говорила то же самое. Серьёзно. Она тот еще нытик. Я не часто болела. И никогда не пыталась привлечь внимание... Даже если мать была готова обратить его на меня. Но она больше беспокоилась о моей сестре, чем обо мне, даже когда я подхватывала легкую простуду или кашляла. И меня это не сильно задевало.
— Ты собираешься вставать? — спросил Иван, прикасаясь к моему лбу с шипением. Я не была дурой, чтобы не понимать, что это значило — температура все еще оставалась высокой.
— Нет, — повторила я, перекатываясь на бок, так что моя щека прижалась к его бедру, а нос оказался рядом с промежностью. С тем же успехом у Ивана вообще могло не быть члена, потому что в данный момент меня это не волновало.
— Не собираешься вставать самостоятельно?
— Нет.
Наступила пауза, и послышался смешок, когда он, наконец, проскрежетал:
— Ну раз ты настаиваешь.
А я настаивала. И еще как, особенно после того, как по всему моему телу пробежала еще одна волна дрожи, а спина отозвалась болью, как это обычно бывало после неудачного сезона или настоящей болезни. В общем, вставать я не собиралась.
Но у Ивана имелись другие планы.
Планы, согласно которым он выскользнул из-под меня, пока я стонала в знак протеста из-за потери самой неудобной подушки в мире, но, как вы понимаете, «нищим выбирать не приходится», так что я бы воспользовалась этим твердым бедром и впредь в любой другой день. Иван вновь просунул руки под мою спину и колени. Затем поднял меня и пошел в ванную. Каждый его шаг казался уверенным и спокойным.
И я не стала спорить. Абсолютно.
Позже мне, возможно, станет стыдно, что я ни коим образом не попыталась облегчить ему нагрузку; вместо этого просто висела, как ребенок, которого несут в постель после долгой поездки на машине, положив голову на плечо парня, пока меня пробирал озноб. Я могла бы пойти сама, конечно могла бы. Но не желала. Не тогда, когда Иван сам вызвался мне помочь.
Даже от простого ощущения его теплого тела рядом мне становилось немного лучше.
Иван открыл дверь, которую я раньше не заметила, и занёс меня в ванную. Там не было ничего особенного, просто душевая кабина с раковиной и унитазом. Иван присел на корточки, а когда медленно поставил меня на ноги, у меня закружилась голова.
— Тебе нужен холодный душ, — сказал он, обнимая меня за плечи.
— Фу, — пробормотала я, закрывая глаза. Он был прав. В тех редких случаях, когда мне случалось наблюдать за другими людьми с высокой температурой, было ясно, насколько жар мог быть опасен. Не стоило уничтожать еще больше клеток мозга. Новая волна дрожи пробежала по моему телу, и Иван отпустил меня, шагнув к кабине, чтобы повернуть ручку душа.
— Заходи, — настаивал он.
Я попыталась поднять руки, но когда не смогла сдвинуть их больше чем на пару сантиметров от своего тела, просто опустила обратно. Боже. Мой организм был измотан как никогда.
Сглотнув, я снова открыла глаза и подумала: «К черту все. Приму душ в одежде». В моей спортивной сумке лежала сменная одежда. Так что Ли или Иван могли бы принести ее. Стараясь изо всех сил изобразить радость, как на Рождество, я шагнула вперед и споткнулась, прищурив глаза, потому что свет был ужасно ярким.
Однако прежде чем, смогла войти в кабинку в носках, Иван поднял руку, преграждая мне путь.
— Что ты делаешь? — спросил он.
Я посмотрела на него.
— Собираюсь зайти внутрь.
— Но ты же полностью одета.
— Нет сил раздеться, — ответила я хрипло.
И не упустила из виду, как он закатил глаза.
— Я помогу тебе.
— Ладно, — прошептала я, не раздумывая. Да и зачем? Его руки ежедневно касались моего тела, он уже видел меня голой, одетой на половину и даже в облегающей одежде. Стесняться было нечего.
Парень колебался лишь мгновение... а затем слегка улыбнулся. Он сделал шаг в сторону, чтобы встать рядом, глядя на меня со своей забавной полуулыбкой, и потянулся к краю моей майки. И прежде чем кто-то из нас успел все обдумать, Иван потянул ее вверх.
В отличие от других фигуристок, которые также обладали маленькой грудью, я всегда носила спортивный бюстгальтер. Мне нравилась его поддержка, так как не хотелось, чтобы моя грудь тряслась, пока я отрабатывала акробатические элементы. Даже если трястись особо было нечему.
Если Иван и удивился, увидев под моей одеждой спортивный бра, это никак не отразилось на его лице.
С другой стороны, если бы на моем месте был он, скорее всего, я помогала бы, прикрыв глаза, тем самым пропуская все зрелище.
Иван тем временем добрался до верхней части моего трико, и, схватившись за резинку, стянул его до колен, а затем стащил полностью. В тот момент, когда я уже собиралась снять носки самостоятельно, Иван, сидя на корточках, поднял одну мою ногу и стянул тонкий носок с повязкой, которые я надела этим утром, скользнув большим пальцем руки по своду стопы, прежде чем опустить мою ногу и проделать все то же самое со второй. Его взгляд вроде как задержался на моих пальцах, и будь у меня силы, я бы поджала пальцы ног, на ногтях которых виднелся блестящий розовый лак. Тот факт, что Иван посмотрел на меня и улыбнулся, немного сбивал с толку, но я не стала задумываться об этом. Мой желудок скрутило, и мне едва удалось сдержать рвотный позыв того небольшого количества пищи, что получилось запихнуть в себя этим утром.
Луков хмыкнул, сжал мою пятку и опустил ногу на пол.
— Заходи внутрь, чемпион.
***
Я крепко спала, когда что-то (или кто-то) постучало мне по лбу. Сильно.
Затем это что-то (или кто-то) стукнуло меня еще три раза подряд. Ритмично. И этот факт заставил меня распахнуть глаза.
Кто-то стучал мне по лбу.
И этим «кто-то» оказался Иван.
Мой партнёр стоял, склонившись надо мной, и держал кулак в паре сантиметров от моего лица. Засранец ухмылялся. Прямо мне в лицо.
— Просыпайся, Инфекция. Время для аспирина.
Я моргнула. Затем посмотрела на потолок позади него, пытаясь осмыслить, что, черт возьми, происходит. Именно в тот момент моя голова решила напомнить о себе адской болью. Я вздрогнула, вспомнив, что меня мучила лихорадка. До сих пор. Если дрожь, которая прошла по моему телу, что-то значила.
Я была больна. Врач сказала, что это вирус. Иван отвез меня в клинику, а потом заехал в аптеку, чтобы купить лекарства, пока меня трясло в его машине. Затем напарник подкинул меня домой. В пустой дом, так как мама и Бен уехали греться на пляже и веселиться, о чем мне только оставалось мечтать.