Приручить чудовище

— Хорошо, — сказал он и тут же отвернулся. Когда они свернули за угол, он сказал им, что они могут провести ночь в одной из гостевых комнат, а наутро он вызовет карету, чтобы они вернулись в Лондон. Хелен едва не выронила саквояжи.
— Но я на самом деле не…
Он уже начал подниматься по узкой каменной лестнице.
— О расходах не беспокойтесь.
Хелен замерла на нижней ступеньке, уставившись на его решительно удаляющуюся спину. К несчастью, вместе с Алистэром удалялся и свет.
— Мама, поспеши, — потеребила ее Абигайль. Она взяла брата за руку, как подобает старшей, и уже начала подниматься.
Ужасный человек остановился на площадке:
— Вы идете, миссис Галифакс?
— Да, сэр Алистэр, — проговорила Хелен сквозь зубы. — Я только подумала, что если бы вы просто попытались принять идею леди Вейл…
— Я не нуждаюсь в экономке, — скрипучим голосом заявил он и решительно затопал по ступеням.
— Мне трудно в это поверить, — Хелен последовала за ним, — учитывая состояние замка, которое очевидно.
— Мой дом нравится мне таким, как есть.
Хелен прищурилась. Она отказывалась верить в то, что этому ужасному человеку действительно может нравиться жить в такой грязи.
— Леди Вейл особо проинструктировала меня…
— Леди Вейл ошибается в своей уверенности, считая, что я разделяю ее мнение.
Наконец они достигли верхней ступеньки, и он приостановился, чтобы открыть узкую дверь. Он вошел в комнату и поставил свечу.
Хелен остановилась и посмотрела на него из коридора. Когда он вышел из комнаты, она твердо встретила его взгляд.
— Вы можете не хотеть экономку, но вы в ней нуждаетесь.
Уголок его рта снова дрогнул.
— Можете рассуждать как угодно, но реальность такова, что я не нуждаюсь в вас и не хочу вашего присутствия здесь.
Он указал рукой на комнату. Дети вошли в нее. Алистэр же не двинулся с места и стоял почти в дверях, так что Хелен была вынуждена протискиваться боком. Пройдя, она взглянула на него и предупредила:
— Я сделаю все, чтобы изменить ваше мнение, сэр Алистэр.
Он склонил голову, его глаз блеснул в свете свечи.
— Спокойной ночи, миссис Галифакс. И он тихо закрыл за собой дверь.
Хелен мгновение смотрела на закрывшуюся дверь, затем огляделась вокруг. Комната, в которую их привел сэр Алистэр, была большой и загроможденной. Огромнейшая кровать с богатой резьбой подавляла. Одну стену покрывали длинные плотные драпировки, конец комнаты скрывался в темноте, но смутные очертания скучившейся мебели заставили ее предположить, что ее просто хранят здесь за ненадобностью. Абигайль и Джейми уставились на кровать словно завороженные. Две недели назад Хелен не позволила бы им даже притронуться к чему-то настолько пыльному. Но тогда, две недели назад, она еще была любовницей герцога Листера.
  
Глава 2
 
 
Говорящий Правду спустился с горы и встал перед черным замком. Четыре башни по углам замка вздымались в ночное небо и таяли во мраке. Он уже собирался уйти прочь, когда тяжелая деревянная дверь со скрипом отворилась. Его встретил прекрасный юноша, облаченный в белые и золотые одежды. На указательном пальце его был перстень с молочно-белым камнем.
 
— Добрый вечер, путник, — сказал юноша. — Хотите укрыться от холода и ветра?
 
Замок был зловещим, но вокруг мела метель, а Говорящий Правду мечтал о согревающем огне. Он вошел в черный замок.
 
Темнота.
Абигайль прислушалась к темноте. Рядом посапывал Джейми. Его дыхание чувствовалось совсем рядом. Он свернулся клубочком и уткнулся головой в ее плечо. Она лежала на самом краю кровати. Мама мягко дышала на другом конце. Гроза прекратилась, но Абигайль еще слышала редкие удары капель по ставням. Они звучали так, словно по стене ходит маленький человечек и притопывает. Абигайль поежилась.
Она хотела в туалет.
Может быть, она бы снова уснула, если бы тихо лежала дальше, однако она дрожала от одной мысли, что может намочить постель. Прошло уже очень много времени с тех пор, как это случилось в последний раз, но она до сих пор помнила свое ощущение стыда. Мисс Каммингс, их няня, заставила ее рассказать об этом маме. Абигайль почти не притронулась к завтраку, боясь признаться, но мама не ругала ее. Она просто смотрела на нее с беспокойством и жалостью, и это было хуже всего.
Абигайль не любила разочаровывать маму.
Иногда мама смотрела на нее так печально, и Абигайль знала: она вела себя неправильно. Она не смеялась, как другие девочки, не играла с куклами и не заводила друзей. Ей нравилось оставаться одной. Нравилось думать о всяких вещах. И иногда она расстраивалась из-за того, о чем думала; она просто не могла удержаться, и не важно, что огорчало маму.
Абигайль тихонько вздохнула. Надо найти горшок. Она приподнялась и перегнулась через край кровати, но было слишком темно, чтобы увидеть пол. Тогда она вытянула одну ногу из-под одеяла и медленно сползала, пока не коснулась пола кончиками пальцев.
Ничего не случилось.
Пол был холодным, но ни мышей, ни пауков или еще каких-нибудь ужасных насекомых на нем она не заметила. Во всяком случае, поблизости. Абигайль перевела дыхание и полностью соскользнула с кровати. Ночная рубашка задралась, и по ногам прошел озноб. Джейми зачмокал во сне и повернулся к маме.
Абигайль встала и одернула рубашку, потом нагнулась и вытянула из-под кровати горшок. Подобрав подол, она присела. Звук струи, бьющей в горшок, казался особенно громким в огромной тихой комнате.
Что-то зашуршало за дверью. Абигайль застыла. В щели под дверью мелькнул свет. Кто-то стоял в коридоре. Ей вспомнилось ужасное лицо сэра Алистэра. Он был таким высоким — даже выше герцога. Что, если он решит прямо сейчас вышвырнуть их из замка? Или еще хуже?
Абигайль не дышала в ожидании, она дрожала от холода и страха. За дверью кто-то закашлялся — долго, хрипло, страшно, так что у нее в желудке все перевернулось, — и выругался. Скрипнули сапоги, и послышался удаляющийся звук шагов.
Абигайль дождалась, когда звук совсем стихнет, и лишь потом поднялась. Задвинула горшок обратно и, вскарабкавшись на кровать, забралась с головой под одеяло.
Выровняв дыхание, Абигайль прислушалась: она слышала только сопение и чмоканье Джейми, который сосал свой палец. Ему не позволялось так делать, но ведь мисс Каммингс здесь не было.
Абигайль обняла брата.
Мама сказала, что они уезжают из Лондона. Что они больше не могут оставаться в своем высоком доме с мисс Каммингс и другими слугами, которых она знала всю свою жизнь. Они оставляют нарядные платья, книжки с картинками и вкусные пирожные с лимонной глазурью. Покидают почти все, что Абигайль знала. Но неужели мама не понимала, каким страшным может оказаться этот замок? Какими темными и грязными будут коридоры и пугающим сам хозяин? И если герцог знал, какое это ужасное место, то как он мог позволить им приехать сюда? Как?!
Абигайль лежала в темноте, прислушиваясь к звукам за стеной, и очень хотела оказаться дома в Лондоне.
Наутро Хелен проснулась оттого, что в окно светило солнце. Она была убеждена, что окна занавешены, и не проверила это, прежде чем они улеглись спать. Впрочем, первые лучи, пробивающиеся сквозь грязное стекло окна, трудно было назвать яркими. Хелен вздохнула и попыталась протереть стекло углом шторы, но лишь подняла целое облако пыли.
— Это самое грязное место, которое я когда-либо видела, — недовольно сообщила Абигайль, наблюдая за братом.
Многочисленные стулья сбились стайкой в дальнем конце комнаты, словно давно оставленные и забытые здесь. Джейми прыгал со стула на стул, выбивая облачка пыли из их сидений. Слой пыли уже покрыл его личико.
Господи, ну что ей делать? Замок запущен до невозможности, его хозяин — грубый, неприятный тип, и у нее нет ни единой мысли о том, с чего начать.