Любовь без поцелуев (СИ)

– Подготовишься. Ты умный, – попробовал я хоть так его утешить.
– Да, – Игорь улыбнулся, а я вздрогнул. Это была не его улыбка, милая, мягкая, открытая, слегка грустная. – Я всё сделаю, чтоб никогда не сесть. Других подставлю, а сам не сяду.
Я со страхом смотрел на его лицо, которое кривилось в таком знакомом одностороннем оскале. По ходу, у Стаса плохого не только я нахватался…
Я лежал в постели, согреваясь, чувствуя приятную сытость и лёгкое опьянение. И легкую боль в районе солнечного сплетения. Чёртов Стас, ну, что за привычка руки распускать, я же только пошутил… Хотя, ладно, какие там шутки, эта парочка, стоя друг перед другом в обнимку на коленях, так смотрелась… Я напрягся и попробовал представить себе, как они целуются. Получалось не очень, но я старался, пытаясь отмстить Стасу за удар. Представил себе, как Стас стягивает с Вовчика шапочку, ерошит своей широкой ладонью его короткие рыжие волосы. Наклоняется над ним… Картинку снова закоротило. Тогда я представил, что они – просто герои какой-нибудь порнушки, которых я не знаю. Дело пошло на лад. Я увидел их поцелуй – жесткий, страстный (хотелось сделать его нежно-слюнявым, опять-таки, из мести, но фантазия решила пойти своим путём), заставил их начать раздевать друг друга прямо там, на козырьке, затем перенёс в душевую – не в интернатовскую, а в такую, как обычно в порнушке показывают. Но дальше обниманий дело не зашло. По-моему, проблема в Стасе. В этой дылде просто отсутствует сексуальное начало. Зато в голове ярко встала картинка, как он стоит под луной и смотрит куда-то вверх. Мне вспомнился старый фильм про оборотней и я бы, наверное, и не удивился, начни этот псих превращаться в какую-нибудь огромную волосатую тварь. Хотя, зачем ему превращаться, он та ещё тварь в человеческом обличии – забрал у меня половину еды! Пофигу, Спирит обещал приехать ещё раз, сразу, как снова сможет взять машину. Я чуть не уехал с ним. Сесть на тёплое сиденье, задремать, а когда проснуться – здравствуй, Москва, здравствуй цивилизация, тёплая ванна, съедобная еда. Нормальный телевизор, компьютер… Спирит живёт в квартире брата, который свалил в Америку и приезжает лишь изредка. Это вообще традиция семьи Сенкиных – убирать детей из дома, едва им исполнится шестнадцать. Мне бы так, но отец в жизни не согласится.
Вот поэтому я и удержался. Я помню, почему я здесь. Сдаться проще всего. А я не сдамся! Не сдамся и всё тут! Я сильный, я взрослый!
«Макс, ты уже взрослый, ты должен…» – это одна из первых фраз, которые уловило моё сознание. «Я уже взрослый», – одна из самых первых фраз, которые я сказал. Я всегда был уже взрослым. Наверное, поэтому и со сверстниками долго не находил общего языка, и парни мне нравились постарше, посерьёзней, и мне всегда удавалось соврать насчёт своего возраста.
Я сильный, я взрослый, я справлюсь!
Боль в солнечном сплетении давно ушла. Я улыбнулся, вспомнив, как Стас отдёрнул руку, когда я провёл по ладони языком. Наверное, думает, что я заразный… Интересно, а его не учили, что вот так хватать человека, прижимать к себе и закрывать рот – это не совсем нормально? У него замашки маньяка-насильника, блин.
Нет, с этими людьми сложно, но я справлюсь.
Мне снился сон про оборотня, которого я никак не мог разглядеть в темноте, но знал, что он где-то рядом.
Справлюсь, ага.
Следующий день начался как обычно – с холода, криков возле умывальника, мерзкой манной каши. Хорошо, что у меня есть банка паштета и булочка, и чокопаи, и ещё много чего. И всей этой радостью я, в отличие от толстого пацана по прозвищу Пыря, собираюсь поделиться с Игорем. А с остальными пускай Стас делится.
Стас… Стас пялился на меня с самого утра так, что я три раза бегал к зеркалу, пытаясь разглядеть, что со мной сегодня не так. Вроде, всё со вчерашнего дня осталось по-прежнему, зубной пастой я не обляпался, ширинку застегнул. Что не так? Какие ко мне претензии? Претензий, однако, не поступало. Это нервировало. Человек с глазами убийцы просто так смотреть не будет.
Пика мой невроз достиг к физкультуре. Какое счастье, что переодеваться в форму нужно в своей комнате, если бы мне пришлось ещё и переодеваться под этим взглядом, я бы не выдержал.
Сегодня на физре прыжки через козла. Стас их полностью игнорирует и я снова удивляюсь. Этот человек, вчера совершенно спокойно бежавший по тёмному лесу, как по беговой дорожке, не может перепрыгнуть через козла? По-моему, тут какой-то принцип. Стас, Банни и Игорь стоят возле стены и я знаю, что Стас смотрит на меня.
Прыжок с упором – это очень просто. Я гляжу на препятствие и выбрасываю из головы посторонние мысли. Есть я, есть траектория. Есть место, где я сейчас, а есть место, где я должен оказаться. Ничего лишнего. Я прыгаю.
– Веригин, а ты не хотел бы прийти на урок к младшим классам и показать, так сказать, класс? – спрашивает меня физрук. Я отрицательно качаю головой. Мне не нравится этот человек. Мне не нравится его вид, его голос, его запах. Его взгляд. Если у Стаса взгляд прямой и ясный, как лазер (холодный лазер), то у этого взгляд липкий. Была в своё время такая игрушка, лизунчик называлась. Мячик из чего-то вроде желе, прилипающий к стенам, оставляющий грязные пятна. Вот и когда физрук смотрит, у меня такое ощущение, что по мне этот лизунчик скользит. Брр…Ретируюсь в сторону Стаса, заметив, что его взгляд-лизунчик старательно избегает.
Баскетбол. То, что называется баскетболом в этом заведении, в других именуется «вышиби ему мозги мячом». Стас уходит на площадку, он явно чувствует себя там в своей стихии. Я остаюсь рядом с Банни и Игорем. Девушки, кроме парочки (и среди них – та самая Люся) тоже ретируются с площадки, садятся на скамеечку и начинают обсуждать игроков. Эти забавы явно не для них, да и не для меня. И не для Игоря, хотя смотрим мы с удовольствием. На Стаса. Мяч у него отнять нереально, он развлекается тем, что, по очереди, бросает его то Вовчику, то Рэю. Прицеливается – и мяч летит в стену, звонко врезаясь над головами девушек так, что парочка даже падает со скамейки. Банни злобно смеётся, шепчет: «Так вам, суки!» – и я вижу, что в этот момент Стас смотрит на неё.
– Он же мог в кого-нибудь из них попасть! – ужасаюсь я. Здешние девушки мне малосимпатичны (как и я им), но всё равно…
– Ооо, хотел бы – попал, – спокойно отвечает Банни. – Стас девушек не бьет, а надо бы… Чёрт!
Одна из девчонок подхватила мяч и кинула Люсе (я её из этого «цветника» единственную идентифицирую), та кинула своему новому ухажеру. «Сейчас кинет в Стаса», – мелькнуло в голове, но нет. Горячий кавказский парень развернулся и со всей дури швырнул мяч в Банни. Не над головой, а прямо в неё.
У меня хорошая реакция, а сейчас, с этими гляделками, с возбуждением от физкультуры, она ещё сильнее обострилась. Я ловлю мяч.
– Ты, дебил, смотри, куда кидаешь!
– Ебало завали, пидор!
Ах ты, сука нерусская! Стас поверх целился, а ты в лицо? Ну, держись! Я нахожу глазами Стаса. Вон он стоит, на другом конце площадки. Ничего. Он здесь самый высокий и сильный. А я чуть пониже, но всё равно. Ловлю его взгляд, который преследовал меня весь день. И швыряю мяч высоко вверх от себя. Так высоко, чтоб поймать мог только он. Поймает?
Поймал. Подпрыгнув вверх, сбив в прыжке кого-то, и одним движением, напоминающим распрямленную пружину, сильным и резким, запустил в этого самого Таримова. Точно ему в живот. Тот согнулся и упал, а мяч сразу же подхватил отирающийся поблизости Вовчик. Да уж, командная игра…
Банни радостно улыбнулась и я заметил, что у неё улыбка тоже кривится на одну сторону. Почувствовал, что и сам улыбаюсь тому, как ловко всё вышло. «И потом, знаешь, иногда это просто забавно»...
Никогда не радовался, глядя, как кому-то больно, это по части Спирита, но это – совершенно особое чувство. Да и потом, не Таримова же жалеть! И не этих остальных?
– Вы тут постоите без меня? – обращаюсь я к Банни и Игорю.
– В Люську брось, – напутствуют меня в ответ, – или лучше в физрука.