Что рассказал убитый
– Приплыли мы, значит, на север озера и вылезли на берег. Фома-то думал, что мы и в самом деле приплыли приглядеть место. Он же не знал, что вы велели вытрясти у него номера счетов, куда он перевел часть денег за алмазы. Ну, значит, он довольный такой, все трещит про то, как ему за два месяца Якутия осточертела и как здорово, что отдохнем. В общем, он ничего не заподозрил. Ну, я выбираю момент и подмигиваю Быне. Тот ему, как и было оговорено, так приложил, что Фома на десяток минут отрубился. Мы его тут же и повязали. Когда он пришел в себя, принялся дергаться, орать, что Олег Анатольевич нам шкуру за него спустит. А когда мы взялись спрашивать его про номера счетов, он поплыл. Не сразу, правда, но колонулся и часть успел рассказать.
– Ага. Примерно про одну десятую часть. Дальше.
– Развязали, значит, мы его – поверили, что никуда не денется. Он же совсем поплыл, весь в соплях и слезах был. Разве ж думали, что он в озеро сиганет?
– Сиганет, сиганет! – передразнил его Кайнер. – Уроды! Вот и уплыл…
– Не, не уплыл, – широко улыбнулся охранник, – он хоть глубоко и надолго нырнул, но все равно, как только из воды появился – Ероха сразу же и стрельнул. Револьвер-то был переделанный из травматики – «Айсберг», но в голову он попал точно. Фома сразу же под воду и ушел. И сколько мы его ни искали – все без толку.
После этого рассказа лицо Кайнера приобрело ярко-красный оттенок.
– Ты хоть понимаешь, чем это…
– Понимаю, Олег Анатольевич.
– Ни черта ты не понимаешь! Бросай все дела, возьми пару-тройку надежных ребят и дуй в Городок. Делай там что хочешь, но мусора не должны найти пулю в башке у Фомы. Как говорится, утонул так утонул! А если найдут пулю, то следаки начнут копать, и тогда – хана! Нам никак нельзя светиться – у нас сделка крупная на носу, и если хоть что-то всплывет…
– Да просто надо с ихним экспертом договориться, заплатить как следует, и тогда он не найдет дырку в башке. А если найдет, то скажет, что это рыбы проели.
– Может, и с экспертом… – задумался Кайнер и прошелся по кабинету. – Только знаешь что? Сейчас я позвоню старому знакомому в Городок… В общем, иди, погуляй полчасика…
Однако Антон в приемной и десяти минут не просидел, как депутат его снова вызвал.
– С тамошним экспертом не договоришься. Упертый. Идейный. В общем, делай что хочешь, но тот эксперт не должен вскрывать труп Фомы, и точка. В соседнем городке работает эксперт, которого мы слегка прикормили. Помнишь? С ним можно прямо говорить. Денег не жалей! – И, открыв сейф, кинул на стол солидную пачку денег. – И смотри, осечки быть не должно. Иначе ты следом за Фомой пойдешь измерять глубину озера. Правда, подо льдом темно будет, зато теплее, чем на улице, – пошутил народный избранник и засмеялся.
Глава 2
Утром Огурцов чувствовал себя неплохо. Хотя сильно болела голова, температура была нормальной.
– Я, наверное, схожу на работу, – сказал он жене и показал градусник – 36.9. – И вроде самочувствие неплохое, а?
– Лежи, – сказала Нина Алексеевна, – а то еще до пневмонии допрыгаешься на этой своей работе.
Огурцов, понимая справедливость слов супруги, покорно залез под одеяло, честно решив «поболеть». Однако не успела за ней закрыться дверь, как зазвонил телефон и высветился номер Капустина.
– Ну, ты как там, Димыч?
– Лежу…
– Что, совсем хреново или… – И, выслушав ответ, спросил: – Труп вскрыть не смог бы?
– А что за срочность?
И майор рассказал, как они вчера выловили в озере труп, и про то, что он гнилой уже прилично, и про то, что ему, майору милиции, он не понравился.
– Решительно не понравился. Ты понимаешь, о чем я?
– Наверное, понимаю. Милицейский инстинкт. Хорошо, через полчасика приду.
– Может, попозже?
– Нет, лучше с утра! Иду, – и стал быстро одеваться. Потом тихонько вышел из подъезда и прямо в дверях столкнулся с каким-то амбалом, вбегавшим с улицы. От толчка Огурцов упал на спину, не успев ничего сообразить или сделать, – его пронзила резкая боль, стрельнувшая откуда-то из правой ноги и мгновенно ударившая в голову… Больше он ничего не помнил. Пришел в себя от того, что кто-то хлопал его по щекам, а сам он лежал на ступеньках лестницы.
– Дмитрий Иванович, я «Скорую» вызвала, – услышал он голос соседки с первого этажа. – Да вы лежите, лежите, у вас нога сломана. А этот-то бесстыдник, как увидел, что вы упали, развернулся, сел в машину и укатил. Даже не помог.
Потом Огурцов довольно смутно припомнил, как фельдшер накладывал шину на ногу, как вокруг суетились какие-то люди, как прибежала вся в слезах жена, ну а потом от тряски боль резко усилилась, и он окончательно «отъехал», так что все процедуры, что проводили с его ногой, ощущал смутно.
Окончательно в себя пришел от голоса Перцева:
– Дима, ну как ты? – и Огурцов открыл глаза.
– Да вроде ничего!.. Так… плаваю! Накололи разной дрянью… по-моему, еще и промедол вкатили.
– Да-а-а, месячишко ты проваляешься на коечке, да и потом…
Они еще пару минут поговорили про то, как это больно – ломать кости и как потом долго болит место перелома.
– Кстати, – встрепенулся вдруг Огурцов, – а что там с трупом? Кто-то приедет вскрывать или…
– Да его отвезли в соседний городок. Сейчас, наверное, уже вскрывают.
– Ну и ладно. Там эксперт молодой, но для исследования утопленника семи пядей во лбу не требуется! Как правило… Так что ничего страшного. – И, помолчав, задал вопрос: – Кстати, все забываю спросить – как там Наталья?
Лицо Перцева стало смущенно-нежным:
– Гинекологи говорят, что через неделю должна родить. Мальчик. Только она проведать тебя не зайдет, ты уж не обижайся, ладно?
– Да ну, ты что? Какие здесь обиды? Ей приветы от меня! Спасибо, Толя, – чуть помолчав, сказал Огурцов. – Ты иди, а то меня чего-то в сон потянуло… сил никаких.
* * *А накануне вечером, когда Иван Пуркаев – судмедэксперт из соседнего района – собрался было ложиться спать, в дверь позвонили. Глянув в дверной глазок, он увидел…
– Че разглядываешь? – раздался из-за двери жизнерадостный голос. – Это я, Антон, открывай.
Иван сказал, что сейчас откроет, только оденется, и присел у двери. На душе у него стало гадостно и нехорошо: «Явился! Значит, будет о чем-то просить, как тогда».
А тогда, пару лет назад, он польстился на тысячу долларов за то, что на вскрытии «не заметит» перелом подъязычной кости. «Понимаешь, доктор, – говорил этот Антон, – ну, прихватил я этого бичару, хотел из подъезда выкинуть… что-то в шее хрустнуло и… Помогай, в долгу не останусь». Значит, и сейчас кого-то за шею прихватил. Да кого, кого? Никого! Он меня за шею еще тогда прихватил и держит до сих пор.
Потом вздохнул и открыл дверь.
– Встречай гостя, – жизнерадостно сказал начальник охраны депутата, раскидывая в сторону руки, в каждой из которых зажато было по большущей коньячной бутылке. – Надо бы вопросик один перетереть. Айда в машину!
Иван накинул куртку, спустился вниз и сел в «Волгу». Кроме Антона, в ней никого не было.
– А чего так скромно-то – «Волга»? Вы ж все на «мерсах» да «Ауди» привыкли?
– Есть… есть и «Мерседесы», есть и «Ауди», все есть! А эта машинка для конспирации, – хохотнул хозяин и, посерьезнев, сказал: – Тебе надо завтра сделать так…
Рассказ длился примерно полчаса, и в конце его Пуркаев совсем увял. Дело пахло премерзко: огнестрел – это вам не сломанная кость.
– А как быть? – начал было Пуркаев.
– А вот, – снова хохотнул Антон, – материальная компенсация. – И, пересчитывая, стал выкладывать на колени эксперту купюры: – Раз, два, три, четыре, пять! Ровно пять тысяч зелеными.
– Да нет, я не про то! А если труп увезут в Город, тогда как быть?
– Ну, это не твоя забота. Не увезут. А если и увезут – половину денег вернешь, а половину оставишь себе. Видал, как выгодно с нами отношения поддерживать?