Чудачество любви не помеха!

– Понятно. Так ты вступила потому, что наш танцевальный кружок выиграл много турниров.
– Ага. Поэтому и потому что у нас интересно. Танцевать – это так весело! Свои движения я тебе показала, теперь твоя очередь. Давай!
– Ты хочешь посмотреть на то, как плохо я танцую?!
Танцевать я вообще не умел. На её лице появилась знакомая садистская улыбочка. И чего она от меня ждёт? Я ж кроме китакита ничего не смогу.
– Один оборот вокруг своей оси будет расцениваться как достаточно здравая просьба?
– Нет!
Услышав мой отказ, Нибутани захихикала. Да уж, развлекается, как может. Как меня это бесит.
– Но всё же редко ты допоздна в школе засиживаешься. С чего это ты вдруг?
Чёрт, мы вернулись к этой теме. Эх, как бы мне потом не пожалеть о своих словах…
– Я занимался в библиотеке.
– О, так ты у нас ботаник? Ничего себе. Кстати, что тебе за тот экзамен по математике?
Коне… Я совсем забыл о нашем вчерашнем разговоре. Перед тем, как нам вернули листы с ответами, я сказал ей, что беспокоюсь о своей оценке… Вымученно улыбнувшись, я заставил себя ответить ей:
– 85. Повезло.
Я скинул совсем немного, но совесть стала грызть меня и из-за этого.
– Бывает, – мрачно добавил я. Не могу же я сказать ей правду.
– Серьёзно? В три раза больше меня?
В три раза… Это где-то около тридцати. Ничего ж себе… Она всё меньше кажется мне умной старостой. Такое вообще нормально?!
Интересно, хорошо ли, когда староста класса так плохо учится? Хотя одна плохая оценка не значит, что по остальным предметам у неё то же самое. И она очень популярна. Так кто кому на самом деле помогает?
Ну и что мне сказать? Что-нибудь утешительное сойдёт?
– У всех есть свой проблемный предмет. Главное – не расстраиваться.
– Что? А мне ты помогать с учёбой не собираешься?
А? Что это было? «А мне помогать»?..
– Ты же помогаешь Таканаши-сан, да? Помог бы и мне тогда.
Всё её лицо расплылось в широкой улыбке.
Я молчал. Значит… она с самого начала всё знала? Точно, Рикка же прошла тут раньше меня. Но с чего бы Нибутани так на меня набрасываться? Она что, совсем садистка?
– Я?.. С меня и Рикки хватит.
– А? Вы называете друг друга по именам?
– ?!
Блин! Её промывание мозгов всё-таки сработало, и я назвал её по имени. Одно маленькое слово – и такая большая ошибка. Как мне всё исправить?!
– И какие у вас, ребята, отношения?
А-а-а, прямо к делу… Она увидела раненого зверя и решила добить его. На её лице по-прежнему эта садистская улыбочка. Кажется, я знаю, что делать. Нельзя дать ей запугать меня ещё больше. Я чувствовал себя кроликом, смотрящим в глаза удаву. Столько времени потрачено зря… Придётся перейти в режим самозащиты. Все систе… надо сваливать отсюда.
– Ну… Дело не в этом. Ты разве не называешь своих друзей по именам?
– А мы разве не друзья?
На этот раз она точно наблюдала за моей реакцией. Стоп, друзья?.. За последние пару дней мы много говорили, это делает нас друзьями? Или и одного разговора будет достаточно? А если разговаривать каждый день, вы становитесь друг другу как родственники?
– Ну, мы друзья, но… Мне кажется, что «Нибутани» как-то больше тебе подходит.
– Да? Наверно, сойдёт. Значит, ты обращаешься к людям по-разному? – резко спросила она, хоть и отвела уже взгляд.
Но это был не конец. Я не выбрался из ямы. Способ, которым она запугивала меня, изменился, и я смог только покорно ответить:
– Эм… Помнишь, я Рикку в медпункт отводил? Тогда она и…
– …призналась тебе в любви?
– Нет, НЕТ! Просто у неё тогда была такая плохая оценка!.. Что она задела мои чувства, и мне пришлось предложить ей заниматься вместе!
Меня обуревали эмоции, поэтому часть слов я выкрикнул. Потом я заметил, насколько постыдно это прозвучало, и мне стало ещё более стыдно. Я скатывался вниз по наклонной.
– Ну, так почему бы тебе и со мной не позаниматься?
– С чего бы?!
– У меня, по-твоему, хорошая оценка? Если ты можешь учить её, то учи и меня. У меня 28.
Я так и знал… Меня накрыло чувство вины. Я бы солгал, если сказал, что займусь её обучением. Нибутани, конечно, права, но с двумя ученицами одновременно мне не справиться…
Но пока я думал, случилось чудо.
– А что, если я порекомендую тебе другого учителя? Он хороший парень и вполне на это сгодится.
– Кто?..
– Ишшики.
Он довольно приличный парень. За экзамен он получил почти столько же, сколько и я, но кто знает, сколько он ботанил и что получит в следующий раз? Кроме того, он такой же непреклонный, как и его имя. По крайней мере, пунктуальности он тебя научит. Вот только не знаю, настолько ли он хороший учитель, как я.
Но есть одна проблема. Я не знаю, сможет ли он выключить свою «Я-люблю-всех-девушек»-ауру. Других грехов я за ним не замечал. Он отлично подойдёт на эту роль.
– Ишшики недостаточно хорош.
Незамедлительный отказ. Бедный Ишшики. Моё сердце стремится к тебе. Надо будет тебе в следующий раз кое-что посоветовать.
– Почему? Ты не сможешь с ним заниматься? Он должен быть таким же хорошим учителем, как я.
– Он слегка извращенец.
Спалился. Или девчонки всё поняли с самого начала. Наверно, у парней и девушек разный взгляд на вещи. Просить его измениться уже поздно.
– Ну, это да, но мне больше некого тебе…
– Но мне нужен кто-то, кто мог бы со мной заниматься. И Таканаши-сан тоже. Ты отлично нам подходишь. Так почему бы мне к вам не присоединиться?.. Мешать я не буду. Я буду только смотреть.
– Что значит «Мешать я не буду»?!
Я не понимал, правда это или проработанная схема. Но сработано классно, я прямо озадачен. Определённо.
– Ну, насчёт этого… Прости, но мне и одной Рикки хватает по горло. Попроси кого-нибудь ещё. Мне правда жаль.
– Хм? Ладно, тогда давай поговорим о чём-нибудь другом, Тогаши-кун. Ты знаешь, что у Таканаши-сан под повязкой? Или под бинтами?
От этой резкой смены темы я перешёл из озадаченного состояния в любопытное.
Хм, повязка? Да, я знаю, что под ней находится, но почему забинтована рука – нет. Наверно, она просто думает, что это круто, но меня пробило любопытство.
– Я не знаю ни почему ты спрашиваешь об этом меня, ни что у неё под ними.
– Даже так? Ну и ладно. Я думала, что раз ты повёл её в медпункт из-за того глаза, то должен знать, что под повязкой. Тебе что, это не интересно?
– А-а-а, ты про тот коцаный глаз?
Действительно, это БЫЛО мне интересно. Да это, походу, всему классу интересно.
– Да, про него. Знаешь, мне кажется, что это может быть признак синдрома восьмиклассника.
– Си…си… – вырвалось у меня. Ладно бы только Ишшики, но ещё и Нибутани… Я не думал, что эти слова так уж популярны. Видимо, болезнь распространена по всему земному шару.
Серьёзно, синдром восьмиклассника?
– Сиси? Ты просишь, чтобы я показала тебе грудь, извращенец?! ИЗВРАЩЕНЕЦ!
– Прости! Я сказал не подумав! Откуда ты знаешь о синдроме восьмиклассника? Ты вроде никогда о нём раньше не говорила.
– Тебе никогда не хотелось засунуть всех таких больных в психушку?
– Нет!
Я не хотел бы жить в таком мире. Пару лет назад меня бы туда точно отправили.
– Что в этих дебилах хорошего?.. Вылечить их всё равно нельзя. Про психушку я пошутила, но не думаю, что у этой жуткой болезни есть лечение.
Нибутани было серьёзное выражение лица, но то, что она говорила, было несколько нездраво. Жутко заинтересованный всем этим, я, однако, вздохнул.
– Ладно, продолжаем разговор…
И разговор продолжился.
– Я хотела поговорить с Таканаши-сан, но она, похоже, разговаривает только с тобой.
– Только со мной?..
– Думаю, да, но не знаю, почему. У неё точно синдром восьмиклассника; да ты посмотри только на то, как она себя изолирует! Я с ней как-то пыталась поговорить, но она не ответила. Меня это насторожило.
Она много знает о Рикке. Но почему Рикка ни с кем не разговаривает? Это серьёзная проблема.