Суперсвет(ЛП)

Подобно многим прозорливцам до нее, Ли пришла к неутешительному выводу: в данном случае здравый смысл не дает ответа. Любовник потерян, его не вернуть. И сделать ничего нельзя. Как ни крути, Тексток не ее муж. Насколько она знала, их отношения оставались тайной для всех, так что горевать она могла только в одиночку. И вот в один черный день Ли с тяжелым сердцем порвала со своим давним любовником.
Он как будто и не заметил. И снова, словно она ничего и не сказала, пришел к ней. Когда подошло время заняться любовью, Ли отказалась. Он продолжал болтать в ее гостиной, а в обычное время ушел. Все, как всегда. Почти.
На следующий день Тексток явился снова. И через день тоже. Секса уже не было. Текстока не было.
Ли стала подыскивать другую квартирку. На Меркурии с жильем было туговато, но не настолько, чтобы не найти желающих потесниться. Предложений, однако, не последовало. Объявлений хватало, но стоило ее конвертеру появиться у двери, как выяснялось, что нет, комната уже сдана.
Верить в столь широкомасштабный заговор против нее лично не хотелось, и Ли, отпросившись однажды с работы, прошла полное психологическое обследование. Судя по результатам тестов, с ней все было в порядке.
На следующий день она предъявила эти результаты Текстоку. Ссылка на то, что у нее паранойя, не пройдет — вот доказательство обратного. А раз так, то пусть он объяснит, в чем тут дело.
Тексток, как всегда, пришел в начале вечера. Его аспекту было двадцать восемь. Коричневая майка под горло, коричневые кожаные туфли с архаичными шнурками — обувь была его слабостью, — светло-коричневый пиджак из верблюжьей шерсти. Каштановые волосы коротко подстрижены и зачесаны назад, слева направо, как будто в лицо ему постоянно дует ветер под одним и тем же углом в сорок пять градусов. Разумеется, каждый волосок всегда на своем месте.
— Без цветов? — спросила Ли, впуская его в квартиру.
— Теперь у меня просто нет времени ходить за ними, — ответил Тексток. — И тебе это известно.
— Однако ж ты находишь время, чтобы приходить ко мне.
— Конечно.
— Почему «конечно»?
Ответил Тексток не сразу. Для начала он прошел к своему любимому креслу в гостиной и сел. Ли уже собиралась повторить вопрос, когда гость заговорил.
— Потому что мне разрешается с тобой встречаться. Вообще-то это даже предполагается. Они не хотят, чтобы у меня случались какие-то крупные потрясения.
— Они? О ком ты говоришь?
— О Департаменте Иммунитета.
Ли села на диван напротив. Распечатанные в виде буклета результаты обследования лежали на разделявшем их кофейном столике.
— А если я больше не желаю с тобой встречаться? Что тогда, Хамар?
Ответа на этот вопрос у него не нашлось. Ли ждала, а он просто смотрел на нее с застывшим, ничего не выражающим лицом, как будто кто-то отключил всю его мимику. В каком-то смысле так оно и было.
— Они отняли тебя у меня. Я не могу это принять.
— Но именно это тебе придется сделать, — сказал Тексток резко, сухим тоном, не оставлявшим сомнения в том, что он настроен серьезно и знает, что делает.
Ли расплакалась. Тексток подался к ней. Она подумала — утешить, но на уме у него было другое. Он наклонился и крепко поцеловал ее в губы. Ли сначала сопротивлялась, потом уступила и ответила на поцелуй.
И тут в губах появилось какое-то странное покалывание. Оно перекинулось на язык. Перешло на горло. Проникло в легкие.
Ли отпрянула от любовника.
— Что ты со мной сделал? — выдохнула она.
— Минуту. Дай мне одну только минуту.
Она вдруг поняла. Ее заполнил поток наслаждения. И даже не столько наслаждения, сколько удовлетворения. Покоя.
Несколько недель она мучилась из-за его невнимательности, просыпалась среди ночи на сбитых простынях, иногда замечала, что рвет волосы на голове, как будто наказывая себя подсознательно за то, что не дотянула, не оправдала, не удержала, испортила все. И вот теперь тугие узлы ослабели, напряжение ушло. Она глубоко вздохнула, переводя дыхание.
Все будет хорошо.
— Это «Глори», — сказал Тексток.
— То, что применяют военные? — спросила она и как будто услышала себя со стороны — голос звучал равнодушно, откуда-то издалека. Ее настоящему, реальному «я» не было никакого дела до всей этой ситуации — она впитывала «Глори».
— Теперь ты знаешь, что я чувствую, — сказал он. — Чудесно, правда?
— Да, но как…
— Директорат Науки проводил какие-то эксперименты. Директор Амес беспокоился, что университет погряз в дрязгах, что люди слишком много думают о карьере, чем о работе на общее благо. Из Департамента Иммунитета вызвали специальную команду с заданием осуществить программу «Глори».
— Значит, вот что ты чувствуешь, когда угождаешь Амесу? — спросила отстраненно Ли, которая была и не Ли вовсе. По крайней мере она еще говорила то, что хотела. Но мысли уже не контролировала. И волю тоже.
— Можно и так сказать, — согласился Тексток. — Но дело, знаешь ли, не просто в шоке для лимбического гриста. «Глори» интегрируется в реальном времени с базой данных долговременной стратегии Амеса. Вот тут в игру и вступает удовлетворение. Здесь уже не павловские реакции на раздражение. Ощутить удовлетворение можно в любой момент, даже тогда, когда занимаешься чем-то таким, что вроде бы не способствует напрямую продвижению плана. Это награда за то, что ты делаешь что-то нужное для всех.
Он снова поцеловал ее. Ли раскрыла губы, потрогала его язык своим. Ее заполняло ощущение счастья, удовлетворения, наслаждения, гордости за себя.
— И как это помогает другим? Как продвигает план?
— Скоро узнаешь, — негромко ответил Тексток и, отстранившись, но все еще держа ее, посмотрел ей в глаза. — Знаю, ты в последнее время разочаровалась во мне. Теперь тебе немного понятнее, что происходит. Мы воюем. И наука находится на передовой линии. Мы обязаны сделать все от нас зависящее, чтобы победить во благо цивилизации.
— Я хочу, чтобы мы победили, — без особого убеждения сказала Ли, поскольку и впрямь не имела сложившегося мнения о войне.
Эффект «Глори» начал ослабевать.
— О, нет. Пожалуйста, как мне вернуть это?
— Будь правдива перед собой. Не бойся критиковать собственные мотивы и желания. Если он будут совпадать со стратегией, «Глори» вернется.
— Хочешь сказать, что-то во мне будет постоянно соотноситься с той стратегической базой данных, установленной Департаментом Иммунитета, и либо вознаграждать меня, либо наказывать? — Звучало это не очень-то приятно. Но «Глори» действовала реально. И даже сейчас Ли чувствовала себя так, словно с ее кожи после горячей ванны испаряется теплая вода. На душе было покойно. Для того, чтобы испытать это снова, можно пойти на… компромиссы.
Или даже отказаться от части личной свободы.
— Базой данных распоряжается Департамент Иммунитета. Установлена она самим директором Амесом. Ты как будто получаешь прямой доступ к его мозгу. Прикасаешься к его мыслям.
Все ее беспокойства и волнения… нет, они не отдалились. Она все еще ощущала их. Но теперь они локализовались. Как будто зернышко беспокойства попало в раковину, где его окутал первый слой перламутра. И ей хотелось, чтобы на первый слой накладывались другие. Пусть «Глори» лакирует песчинку до тех пор, пока от беспокойства ничего не останется, пока все не будет легко и гладко.
— Я хочу почувствовать это еще раз. Что мне нужно для этого сделать?
— Вообще-то, — сказал Тесток, — Директорат Науки может предложить тебе одну работу. Если согласишься с их предложением, гарантирую — «Глори» у тебя будет столько, сколько душе угодно.
  
Глава четырнадцатая
 
 
Из «Оружия, основанного на грист-технологии»
 
Полевое руководство федеральной армии
 
Составлено Лабораторией передовых исследований, Тритон
 
Герардо Функ, коммандер
 
 
Антиинформационное оружие
 
Одно из самых эффективных использований грист-оружия состоит в установлении антиинформационных зон (АИЗ). Область воздействия — от областей информационного разрушения — например, мозговых синапсов или электромагнитной трансмиссии — до сложных, саморазвивающихся локальных алгоритмов, которые не убивают, но дезорганизуют вражеские силы. Попавший в область действия АИЗ противник может блуждать в них, как ему представляется, годами, испытывая галлюцинации и кошмары, а его ментальные и физические структуры могут быть трансформированы. Части его подсознания могут быть диссоциированы и использованы против него, а ментальный ландшафт трансформирован в нечто, воспринимаемое как физически опасное место — например, джунгли.
 
Фирменная черта этого оружия — комплексность и быстрая адаптация к противозащите. Установление АИЗ требует больших материальных и физических затрат. По этой причине использование АИЗ ограничено, но при развертывании они крайне эффективны.
 
 
Инфильтрационное оружие
 
Еще одно использование комплексного гриста, обычно под контролем близкого к разумному алгоритма, для атак в тылу противника. Выполняется инфильтрующим гристом из скрытой или замаскированной позиции. Грист может сам проходить различные трансформации по мере продвижения к заданной цели. Способность трансформироваться и оставаться в скрытом состоянии требует долговременного планирования со стороны техников и зачастую высокой сложности самого гриста. Иногда задачу решает и относительно простая трансформация — заряженная стена или отрубленный палец врага, выращенный еще до того, как неприятель заметил подмену. В таком случае грист может содержать код, который активирует его боевой потенциал при совпадении требуемых условий. В некоторых случаях для того, чтобы спровоцировать хаос, гристу достаточно исчезнуть.