Вне времени (ЛП)

Мальчик мог понять это. Он почти позволил своей совести одержать верх, и
подумал отвезти их в больницу. Возможно, было еще не слишком поздно. Но потом
вспомнил Рути. Не было оправдания тому, что с ней случилось. Ни одного.
Он одарил холодным взглядом человека, которого считал своим отцом.
— Я лишь прошу прощения за то, что не сделал этого прежде. До того, как ты
позволил ей убить Рути.
Потом он отправился на кухню приготовить себе еды.
После того, как родители умерли, он погрузил тела в багажник машины и отвез к
вырытой ранее могиле. И сбросил их с той же небрежностью, с которой выбрасывал груду
куриных костей в мусорку. Швырнув лопату в фургон, поехал обратно домой.
Он не хотел привлекать к их лачуге лишнего внимания. И не собирался сжигать ее
дотла. Тщательно все обдумав, решил оставить дом так, словно семья просто собралась и
уехала, взяв вещи, которые поместятся в машину. Упаковал несколько картин, личные
бумаги и одежду. Усмехнулся, когда увидел фотографию своего отца в детстве. Даже
тогда он выглядел, как жалкий кусок дерьма. Бросил снимок к остальным вещам. Ему ни
разу не попались фотографии матери.
Мальчик небрежно покидал все в старый автомобиль, оставив свободным только
водительское кресло. Он зашел в свою спальню и взял коричневую сумку с вещами.
Среди них было немного одежды, тридцать долларов и двадцать семь центов, которые он
вытащил из отцовского бумажника и заначки Иды, спрятанной позади тарелок на кухне.
Он сунул руку в карман, извлекая вещь, о существовании которой и не подозревал, пока
не начал разбирать бумаги. Это была фотографии Рути и Разора. Снимок, очевидно, был
сделан рядом с их домом, но непонятно кем и когда. Он не нашел в доме камеры. Парень
и понятия не имел, откуда взялась эта фотография, а на размышления не было времени.
Он снова посмотрел на фото. Рути сидела на траве, смотрела вверх и улыбалась.
Светлые кудряшки были короче, чем он помнил. Она прислонилась к Разору, который
лежал рядом. Оба выглядели счастливыми. Ее колени были прижаты к груди, а руки
крепко их обхватывали. Похоже, они катались по траве, решили отдохнуть и
попозировать. Он понимал, что ни Ида, ни отец не делали этот снимок. Если бы это был
кто-то из них, то сестренка вряд ли бы улыбалась. Он аккуратно положил фото в карман и
продолжил уборку.
Несколько часов спустя мальчик стоял посреди маленького дома и оглядывался. Не
уверенный на сто процентов, он думал, что взял все самое необходимое.
Шел четвертый день месяца. Счета за воду и электричество нужно будет оплатить
не раньше тридцатого числа. Школа закрыта на лето, поэтому о нем никто не вспомнит до
сентября. А если это случится, вряд ли кто-то забеспокоится. Отец не нанимался на
постоянной основе, поэтому по нему тоже не будут скучать. У них не было телефона, и о
звонках волноваться не стоило.
Да, выглядело так, словно семья, что жила здесь, решила переехать, взяв
необходимые вещи. Немного писем и газет в почтовом ящике, которые они получали в
течение нескольких месяцев, лежали в отдельной ячейке почтового отделения. Никто не
обратит внимания. А к тому времени, когда обратят, это не будет иметь никакого
значения. Он будет уже далеко.
Он прошел к курятнику и выпустил птиц на волю. Заметив висящее на веревке
белье, сгреб его в кучу и кинул в машину. После этого принес свою коричневую сумку и
бутылку с водой. Сев за руль, поехал к ближайшему глубокому каналу, который
находился в глуши, рядом не было построек и цивилизации. Впереди длинная пешая
прогулка, но в руках у него будут лишь коричневая сумка и бутылка.
Сейчас, находясь в туалете на заправочной станции, он ополоснул лицо холодной
водой и вытер его. Сунув руку в карман, достал снимок Рути и Разора. Он никогда больше
не обнимет сестренку снова. Никогда не услышит ее голос и то, как она просит рассказать
сказку. Он никогда больше не положит руки на шею Разора, чтобы пригладить его
короткую шерсть. Сморгнув собравшиеся в уголках глаз слезы, он сунул снимок в задний
карман.
На могиле Рути он дал клятву. Больше никаких слез. Никогда.
Почувствовав голод, решил вернуться в машину за деньгами.
Он заметил, что АЗС находилась на пути к магазинчику с едой. И надеялся, что там
были какие-нибудь конфеты и газировка с сиропом. Он пробовал газировку лишь
однажды и с нетерпением ждал этого снова.
Обошел заправку и внезапно остановился. Машина, на которой он приехал, исчезла. Моргнул, проверяя, не обманывают ли его глаза. Не обманывали. Этот сукин сын
уехал вместе с коричневой сумкой, в которой было немного одежды и все его деньги. Он
оставил свою бутылку на заднем сиденье. Даже она пропала.
Мир был гнилым, как и каждый, кто жил в нем.
Глава 1
2000
Через два дня после казни Гризза
— Вместо того чтобы прочитать в глупой журнальной статейке, что я — сын
Гризза, ты предпочла бы, чтобы Лесли убили? Это так на тебя не похоже, Джинни.
Томми пытался взять себя в руки и успокоиться, но понимал, что жизнь с любимой
женщиной рушится прямо на глазах.
— Конечно же, я не желаю, чтобы Лесли убили. Просто шокирована. Как вы могли
скрыть это от меня? Я чувствую себя идиоткой. Просто абсурд.
Джинни скрестила руки на груди и потерла себя ими, будто замерзла и пытается
согреться. Она просто не могла, да и не хотела смотреть ему в глаза.
— Давай не сейчас, Томми. Я слишком зла, — сказала она, вставая, голос ее был
тих. — Не могу говорить об этом. Ты должен уйти.
— Посмотри на меня, Джинни, — Томми поднялся, хватая жену за плечи. —
Посмотри на меня!
— Нет, — она повела плечами, скидывая его руки. — Не могу поверить, что вы
обманывали меня все эти годы.
— Джинни, я не...
— О, нет. Нет! — Джинни перебила мужа, внезапно что-то осознав. — Мими —
твоя сестра. Наша дочь — твоя единокровная сестра. Убирайся отсюда. Ты должен уйти
сейчас же.
Выражение лица жены напугало его. Томми никогда раньше не видел ее настолько
злой. Никогда.
— Мы должны поговорить. Я не уйду. Это и мой дом тоже.
— Теперь нет, — ответила она, подходя к двери. — Мне нужно забрать Джейсона.
Он сейчас у Макса. И чтобы тебя не было здесь, когда я вернусь. Серьезно, Томми, я хочу, чтобы ты ушел.
Дрожащими руками она взяла сумочку и ключи от машины со столика рядом с
входной дверью, случайно уронив рамку с фотографией, на которой была запечатлена вся
семья: Томми, Джинни, Мими и новорожденный Джейсон. В тот день их выписали из
роддома, и Джинни не могла вспомнить, была ли она более счастливой, чем в тот момент.
Ее подруга, Картер, сфотографировала их и подарила снимок в самодельной рамке.
Сначала женщина собралась поставить его на место, но поняла, что изображение служит
напоминанием о прошлой жизни, построенной на лжи.
Она положила рамку лицевой стороной вниз и посмотрела на Томми еще раз.
— Ты сказал, что разговаривал с Гриззом прямо перед его смертью, и он просил
прощения. Я не верю тебе, — глаза начали наполняться слезами, но она не позволила им
пролиться. — Я слышала, как Гризз лишь однажды просил прощения. За то, что
случилось двадцать пять лет назад.
Джинни вышла, захлопнув за собой дверь.
Выехав с подъездной дорожки, с силой нажала на газ. Ее плечи тряслись, и она
чуть не задохнулась, когда в спешке едва не задела кого-то. Подъехав к светофору, посмотрела в зеркало заднего вида. Транспортное средство, с которым она едва не
столкнулась, было курьерским фургоном, теперь преградившим дорогу позади нее.
«Наплевать», — подумала она.
Как бы то ни было, Томми сможет оплатить расходы.