Чудачество любви не помеха!

– А теперь иди учиться. Я начну восстанавливаться. Здесь.
Беру свои слова обратно.
 Глава 3: Начало занятий после уроков 
После того, как мы с Наной-чан вышли из медпункта, прозвенел звонок, сигнализирующий о конце первого урока. Дальше мы с ней разделились, и я пошёл обратно на четвёртый этаж. В отличие от моей средней школы, в коридор на переменах тут выходило совсем немного народа. Когда я дошёл до пролёта, на котором мы с Риккой заключили контракт, мне стало интересно, как мои одноклассники отреагировали на предшествующие этому события.
Когда я вошёл в класс, то заметил, что внутри было более шумно, чем обычно, потому что внутри находилось больше людей, чем на других переменах. Обычно из класса уходят почти все, из-за чего комната практически пустеет, но сейчас у нас, похоже, фулл-хаус. Раздумывая обо всём этом, я подошёл к одноклассникам.
– Что происходит? Чего это все такие тихие?
Все сидели за партами. По рядам гулял листок, но после моих слов его быстренько спрятали.
– С… с возвращением! Похоже, ты поднял первый флаг, чувак. Она показала все знаки, и ты повёл себя, как истинный герой эроге.
– Да нет. Если бы ты увидел человека, которому было так же плохо, как и ей, ты бы тоже не остался равнодушным. Не надумывай себе всякую ерунду.
По правде говоря, я не могу сказать ему ни что она страдает от синдрома восьмиклассника, ни что моя недавняя вспышка похожа на таковую человека с синдромом восьмиклассника. А раз уж я не могу сказать ему даже об этом, то и то, что она проводит переорганизацию (то есть попросту прогуливает уроки) в медпункте, тоже запретная тема.
– Надумывать? Да тут нечего надумывать, чувак. Ты сделал первый шаг на пути к женскому сердцу. Готов свою жизнь на кон поставить, это так. Ну, я надеюсь, она не страдает от синдрома восьмиклассника, как мы вчера думали.
– А?!
Услышав это выражение, я непроизвольно повысил голос. Рикка точно им страдает, и пока я в этом уверен, лучше сделать так, чтобы об этом никто не знал. Сомневаюсь я что-то, что если я об этом расскажу, люди будут о ней хорошего мнения.
– Ты что, не в курсе темы дня? Не видишь, что все сейчас только о ней и шепчутся? Чувак, походу, слухи о Таканаши-сан правдивы!
– Слухи? Ты же вчера сказал, что она изменилась со средних классов!
– В мою пользу говорит больше. Я тебе вчера не сказал? Мы тут думали над тем, правда ли то, что в средней школе она носила маску и сказала учителю: «Это загробный мир».
– Я об этом не слышал и не хочу слышать! – сказал я, опять подняв голос. А выбора не было, я уже чувствовал приближающуюся ко мне опасность. Какого хрена? Загробный мир? Мы все мертвы? Да ещё и учителю такое заявить?!
– Давай поразмыслим логически. Стала бы Рик… Таканаши на самом деле всем этим заниматься?
Похоже, контракт (то есть, промывание мозгов) Рикки на меня уже подействовал. Я начинаю называть её по имени. Хорошо ещё, что у меня получилось вовремя остановиться. Если бы он услышал о том, как я стал её называть, то «флагам» и «шагам на пути к женскому сердцу» конца не было бы.
– Ну, когда вы пошли в медпункт, по классу стали передавать записку. Поэтому все и шепчутся.
Записку?.. Да, я думал, что та бумажка выглядит довольно странно. Я понял, почему люди думают, что в нашем классе есть девочка в маске. Но с чего бы этому стать темой для обсуждения? Я не могу придумать ничего такого, где была бы замешана девочка в маске. Может, всё началось ещё со слухов из средней школы, которые у нас слегка преувеличили? Но носить маску…
– Да, я заметил. Но почему они думают, что она носила маску? Все же видели, что у неё болел глаз, разве нет?
– Видели, видели. А ты наблюдательный. Сначала я тоже подумал, что это странно, но потом вспомнил одну вещь, которую услышал, когда собирал информацию. Какой-то человек в маске вроде как написал слово «Таканаши».
– А-а-а, теперь всё ясно. Имя-то странное… Ты дурак, или что?! Если дело в этом, спросил бы её!
Дурак дураком, правда? Я уже не мог сдерживаться.
– Я не хотел влазить в её дела из-за какой-то там шутки. Я слышал, что девчонка была низкой и носила маску только на левой стороне лица. На правом глазу была повязка. А обе руки были забинтованы. Плюс она носила ожерелье и кучу украшений. Похоже ведь на Таканаши-сан, да? Теперь ты понимаешь, почему я так считаю?
Маска ведь должна скрывать всё лицо. Может, это предвзятое мнение, но я слышал о человеке из оперы, который носил такую же маску. Но маски и бинты, скрывающие части тела, придают людям весьма подозрительный вид.
– То есть ты говоришь, что Таканаши должна была всё это носить… Это не то, что стоит о ней рассказывать, как думаешь?
Но это правда. Сейчас на ней много бинтов. И если подумать, то все, кроме неё, сочли бы такие одеяния омерзительными. Если бы по школе толпами шлялись люди с синдромом восьмиклассника, её рейтинг упал бы до нуля. И минимальный проходной балл, и конкурс на поступление туда же… Но мы-то уже здесь, нас это не коснётся.
Стоп, меня это касается. Мне придётся заниматься с ней после школы. Если её оценки не вырастут, мне несдобровать.
– Что, вы будете заниматься вдвоём? Ты по-прежнему идёшь по дороге любви, чувак. Но если слухи не врут… то ты в жопе, приятель.
– Да не так всё. Я же сказал, я просто не смог бросить её в таком состоянии. Если честно, она напоминает мне себя самого.
– Да-а-а?! Ты мне такого не говорил. Ну-ка, ну-ка.
Как и вчера, из каждой поры на его лице засочилась энергичность. Он вытащил из кармана блокнот так быстро, что будь его рука ракетой, она оторвалась бы от земли.
Интересно, как он к этому отнесётся.
– Только это личное, и я не могу тебе этого сказать. Прости, друг.
На его энергичном лице появилось крайне раздосадованное выражение. Прости, но не думаю, что могу рассказать тебе о том, что у неё синдром восьмиклассника крайне запущенной степени.
Но так легко мне от него не уйти.
– Какой ты упрямый. Либо ты твёрд, как камень, либо ты от этого что-то выигрываешь.
– Это не упрямство. Я знаю, что тебе хочется это узнать, но я не могу рассказать тебе. Говоришь, «твёрд как камень»? Да любой человек, имеющий хоть малейшее представление о моральных устоях, стал бы держать такое в секрете. Это ведь не просто так называется личным делом; если бы о таком мог узнать любой человек, «личным» его уже нельзя было бы назвать. Я знаю, что я в сложном положении, раз уж скрываю это от тебя, но этого я не скажу никому. Прости, друг, но я буду хранить это в секрете до конца своих дней.
– Как проникновенно… Ну, думаю, это хорошее качество.
Он сказал это из чистой вежливости, но я почувствовал, что начинаю стесняться.
– То есть ты хочешь сказать, что даже если всё узнаешь, то никому не скажешь?
Именно. Б-И-Н-Г-О, бинго.
– Ладно, ты не хочешь оставлять её одну, но в чём ещё дело? Не думаю, что у вас с Таканаши-сан много общего.
Мы уже закрыли эту тему. Зачем всё повторять?! «Может, поигнорить его?» – подумалось мне. Он ведь мог меня к чему угодно подстрекать.
– Хм, если убрать нежелание бросать её в трудной ситуации и учесть, что скоро начнётся урок, то… Характер?
– Ага, понятно. Сенсация. У Таканаши-сан и Тогаши очень похожий характер?.. Понятненько, – он кивнул. Я услышал, что при этом он буркнул: «Угу».
– Эм, и что из того, что я сказал, ты запишешь?
– «Характером похожа на Тогаши. То есть женственна».
– Какого?!..
– Чувак, ты похож на бабу. Только поведением, но и это уже страшно представить. Прямо вижу, как ты становишься офисным планктоном.
– А-А-А-А-А-А-А!
Выбрось это из головы, парень. Чёрт… Не думай об этом.
– Мда, печально! И почему ты не родился девочкой? Хотя тебя можно переодеть в женскую одежду… Ты как, за?
– Я решительно против! Я родился безудержным пацаном!
– Сомневаюсь, – тут же ответил он. Я что, действительно похож на женщину? Я ведь Дева. Твою мать! Я хочу другой день рождения!