Накануне (СИ)

   -- Не устоим, -- крикнул черниговский боярин, лишившись щита.
   Сразу две сулицы пронзили щит, сделав его абсолютно бесполезным. Боярин скинул щит, не обратив внимания на порез на руке.
   -- Стоим, -- с упрямством крикнул Степан.
   -- Уходить надо, -- предложил боярин.
   -- Князь скоро ударит, -- с надеждой в голосе, сказал мастеровой, в кожаном доспехе.
   -- Жди его... -- пробурчал боярин, но мастеровой уже не слышал его.
   Арбалетная стрела вонзилась в горло по самое оперение. Мастеровой захрипел и стал заваливаться назад. Товарищи подхватили его, уложив на снег.
   -- Прими господи душу раба твоего, -- быстро сказал один из них, закрывая глаза мертвецу.
   -- Как же так... -- всхлипнул другой. -- Нестер, не умирай! -- он стал трясти мертвеца. -- Ты мне пол сорочка должен!
   -- Ступай вперед, -- велел щуплый дедок, в видавшем виды коротком тулупе. -- Скоро бог всем воздаст по делам нашим.
   Огонь потихоньку стал разгораться, но если черниговцев сомнут, то галичане быстро затушат пожар. В лагере галичан уже всполошились. Грохотали трещотки, трубили трубы. В лагере киевлян тоже переполох. Скоро набегут и сомнут черниговцев.
   К врагам постоянно подходила подмога, и вот уже глубина строя черниговцев ограничилась только одним человеком.
   -- Нам хана, -- произнес в панике охотник, когда сотник пал пронзенный стрелой.
   -- Сотника убили! -- раздался панический вопль.
   -- Упокой господи душу раба божьего, -- Степан быстро перекрестился. -- Хороший был человек Домослав Завидович.
   Черниговцы с немногими оставшимися в живых охотников сплотились у бревенчатой стены вороха. Огонь несмело лизал толстые бревна, задуваемый ветром. Ветер относил дым в сторону града, где уже ударили в набат. Зарево пожара поднималось над Черниговым.
   -- Кажись, пожар в граде, -- сказал Степан, отбивая удар копьем.
   Враги перешли в атаку и поговорить не получилось. Галичане откатились назад, но Степан понял, что сейчас они вновь насядут и, это будет последний раз. И тут затрубил рог. В строй врага ворвались конные войны, рубя и коля пеших противников.
   -- Князь! Князь! -- обрадовались черниговцы, и перешли в атаку.
   -- Куда прете черти? -- кричал князь, останавливая пешцов. -- Сами управимся! Жгите пороки!
   Степан увел людей к вороху, они скинули тулупы, закрываясь от ветра. Потухший огонь вновь ожил и через какое-то время стена вороха заполыхала.
   -- Наверх надо лезть, -- сказал Степан. -- Сами пороки еще подожгем.
   Его малочисленный отряд разделился. Единственный оставшийся в живых из черниговских бояр увел своих людей ко второму вороху, а Степан, оставив двоих поддерживать огонь, полез с охотниками наверх. С высоты площадки, он хорошо видел, как из лагеря прибывала конная гридь. Двор черниговского князя рубился с галичанами не щадя животов. Но врагов слишком много.
   -- Ладно, -- сказал Сашка, поднимаясь на ноги. -- У нас своя война.
   Он повел парней в сторону лагеря. Проникнуть внутрь оказалось легко, сторожа разметав рогатки, вместе со всеми убежала отражать нападение. Впереди полукругом стояли четыре больших шатра, а перед ними горел большой костер, вокруг которого стояли лавки, укрытые шкурами. Сторожа видно баловалась горячей кашей, так как рядом с костром стоял наполовину пустой котел, а деревянные плошки валялись повсюду, брошенные второпях.
   -- Проверьте шатры, -- велел Сашка.
   Местятка с Костяжкой нырнули в крайний шатер, а сам он пошел в следующий. Вдруг, откинув полог, из него выскочил человек. Увидал Сашку и закричал на незнакомом языке. Лавр махнул топором и крик оборвался. Человек упал с разрубленным черепом. Вошли в шатер. Ярко пылающие угли в жаровне едва рассеивали мрак. Сашка с трудом рассмотрел какую-то тумбу и лавку рядом с ней. Подхватив уголек из жаровни, Сашка зажег масло в плошке, стоявшей на краю тумбы. Стало светлее. Они осмотрелись.
   На утоптанном снегу навалены охапки сена, накрытые шкурами. Поверх лежат откинутые одеяла, отброшенные второпях. Из оружия практически ничего нет. На столбе висит полный стрел тул, с откинутой крышкой. Под ним торчит воткнутый в дерево здоровенный нож, для разделки мяса. На полу валяется плотницкий топор. У дальней стены стоит плетеный короб, на крышке которого лежит половина мясной полти.
   За лавкой раздался громкий чих. Сашка вздрогнул от неожиданности. Лавр шагнул вперед, подняв топор.
   -- Погоди, -- успел остановить его Сашка.
   Лавр опустил топор, носком сапога подцепив шерстяное одеяло. Под ним обнаружился, свернувшийся калачиком, дрожащий мужичек укутанный в мятель. Он пытался закрыть лицо руками. Сашка обратил внимание на его тонкие длинные пальцы, унизанные перстнями и кольцами.
   -- А не простой мужичек попался, -- подумал он, а вслух сказал. -- Свяжи его и рот заткни чем-нибудь.
   Лавр принялся вязать пленника, а Сашка приметил выдвижной ящичек в тумбе, который оказался заперт на замок.
   -- Где ключ? -- нависнув над пленником грозно спросил он.
   Кузнец еще не успел вставить кляп тому в рот, и мужик что-то живо залопотал.
   -- Ах ты немчура проклятая, -- в расстройстве сказал Сашка и был недалек от истины.
   Пленник понял, что от него требовали, взглядом показав на связку ключей на поясе, скрытую полой плаща. Сашка забрал ключи. Один из них подошел к замку, отперев ящик. Там лежали книги в потертом переплете. Сашка достал одну. Листы пергамента очень древние, но хорошо сохранившиеся. Вот только написана она на непонятном языке. Все сплошь какие-то каракули, разбавленные рисунками треугольников, квадратов, кругов. Полистав ее немного, Сашка хотел было закрыть книгу, но вдруг наткнулся на рисунок. Художник изобразил метательную машину, которую они только что пытались сжечь.
   -- Береги его, -- сказал он Лавру, кивнув в сторону пленника, а сам принялся складывать книги в припасенный загодя мешок.
   Потом стал показывать попеременно оставшиеся ключи, требуя ответа от пленника. Тот мычал в ответ, так как Лавр успел заткнуть рот кляпом. Зато он мог показывать глазами, где искать. Сундук оказался полон личных вещей мастера и сменной одежды. Внутри нашлась массивная шкатулка, обитая чем-то металлическим. На вес она казалось слишком тяжелой. Открывать замок пришлось Лавру, так как Сашка не мог понять, куда вставлять ключ. Отверстия под него просто не было. Шкатулка оказалось до краев наполнена серебром.
   -- Не плохой улов, -- подумал он, и тут же забыл о нем.
   В шатер проскользнули парни, груженные добычей.
   -- Ничего нет, -- сказал недовольный Местятка, бросая мешок к Сашкиным ногам.
   Действительно, пожива оказалась не велика. То за чем они пришли отсутствовало.
   -- Погодите, -- велел им Сашка, направляясь к выходу.
   Осторожно выглянул. Мимо пронеслась кавалькада, поднимая тучи снежной пыли. Войско Галицкого князя спешит отразить нападение. Он жестом подозвал Лавра, показав на топор. Лавр крепче обхватил рукоять. Когда показались два пеших воина, спешащие к месту схватки, Сашка поднял руку, пальцами показав, что идут двое, и легонько шлепнул себя по затылку. Лавр все понял.
   Один из воев тащил два щита, а второй прижимал к груди охапку сулиц. Они очень спешили и не заметили, как за их спинами появились враги. Били обухом по затылкам. Горе вояки кулями упали на снег.
   -- Помогайте, -- крикнул Сашка парням.
   Те выскочили, подхватили тела, затащив их в шатер. Лавр собрал сулицы и отнес их следом. Он быстро вернулся за щитами и в этот момент неожиданно появились всадники. Было их трое. Вряд ли они видели, как убивали товарищей, но что-то они заподозрили, остановив коней.
   -- Кто такие? -- спросил один из них, с накинутым на плечи шерстяном плаще украшенном шелковой аппликацией.
   -- Бей, -- вместо ответа крикнул Сашка, бросая щит в лицо дальнего всадника.