Как не везет попаданкам!

Я действительно не тариль. К вопросу о том, что важнее, тело или душа.
— А кто ты?
Ну, прямо мысли читает!
— Я пленница из цитадели. Сбежала.
А что еще скажешь? Не знаю, какие женщины у маолхов, но внешне я копия садисток из крепости. Увы.
— Повезло тебе, — сверля пристальным взглядом, медленно промямлил рыбак. — Вырвалась на свободу. Хотя какая свобода в жизни… Тогда пойдем?
Бодро поднявшись, мужчина принялся затаптывать костер. Даже шанса обогреться мне не оставил. А тело закоченело во влажной насквозь одежде.
— Куда? — настороженно спросила я.
Стоит ли полагаться на так неожиданно встреченного незнакомца. Да еще такого странного.
— Греться.
Это он правильно буркнул, в самую точку попал. Ни на что другое я бы сейчас не повелась. За возможность отогреться я на все соглашусь. А потом и посмотрю, как быть дальше. Незнакомец же, не проявив и толики интереса к моей реакции, не оборачиваясь, двинулся дальше. Напуганная перспективой остаться в одиночестве, я, спотыкаясь и с трудом двигаясь, побрела за ним.
Спускались мы с довольно крутого края горы, стремясь к равнине у подножия. Оказывается, я не дошла совсем немного, еще пара часов ходьбы, и я бы выбралась из ущелья. Наверняка успела бы до появления потока.
А там… А там воины. И варвар! Вспомнив о том, что равнинная территория вокруг цитадели наводнена ордой, я поняла, что встретить знающего попутчика — это не так плохо. — А кто он, этот неожиданный попутчик?
Почему в таком странном месте бродит этот прокаженный? Задумавшись, не заметила солидного валуна и упала, зацепившись ногой за камень. Мужчина впереди не обернулся. Превозмогая боль и давясь слезами, я с трудом встала и побрела дальше. К горе примыкал лес, именно к нему и стремился мой провожатый.
От неимоверных усилий я согрелась. К тому же плащ он не отобрал, я так и не сняла грязный капюшон с головы.
Достигнув леса, мой попутчик, не сбавляя скорости, двинулся вглубь древесных зарослей. Я старательно переставляла ноги, придерживая руками полы грязного, хлопающего на ветру плаща, и спешила за ним. Робкая мысль направиться своим путем покинула меня еще в процессе спуска. Бросив взгляд по сторонам, я заметила два больших отряда воинов у самого предгорья.
Они, на наших глазах рассредоточившись по парам, принялись прочесывать территорию. Еще больше воинов виднелось в отдалении, они буквально наводнили долину. И пусть они казались слабее моего недавнего пленника, но все маолхи явно были тренированными и вооруженными противниками. Истинная тариль, возможно, могла бы оказать им достойное сопротивление, но не я…
Они явились по мою душу, я не сомневалась.
А оттого уцепилась за единственный пока для меня шанс избежать встречи с предводителем маолхов. Уж слишком все к ней располагает, и местная богиня всеми силами сориентировала меня на этот шаг, да и сам колдун, очевидно, жаждет меня выловить.
Меня словно приготовили на роль жертвенного агнца.
Предпочитая прежде сориентироваться в ситуации и в мире, я отчаянно старалась не отстать от стремительного незнакомца. А еще переживала, как бы меня не выдало одеяние. Впрочем, после вынужденного купания оно выглядело плачевно, да вдобавок я старательно заворачивалась в безразмерный плащ.
На подступе к лесу воины решились на перехват, но, подъехав ближе и рассмотрев нас, опасливо остановились. Рыбак обернулся к ним, демонстрируя изувеченное болезнью лицо, и низко поклонился, выражая почтение. Я поспешила повторить его маневр с поклоном, сгибаясь еще ниже.
В итоге вплотную к нам они, как и первый встреченный воин, не приблизились. Зато я смогла рассмотреть животных, на которых они восседали. Это были крупные ящеры.
Лес, узким клином врезавшийся в скалу, расходился от нее широким полукругом, образуя где-то дальше большой массив диких зарослей. Но, вопреки моим надеждам, и там мы несколько раз натыкались на патрули. К счастью, их реакция была неизменна — нас сторонились. Игнорируя ушибы и царапины, я продиралась вслед за незнакомцем, который, казалось, вовсе забыл о моем существовании.
Быстро я подметила, что мы движемся параллельно руслу небольшой речки. По моим подсчетам, шли мы часов пять, и, когда день явно пошел на убыль, я почувствовала, что воздух стал более влажным. Еще через полчаса послышался характерный шум.
Рядом море!
Лес оборвался внезапно, выпустив нас на пологий каменистый берег. Широкая, продуваемая всеми ветрами полоса каменной породы со скудной растительностью. Присмотревшись, в подступающих сумерках я заметила впереди очертания каких-то строений. Неказистые домики, сложенные из крупных, плохо отесанных камней, с кривоватыми и потемневшими от непогоды деревянными крышами.
К самому крайнему, стоящему на большом отдалении от прочих, и стремился мой спутник. Приблизившись к двери, которая больше напоминала дощатый щит, остановился, задумчиво уставившись на море и заходящее солнце. Он монументальной громадой возвышался на фоне заката. Ветер, что хлестал меня, словно подгоняя, его, казалось, не беспокоил.
С чувством облегчения, в предвкушении скорого отдыха я добрела до двери. Стоило ухватиться за ручку с отчаянным желанием оказаться уже в тепле, как меня задержали. Мужская ладонь ощутимо надавила, опускаясь поверх моей руки, мешая мне распахнуть дверь.
— Не припомню, чтобы приглашал тебя.
Я споткнулась. Действительно, не приглашал, но для меня это было чем-то само собой разумеющимся.
— Ты что, оставишь женщину на ночь глядя одну на улице?
Глупая фраза. В этом мире свои порядки и, возможно, про галантность отродясь не слышали.
— Мне лишний рот и проблемы не нужны. Откуда я знаю, кто ты!
А я вдруг сообразила, о чем он.
Воздев очи к темнеющему небу, поспешила заверить мужчину:
— Ты же выяснил, что я не рыба. Ты же это проверил досконально!
В душе вспыхнуло возмущение.
— Ты одна из тех, кто обитает в цитадели, — снисходительно пояснили мне. — Какая мне выгода укрывать того, кого так ищут?
Опешив, вылупилась на собеседника: так он понял, что ищут меня?
— Отчего же не выдали меня воинам?
В подступившей темноте при тусклом свете ночного светила рассмотреть выражение лица незнакомца не представлялось возможным. К тому же гул ветра заставлял меня с большим вниманием вслушиваться, нежели всматриваться.
— Я рассудил, раз ты сбежала от них, то не совсем безнадежна. Но задаром я кормить тебя не стану, жизнь и так нелегка.
Покосившись на его жилище, с последним не могла поспорить. Но в моем положении излишняя разборчивость чревата огромными проблемами.
— Готова помогать по хозяйству! — решительно выпалила я, отчаянно стремясь к одному — оказаться в тепле. Пусть в его понимании ведение хозяйства наверняка подразумевает не совсем то, что в моем. Но сейчас я готова на все!
— Все это время я и сам прекрасно справлялся. К чему мне обуза сейчас?
А я растерялась; в самом деле, вряд ли от меня будет много толку в таком средневековом хозяйстве. И даже рвение, которое я готова проявить, осваивая тонкости местного быта, с его точки зрения не оправдывают затрат на мое пропитание.
Может, он попрошайка? И живет только на милостыню окружающих? А жители этого мира не произвели на меня впечатления милосердных людей.
— В чем же может быть твоя выгода?
К счастью, голос не выдал душевного трепета. Я отчаянно боялась услышать нежелательный ответ.
— Не соглашаются бабы ко мне в гости заглядывать. А ты фигуристая, подходящая!
Худшие опасения подтвердились. Сейчас я как раз ощутила себя рыбой — могла только беззвучно открывать рот, не в силах дать достойный ответ.
Он мне спать с ним в обмен на еду предлагает?
— Пусть с тобой так же обойдутся в тяжелый момент! — от всего сердца пожелала я. Сказала от обиды, резко развернувшись и шагнув в сторону — во мне слишком сильны еще старые привычки. Себя ломать трудно, устоявшиеся принципы в один миг не изживаются.