Глобус 1976
Берингов пролив, соединяющий два самых суровых океана мира, похож на дно громадного
ущелья, по которому с ревом несется бешеный поток, но не воды, а воздуха. Зимой вода скована льдами,
ревет только ветер. Всю зиму он дует с такой силой, что с прибрежных скал камни рушатся. Короткое за-
тишье наступает лишь в период между пургами. Если бы не богатое науканское лежбище моржей, люди,
наверно, здесь бы никогда не селились.
Избавления от жестокостей природы не бывает даже летом. Ветры утихают, но начинается пора непро-
глядных туманов. Теплая тихоокеанская вода, встречаясь с северными водами, быстро остывает, и над
проливом постоянно клубится туман. На Чукотке говорят, что здесь, в Беринговом проливе, рождаются все
северные туманы.
Хмур и неласков край нашей земли. Бело-алая только вершина мыса, а скалы кругом черным-черны.
Покинули люди Наукан. Зачем жить в таком мрачном месте, если в тридцати — сорока километрах и
ветры тише, и туман глаза не выедает? Раньше на моржей охотились с зыбких весельных байдар.
Выходить на них далеко в море было опасно, и люди селились вблизи лежбищ. Теперь такой нужды нет.
На морской промысел охотники выходят на больших моторных катерах, которые за несколько часов легко
пробегают вдоль всего Берингова пролива.
А жить на мысе Дежнева кому-то все же нужно.
Летом открывается навигация. Идут корабли из Тихого океана в Северный Ледовитый, из Северного
Ледовитого — в Тихий. Кто-то должен указывать им путь, чтобы в тумане не разбивались они о при-
брежные скалы.
На мысе Дежнева я впервые узнал, что на свете существует туманная станция. Единственная в нашей
стране, да, пожалуй, и во всем мире. И радиомаяк здесь — не просто маяк, а специально приспособленный
к дежневским туманам.
Не один год живут возле Наука-на пятеро ленинградцев: начальник туманной станции Юрий Иванов и
его жена Алла, радиотехник Геннадий Акимов, электрик Петр Сачков и механик Михаил Васильевич Ле-
вин. Все молодые, зовут друг друга по имени. Только механика величают по имени-отчеству. Он немного
старше других.
Я попросил Иванова рассказать, как они живут, работают, какие бывают приключения.
— Я понимаю, — сказал он, — вам главное — приключения, а то ведь скучно будет. — Обхватив
пятерней бороду, долго молча ходил по комнате. Я притих — вспоминает человек. А он вдруг со смехом:
— Да какие тут могут быть приключения? Ей-богу, никаких. — Пожимает плечами, смотрит на меня
виновато. — Ничего не припомню, не было ничего интересного, честное слово. Пурги как пурги, туманы
как туманы. Ну, зимой дом иногда занесет, через форточку вылезаем. Потом целый день аврал, лопатами
снег разгребаем. А летом что, туман не снег, с туманом мириться можно. — Подсел к столу, взял недопи-
тую кружку чая, несколько раз отхлебнул. — Может, товарищи что-нибудь расскажут.
За столом сидели все обитатели станции.
— Оно, конечно, человека на край света занесло, надо рассказать, — откашлявшись, произнес Левин
деловитым басом. — К примеру, про нашу Мурку. Из Ленинграда кошку привезли, а она нам здесь
четырех котят принесла, все выжили. Теперь на каждого — по коту.
Все дружно засмеялись:
— Ну и событие!
Левин обиженно нахмурился.
— Конечно, событие. Тут даже трава не растет, а коты выросли.
— Что же они, травой питаются? — прыснула смехом Алла.
— Не травой, понятно, а все же любопытно: так сказать, акклиматизация.
— Никому твои коты не нужны, — перебил Иванов. — Ты лучше, Васильич, о работе расскажи. Работа
— что? Механизмы гудят потихоньку, и ладно. Оно, конечно, стараемся, чтоб все исправно было. На маяке
в работе аккуратность нужна, строгость, так сказать. За зиму не отладишь все, потом в навигацию вместо
маяка сам свистки подавать будешь.
— Это точно,- с напускной серьезностью сказал Генка Акимов. Васильич у нас как соловей-разбойник.
Свистнет — за тридевять земель услышат.
— Ага, — вдруг встрепенулся Петя Сачков, до сих пор сидевший молча. — Помните, когда Васильич у
нас первый месяц работал? В пургу хватились: пропал механик. Туда-сюда бегаем — как сквозь лед
провалился. Механична закрыта, а Васильича нет. Потом только догадались, что механична изнутри за-
крыта. Спрашиваем: «Зачем закрылся?» — «А я, — говорит, — откуда знаю, сколько эта пурга сата-неть
будет?» Боялся, чтобы какой-нибудь мотор не остановился, и две недели, пока не закончилась пурга, в
механичке сидел, еды про запас заранее туда натаскал. Так что на свист свой он здорово полагается.
Ты бы уж лучше помолчал, — хмуро проворчал Васильич. Я механик, а не свистун. И тебе следует
помнить, что на маяке работаешь, ответственность строгая должна быть.
О чем мы говорили, Рольтыргин, наверно, понимал не очень. Напившись чаю, он подошел к окну и
долго стоял у маленького деревца лимона, росшего в деревянном ящике. Стоял и, забыв о нас, то одним
ухом, то другим прислушивался к зеленым листикам. Я не сразу сообразил, что ему нужно.
Ты что, Рольтыргин? — спрашиваю.
Он растерялся, покраснел даже. Ответил почему-то шепотом:
— Не шумит, однако. ..
Вспомнив свой рассказ о шумящих деревьях, я не выдержал, улыбнулся.
— Это же комнатное деревце, Рольтыргин. Шумят большие деревья, которые на улице растут, когда
ветер листьями шевелит.
— Знаете, — объяснила Алла. — Это из Провидения нам в навигацию привезли засахаренные ломтики
лимона, я взяла одно зернышко и посадила. Не думала, что вырастет, а он вырос; видите, какой красавец,
уже девять листиков, и вот десятый скоро будет.
А я смотрел на нее и думал, что долго буду помнить эту встречу и этот дом на самом краю света, там,
где рождаются туманы и не затихают ветры.
* * *
Шикотан самый крупный остров в Малой Курильской гряде. Сложен преимущественно вулканическими породами. Он
имеет удобные бухты, а его холмы в летнее время покрываются пышной растительностью. Айнское название этого острова
означает «Лучшее место».
Население острова занимается главным образом ловлей рыбы, особенно сайры, которую перерабатывают на местном
рыбоконсервном комбинате.
На острове есть поселок Малокурильское, который называют «сайровой столицей» Курильских островов. На окраине
поселка табличка с надписью: «Путь на Край Света». Такое романтическое название носит мыс, самая восточная
оконечность острова. Мыс крутыми склонами обрывается в Тихий океан. Высокая отвесная скала, увенчанная белоснежной
башней маяка, хорошо знакома морякам.
Холмогоры — в старину Колмогоры (изменение произошло под влиянием русской народной этимологии) — от финского
слова kalma, первоначальное значение которого «могила» (kalmisto — кладбище), и русского слова «горы» — в смысле
«небольшие возвышенности». Селение, центр Холмогорского района Архангельской области РСФСР. Расположено на
высоком берегу реки Курополки, одного из притоков Северной Двины. С XVI века - важный центр заморской торговли,
утративший свое зна чение после основания Архангельска.
Близ Холмогор, в деревне Мишанской, в 1711 году родился М. В. Ломоносов.
Кара-Тепе (тюркск.) — «Черный холм». Подковообразный холм с несколькими полузасыпанными входами на берегу
Аму-дарьи, близ Старого Термеза, на перекрестке старых караванных путей из Средней Азии в Индию и Китай.
Некогда, еще два тысячелетия назад, на этом месте стоял город, разрушенный в XIII веке ордами Чингисхана. После про-
изведенных здесь раскопок был обнаружен древний буддийский пещерный монастырь. На стенах пещер и подземных
коридоров, а также на найденных глиняных сосудах оказались тексты на бактрианском языке, начертанные греческими
