Глобус 1976
какое они дадут потомство, здоровое или дефектное.
Изучение ритма роста этих незамысловатых организмов, их дальнейшей жизни на Земле важно не
только для космической биологии, оно подсказывает ученым, как лечить людей с расстройством
жизненных циклов, позволяет рекомендовать людям лучшие режимы работы и отдыха.
А вот другой совместный эксперимент — микробный обмен.
Очень важное значение имеет изучение микрофлоры — микроорганизмов, живущих на коже
космонавтов, а также в отсеках кораблей. По программе ЭПАС корабли подготавливались на разных
континентах. И естественно, микрофлора «Союза» и «Аполлона» была различной. После стыковки,
при визите на другой корабль, космонавты приносили с собой «свои» микробы, а уходя,
прихватывали «чужие». Этот обмен и интересовал ученых. Дело в том, что в космосе у человека
снижается устойчивость организма к инфекциям. Здесь даже ранее безвредные бактерии могут стать
опасными. И если к «своим» микробам космонавты привыкли, то «чужие» могут вызвать
заболевания.
Для изучения обмена микробами с кожи космонавтов и со стенок корабля, начиная со старта и
кончая посадкой, брались пробы микрофлоры. Тщательное изучение этих проб в лабораториях СССР
и США позволило узнать, как микробы путешествуют — переходят с корабля на корабль, насколько
опасно «ходить в гости» во время длительных полетов.
17 ИЮЛЯ. КОСМИЧЕСКИЕ ОРБИТЫ
Приближался кульминационный момент полета — стыковка, и космонавты шутками пытались
скрыть свое нетерпение.
— Ну, как там на «Аполлоне», догонят они нас наконец? — спрашивал в одном из сеансов связи
Леонов. — Не забыли астронавты про стыковку?
Конечно, экипаж «Союза» прекрасно знал, где находится американский корабль, поэтому вопрос
звучал явно комически. Роль путевого указателя сначала несли наземные службы. Они «свели» ко-
рабли до расстояния в сотни километров. Далее наступил самый ответственный участок, когда многое
зависело от мастерства экипажей.
Космос часто сравнивают с безбрежным океаном. Но это сравнение не совсем верно. Ведь над пла-
нетой корабли могут разойтись еще и по высоте. Поэтому веселая картинка, сделанная Леоновым еще
в Москве, на которой изображены сидящие на «Аполлоне» астронавты, всматривающиеся в
космические дали, с надписью «Где они?», имела большой смысл.
На тридцать четвертом витке наш корабль вошел в тень Земли, и вдруг тьму космоса прорезали яр-
кие вспышки света — это «Союз» и «Аполлон» включили свои маяки.
Они настолько ярки, что видны очень далеко. С «Аполлона» «Союз» увидели с расстояния в 410
километров.
— ««Союз-девятнадцать» трудно отличить от звезды, — передал на Землю Бранд.
Корабли медленно сходились. «Аполлон» включил тормозные двигатели и, по инерции, обогнал
«Союз», выходя на исходную для стыковки позицию. Теперь корабли разделяло всего 40 — 50
метров. Их положение друг относительно друга можно было определить по разноцветным
ориентационным огням — красному и зеленому.
Корабли будто повисли рядом в черной бездне космоса. В пресс-центре напряженная тишина, все
внимательно следят за стыковкой. На экранах телевизоров виден борт «Аполлона» и «Союз»,
раскинувший подобно крыльям солнечные батареи. Стыковочные узлы обоих кораблей направлены
точно друг к другу. Они медленно, очень медленно сближаются.
— Очень хорошо. Хорошая картинка! — восклицает оператор связи.
Все ближе и ближе корабли. Все меньшее расстояние разделяет их. Создается такое впечатление,
будто «Аполлон» по рельсам подъезжает к «Союзу». Последние сантиметры. Это расстояние
выбирается особенно осторожно. И вот небольшой толчок — вздрогнуло изображение на телеэкране
— корабли соприкоснулись. Через миг они прочно соединились, автоматика усилием в двадцать тонн
сцепила, герметизировала стык. Стаффорд, слывший «космическим лихачом», провел стыковку очень
мягко.
— Стыковка состоялась! — докладывает Леонов. Его голос заглушают аплодисменты. Аплоди-
руют в Центрах управления, аплодируют журналисты. Кажется, что аплодирует вся планета. (По под-
счетам экспертов, в этот момент у экранов телевизоров было около миллиарда человек.)
17 июля 1975 года в 19 часов 09 минут над Бискайским заливом историческая встреча состоялась.
На орбите образовался космический комплекс с международным экипажем на борту. Все операции по
стыковке были выполнены безукоризненно. Наконец-то специалисты с облегчением убрали со столов
толстые тома инструкций, составленных на случай возникновения «нештатных» ситуаций в ходе
сближения и стыковки кораблей. Но еще многие тома остались: в них дальнейшая программа.
ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ: СТЫКОВКА
Космос полон неожиданностей. Поэтому любой корабль здесь может оказаться как ожидающим
помощи, так и спасателем. А раз так, то, значит, и стыковочные устройства должны быть
универсальными, пассивно-активными, или, как говорят специалисты, андрогинными. Однако до сих
пор в космосе использовались системы, состоящие из штыря с механизмами выдвижения и
стягивания у активного корабля и приемной воронки — конуса — у пассивного.
Для создания андрогинной системы все требовалось начинать почти с нуля, заложив в основу
единые конструкционные принципы. После взаимных консультаций и изучения различных вариантов
за основу была принята система, разработанная нашими специалистами еще в шестидесятых годах
для стыковки «Союза» с орбитальной станцией «Салют». Она понравилась американским
специалистам, и они предложили использовать ее при разработке нового устройства.
Главный элемент стыковочного агрегата — кольцо с тремя лепестками, расположенными по
окружности. Если кольцо выдвинуто, то корабль активный, втянуто — пассивный. При стыковке
кораблей лепестки «переплетаются» друг с другом, оставляя в центре «цветка» люк диаметром в 80
сантиметров для перехода космонавтов.
Хотя принципиальная схема стыковочного узла и была общей, каждая страна конструктивно
решала ее по-своему. Так, например, амортизация кораблей в «Союзе» осуществлялась
электромеханически, а в «Аполлоне» — гидравлически. Поэтому получилось так, что в них не было
ни одной одинаковой детали, за исключением, конечно, взаимодействующих элементов, размеры
которых,были тщательно согласованы.
Была и другая трудность, вовсе исключавшая стыковку, — атмосфера кораблей. При создании
кораблей советские и американские конструкторы шли различными путями. В «Союзах» космонавты
дышат обычным воздухом при нормальном давлении. Американцы же, начиная с первых своих
кораблей «Меркурий», использовали чистый кислород. Эту атмосферу унаследовали и корабли
следующих поколений. Но кислород создавал опасность пожара на борту корабля от малейшей искры.
И хотя американские специалисты понимали выгодность применения обычного воздуха, сделать они
ничего не могли: прочность «Аполлона» при повышенном давлении оказалась бы опасна малой.
Пришлось оставить атмосферу разреженного кислорода.
В таких условиях при переходе из корабля с большим давлением атмосферы в другой у
космонавтов, как у водолазов, быстро поднимающихся с глубины, может возникнуть болезнь,
связанная с быстрым выделением растворенного в крови азота, — десатурация. Избежать ее можно
только медленным, в течение многих часов, снижением давления. Можно, чтобы удалить из крови
азот, дышать несколько часов чистым кислородом. Но это неудобно, так как на такое «шлюзование»
уходит много времени. А для аварийной ситуации и вовсе неприемлемо. Поэтому американцами был
создан переходной модуль-шлюз со смешанной атмосферой. А чтобы полностью исключить
