Одушевленные предметы

Всем
      осмотрительность твоя
                  известна,
поставил тут ее
            Рычаг
                  на место. –
Не осади тебя,
            не охлади твои раж
Колесам
            ходу
                  ты совсем не дашь!
 ЦЕПКАЯ СКРЕПКА 
Десятки лет
            в отделе служит Скрепка,
известная
            своею хваткой крепкой.
Сперва она держалась за Листы,
что не без умысла, как видно,
                        злого
ушатом окатили клеветы
Петрова, Голубева и Козлова.
Потом держаться стала за Листы,
которые доказывали четко,
Что Голубев, Петров, Козлов
                        чисты
и что оклеветали их
                  с расчетом.
Ей все на свете
            безразлично, Скрепке,
за место б только
ухватиться цепко.
 КАРАНДАШ БЕЗ СТЕРЖНЯ 
Он написать шедевр
            пытался с маху,
но только исцарапал зря бумагу.
– Нажми, нажми! – советуют ему. –
Да заостри внимание к письму!
– Он заострил,
                  потом нажал как следует
усилия его прошли бесследно.
Кричат:
            – Да не с того конца он начал!
А ну, попробует с другого пусть! –
Он пробует –
                  и снова неудача.
И тут все видят:
                  Карандаш-то пуст!
 ТОПОР И ПИЛЫ 
Вот интересно, –
                  рассуждал Топор,
какой пиле
            поручат распиловку:
щербатой,
            что в лесу
                        с каких уж пор,
иль новой,
            что работает так ловко?
Приди, конечно,
            новая Пила,
живее бы у нас
            пошли дела.
Ее проворней нет,
в ней все поет.
                  Но с ней, зубастой,
наживешь хлопот.
Намного бы спокойней
                  жизнь была,
когда б осталась
                  старая Пила…»
Так и случилось.
          Чей-то выбор пал
на старую Пилу:
           мол, можно смело
ей дело поручить
           она тупа,
но на своей работе/
                 зубы съела!
 СПИЧКА И ДРОВА 
Направили Спичку
               в остывшую печь –
Дрова, так сказать,
               вдохновить и зажечь.
Известно, что Спички –
               горячие головы.
Но эта
          на редкость была холодна.
Ей в печь не хотелось,
               и долго,
                    угодливо
у теплой коробочки
                    терлась она.
Так долго,
          что всем понабила оскомину,
и вот, наконец-то, отправилась в печь.
Но только с Дровами она
               познакомилась,
как тотчас пошла
               недовольно шипеть:
«Что это – Дрова?
               Нет, чурбаны бездушные!
Попробуй-ка
          расшевели их, зажги!
Скорее назад!
               Занесло ж в эту глушь меня.
Какая здесь темень –
          не видно ни зги!»
И снова,
          обиды и злости полна,
у теплой коробочки
               трется она.
 ОБ ОДНОМ ТЕЛЕГРАФНОМ СТОЛБЕ 
На вид был Столб неколебим
                    на деле
подгнил он и держался
                    еле-еле.
Однажды сильный ветер налетел.
И вдруг буквально столб
                    остолбенел.
Сопротивлялся Столб ему упорно,
почувствовав, что нет под ним опоры.
Казалось, все:
               падения ему
не избежать,
               Исход, казалось, ясен.
Но удержался Столб.
               А почему?
Надежные
          имел он
                    связи!