Любовь без поцелуев (СИ)

– Да тебя искал. И тебя, кстати, тоже, – я кивнул Максу, который, наконец, перестал дёргаться. – Тоже хочу поговорить. Ты, помнится, говорил, что много чего можешь достать.
– Ну, – осторожно протянул Макс, медленно поднимая на меня взгляд, – в разумных пределах… Ничего незаконного такого тоже не проси. Максимум – травку или клубных таблеток каких.
– Иди в ж… нахуй, – я вовремя сообразил, с кем разговариваю, – с наркотой! Не переношу этой хуйни вообще!
– Ага, – подтвердил Игорь, – не переносишь. Расскажи, почему?
– Ещё чего… А, да какого, нафиг… Меня однажды, когда мне было четырнадцать лет, накачали какой-то гадостью и хотели опустить.
– Ой-ё! – у Макса глаза на лоб вылезли, очевидно, он хорошо представил себе эту ситуацию. – И?..
– И то ли со мной что-то не так, то ли наркота оказалась левая… Я сам не помню, но одному парню я вроде как ухо откусил, а одному кусок кожи на животе возле члена.
– И съел? – Макс нервно сглотнул. Игорь только улыбнулся – он эту историю уже сто раз слышал.
– Ага. Мне промыли желудок потом, но большая часть успела перевариться.
– Ты каннибал?!
– Я был под дозой и защищался! Их было трое, они были старше и держали меня за руки. Мой тебе совет: если не можешь драться честно – кусайся. Только, если кусаешь, то на полную силу. Но я, вообще-то, не об этом хотел поговорить… Эй, эй, – Макс выпал из реальности и пришлось, для профилактики, вывернуть ему мизинец, – короче, такая тема. Ты говорил, что можешь хорошую выпивку достать?
– Н-н-ну…
– Бутылку коньяка, хорошего только. Чтоб подарить можно было.
Игорь вопросительно смотрит на меня и я выдыхаю сквозь зубы:
– Сергея Александровича увольняют.
– Ну, ёпт… – он кривится. – Всё-таки увольняют!
– Сергей Алекcандрович – это кто? – интересуется Макс.
Отвечать не очень хочется, но, всё-таки, он должен достать алкоголь, а, значит, должен понять, как всё серьёзно.
– Это наш трудовик и обежешник. Мой любимый учитель, – уточняю.
– Да? – у Макса опять глаза на лоб лезут, – вот уж не думал…
– А ты, блядь, и не думай! Достань хорошего коньяка и всё тут! Или, в следующий раз, в душ с Азаевым пойдёшь.
– Ладно-ладно, я достану. Погоди, – он откатывается от стола, задирает ногу, подтягивает брючину и я вижу, что к лодыжке у него прикреплено что-то вроде кобуры. Только из неё торчит навороченный мобильник. Блин, чудо техники – экран есть, клавиш нет.
– Да у нас же здесь не ловит ни хрена, – действительно, вроде, даже не так далеко за городом интернат, а мобильники, почему-то, у всех мрут. Мне-то всё равно, мне звонить некому.
– Интернет, – поясняет Макс, – через спутник.
– Да ладно! У тебя в мобильнике интернет?
– Это смартфон.
– Круто! – я с трудом представлял себе, что такое смартфон. Иногда я, скуки ради, отбирал у кого-нибудь мобильник, играл в игры, если они там были, разбирал, пытаясь понять, как эта фигня работает, и доламывал об стенку. Нет, ну а нахрен тут кому-то мобильник? – Подаришь?
– Иди нахуй, самому нужен, – неожиданно твёрдо ответил Макс.
– Да что ты, жалко, что ли? Для меня?
– Жалко. Тебя в рабство надо продать, чтоб такую штуку купить. И вообще, не будет телефона – не будет выпивки, – он это выговаривает так быстро, как будто боится, что не сможет сказать. Одной фразой, как будто гирлянду из платков изо рта достаёт.
– Ну, блядь, ты дерзкий. Пожалеешь!
– Ага! Вот ведь мерзкий пидор, но, блин, мне реально нужен хороший коньяк. Смотрю, как он набирает тонкой палочкой что-то прямо на мониторе этого смартфона. Обязательно отберу. Потом.
– Тут можно выйти ночью к дороге как-нибудь?
– Конечно. Есть место, где мы перелезаем через забор.
Забор у нас вокруг интерната бетонный. С колючей проволокой наверху, почти как на зоне. Говорят, что колючая проволока – чтобы нас защитить. Да кто в это поверит?
– Так-так, ага… – он продолжал набирать, прикрывая экран от нас с Игорем. – Сегодня мой приятель может подъехать к часу ночи к повороту… Мы же выйдем из леса к повороту?
– Да запросто.
– Ага-ага, так… А больше ничего не надо? – он оторвался от светящегося экрана. – Что, ради одной бутылки человека дёргать?
– Нууу…
– Ты когда-нибудь виски пробовал? Ром, джин, текилу? Настоящие? Абсент, ликёры какие-нибудь?
– Нет, – я покрутил пальцем у виска. – Такая выпивка безумных денег стоит. Мы, обычно, через одного из сторожей достаём водку, пиво или ещё какой-нибудь крепкой и дешёвой дряни, чтоб сразу вставляло.
– Я пробовал виски, – засмеялся Игорь, – однажды, мне, наверное, лет 12 было… Отец с другом сидели пили, это выглядело так круто… Ну и, конечно, виски, я это название часто в книгах встречал, во «Всаднике без головы» (Макс неожиданно улыбнулся ему в ответ и кивнул головой, как будто Игорь назвал секретный пароль) оно так вкусно описывалось… Ну и я взял бутылку, когда они курить ушли, лёд, сел такой крутой со стаканом… Блин, как мне это мерзко показалось! А сейчас водку палёную пью – и ничего, не морщусь.
– Ну, тогда я закажу тебе, – Макс улыбается, а мне хочется ему врезать, – так… Ты не помнишь, что за виски был?
– Да обычный «Джек Дениелс», по-моему…
– …закажу тебе, – он специально растягивает слова, педик противный, – большую бутылку «Джека Дениелса». А тебе, Комнин, чего хочется?
– Тебе въебать по пидорской роже! Джин. Хотя, нет.
Я вспомнил прикольный фильм про пиратов, который смотрел не так давно. Капитан Джек Воробей там был таким оторвой! Хотя выглядел, как полностью ебанутый, но, мне кажется, что с таким чуваком мы бы подружились.
– Ром. Настоящий, карибский. Слабо?
– Тоже с «Пиратов» торчишь?
– Конечно, классный фильм.
– Банальная красивая картинка без смысла.
– Чего?! – я завожусь с полупинка. Ну всё, щас он у меня огребёт!
– Давайте не будем… – Игорь пытается заслонить от меня Макса. Что за новости ещё? А этот пидорас только улыбается своему смартфону.
– Конечно, абсолютно бессмысленный фильм. Если бы не Джек Воробей, его бы смотреть вообще не стоило. Ну, не ради же этих двух дурочек?
– Каких дурочек? – но слова про Джека меня немного остудили.
– Ну, этих, – всё ещё улыбается и смотрит мне в глаза, сволочь! – Уилла и Элизабет.
Не могу сдержать смех. И вправду, эта парочка меня немного выбешивала.
– А, кстати, знаешь, – он выключил свой смартфон и убрал его в чехол на лодыжке (ловко, ничего не скажешь), – сначала Джек Воробей вообще должен был быть третьестепенным персонажем!
– Да ладно, – я даже драться расхотел, – он же там самый лучший! Я, лично, думал, что фильм только ради него и снимали.
– Ну, в любом случае, глупо надеяться на то, что роль будет второго или третьего плана, если это Джонни Депп.
– Кто?
– Ну, актёр, который играл Джека. Ну, сегодня ночью? И как пойдём?
– Втроём – я, ты и Вовчик.
– А Игорь?
– Игорь останется меня прикрывать. Обычно по комнатам старшеклассников не шарят, но к нам с Игорем иногда заглядывают.
– И почему же, – Макс делает такое пошлое лицо, что мне вновь хочется врезать, – а?
– Потому что, если в школе происходит какая-нибудь хрень, то это, скорей всего, я. Потом идёт банда Азаева, потом эти дебилы из девятого, потом братцы Евсеевы, потом уже всё остальное.
– Остальное?
– Ну, там пожар, ураган, нашествие инопланетян…
– Сатанислав у нас хуже всяких инопланетян, – замечает Игорь.
– А как мы выберемся из здания? – интересуется Макс.
– Через окно, конечно.
– Второй этаж!
– Да похуй, ты видел, сколько тут карнизов разных?
Уж не знаю, какое безумный гений наш интернат строил, только всяких карнизов, козырьков, колонн, лепнины и прочей херомантии тут хватает. Кто-то говорил при мне, что, изначально, это должен был быть роскошный санаторий, но что-то пошло не так, денег на строительство не стало и, в итоге, один роскошный и один кое-как достроенный корпус соединили кривой галереей с кучей щелей между плитами, вокруг понатыкали зачатки детской площадки, обнесли забором с колючей проволокой, и вуаля – интернат №17.