Аристократы (СИ)

— Анна Вильмонт умерла при нападении Бастардов, и появилась в Арзонте Анна Ананина — Бастард, с которым ты встретился в Вышке.
Я не отвечал, а только молчал, смотря то на ролик в телефоне, то перелистывая фотографии из досье. Озорная улыбка на ее лице, ту которую после Белесья она перестала мне дарить. Чем сильнее вынуждал ее на эту эмоцию, тем тщательнее Ананина закрывалась.
Дверь неожиданно распахнулась в кабинет, и в проеме появилось милое лицо Кристины. Санек обернулся туда же и успел изобразить ненавязчивую улыбку.
— Мальчики, вы скоро? Дим, я тебя заждалась, — неуверенно, но она вошла в комнату, оставив дверь приоткрытой, впуская яркий, раздражающий свет с лестницы.
— Мы скоро, — мягко ответил Санек, поняв, что я не собирался отрываться от информации перед глазами.
— Дим, пойдем? Я тебя очень жду, — от такого голоса, сказанного приглашающим голосом, с нотками покорности и любви гомосексуалист бы пересмотрел свои взгляды к ориентации, но я…. поднял лицо невесте навстречу, не успев спрятать в себе эмоции.
— Уйди… — сказал. Досье передо мной важнее, чем человек возле двери. — Немедленно! — чуть громче, чем надо подтвердил. Кристина испуганно встрепенулась и отошла назад, прикрыв дверь.
Не мог перестать изучать эти моменты из жизни Ананиной, эту открывшуюся новую Ананину.
— Мне уйти? — задал вопрос Польски.
— Уйди, — последовал глухой с трудом слышный ответ от меня. Я взлохматил волосы на голове, пряча глаза внизу на столе. — Скорее, пожалуйста, — просьбы от меня слышны еще реже, чем тишина на вопросы.
Мне нужно было в полной мере осознать случившееся и только что я получил прямые доказательства. Отказывался верить глазами, но сука, они не подвели.
POV Польски.
Ночь была необычно-темная, спутник планеты ярко пылал в окне, которое я тщательно изучал, как какую-то великую картину или скульптуру. А больше не на что смотреть. Скука смертная.
Было не до сна. В комнате царил полный мрак, окно приоткрыто и впускало свежие потоки воздуха. Алкоголь легко выветрился бесследно.
Как отреагирует Диман на открывшуюся правду оставалось загадкой. Хаски не предсказуем в своем гневе. Не предсказуемо ужасен и безжалостен. Особенно с Ананиной, поправочка — с Вильмонт.
Глаза не закрывались, будто и не глубокая ночь — три часа утра. Через пару часов начнет светать.
Лежал я долго, подоткнув руку под подушку, пока дверь тихонько не скрипнула и в нее не вошел Хаски. Свет из коридора освещал силуэт пришедшего, будто всевышней силы в сиянии лучей.
— Мне нужно на волю выйти, иначе что-нибудь наделаю, — глухой голос наследника, без былых искорок веселья заставил меня приподняться на локтях. А потом и вовсе вскочить, встав в позу звезды, руки и ноги в разные стороны, в носках, майке и семейных трусахю
— А я-то всегда готов! — бодро ответил Диману.
— Одевайся, — равнодушные слова наследника охладили мой пыл. Не дадут повеселиться.
А я-то надеялся, что выйти на волю — это что-то вроде кодового слова, которое начнем использовать в новой, семейной жизни Хаски, означающее пойти по девочкам.
Какие девочки? Густой лес на окраине города. Нет. Сначала бешеная гонки под 240 в абсолютной, кромешной тьме неизвестных дорог, а потом протирание задницы на сваленном дереве и наблюдение за не унимавшимся другом.
— Сука! — удар энергии при выбросе пролетел по воздуху оранжевой вспышкой. Вырвался из руки Димана сгусток энергии и пронесся вперед огромным столбом сжигающего тумана прямо над пропастью горы. Вниз полетело выброшенное пламя и долго-долго падало, пока Хаски продолжал монолог.
— …лядь Вильмонтовская! Сука! Сука! Как провела! — очередной какой по счету выброс огня, теперь полетел в сторону огромного темно-синего неба, усыпанного звездами, словно там он мог увидеть очертания Ананиной и испепелить ее. Но огонь, поднимаясь ввысь, неизменно падал вниз и потухал постепенно.
Не сопливый юнец!? Ну да…да…охотно верю…
— А Вильмонт интересно сам приложил руку к этому делу? — повернулся ко мне на несколько секунд и опять занялся бесполезным занятием — бесполезным выбросом энергии.
— Какому? — я устало покосился на часы. Неизменная 24-часовая работы быть другом наследника Хаски. Утомительно. Пять утра, скоро рассвет.
— Подложить свою *лядь мне в постель?
— Неее… ну это бред… зачем ему? Смысл? Он же никогда не горел желанием родниться с вами. Не настаивал.
Взбешенный кидальщик огнем приостановился, взглянув на меня. Так смотрят на кусок мяса, который собираются сожрать, точнее сначала порезать, потом посыпать соль, поперчить, а в заключение поджечь.
— Тогда как он позволял так относиться к своей дочери?
Я на секунду задумался, почесав подбородок, с хлопком открыл банку алкоголя, которую чисто случайно захватил из холодильника Мерси. Не обеднеет. А мне необходим тонус, или засну.
— Скорее всего он не знает. Сосредоточие КМЗ-ником на нашей территории мы бы почуяли и начались вопросы. А его цель — была спрятать Ананину, в смысле Вильмонт, — друг продолжал слушать, но подошел размашистым, нервным шагом.
Так идут обычно на убийство или на дело какое-нибудь важное. Но Диман вопреки убийству, и слава всевышним, потому что здесь один я, и трупом быть не желаю, выдернул банку из моих рук и сделал жадный глоток. Себе бы взял из холодильника, одному мало.
— Сука! — повторил Диман и пнул пенек, на котором сидел я, от чего пошла вибрация и я едва не свалился на землю.
— Полегче! Я тут причем. Я тебя предупреждал насчет Ананиной. Не нравилась мне всегда спесивая, гордая, красавица нашлась. А динамила тебя с каким извращенным удовольствием.
Диман присел на пенек рядом и уставился задумчивым взглядом на небо, хоть перестал выбрасывать энергию, а то бы отрубился от недостатка силы и тащить мне его с холма, потом до машины, потом на машине и в заключении до кровати бездыханное тельце.
— Вот тварь мелкая! Какой же я осел!….В семействе Хаски проблемы с женщинами, что тебе приходится им угрожать? Или как она там сказанула?!!!!! — передразнил бабский голосок. А что? Прикольно прозвучало. Невольно улыбнулся, но чтобы Диман не видел.
Наследник руками сжал пряди волос, которые отросли пока занимался поиском Ананиной. Опять друг спрыгнул с пня и начал ходить раздраженно по небольшому островку перед ямой.
— Как? Как я мог? — продолжал вопрошать у неизвестных сил.
— Ну надо сказать в твое оправдание Аня-тройка, та еще звезда по слухам… — хотел успокоить, а получилось, как и всегда. Тот опять встрепенулся словно его стукнули чем-то очень тяжелым, ну там дубиной или плитой по меньшей мере.
— Поигралась значит, — подвел итог Дима, кивнул чему-то своему. — Знала ведь, что я не привык к отказам и решила на этом сыграть. Хитрая сука!
Сколько раз за сегодняшний вечер он назвал ее этим литературным словом. Раз пятьдесят, после двадцатого я перестал считать.
— А может вместе с глупой сестричкой придумали позабавиться?
Оооо! Понеслась. Включился кретинизм по поводу любви Хаски к Вильмонтам. У него бзик на этот счет. Как он ненавидел постоянные разговоры об их слабости, а тут — конфуз сам был помешан на Ананиной. И это осознавал.
— И что теперь? — озвучил я то, что больше всего интересовало. Что будет делать Хаски, после открывшейся правды.
— А теперь… — вот это странно, друг неожиданно улыбнулся и повернулся ко мне, словно заключил вновь хорошую сделку на выгодных условиях. — А теперь… когда у нас малыш Максимка прилетает от Баллийцев? Я устал его караулить, шифруется поганец.
— Перед вторым семестром, через пару дней вроде, — ответил машинально на вопрос. — А ты как ухитрился с Ананиной переключиться на Трески? Поражаюсь твоим возможностям думать обо всем и везде.
Ох, не понравилась улыбка Димана после всплеска ярости. Мой вопрос остался повисшим в воздухе.
— И достань нормальное досье на Вильмонт, это как работа третьеклашки, не узнаю тебя, — попенял меня за некачественную работу.