Река Вуду
— Разумеется. Три часа вас устроит?
— Отлично.
— Если хотите, я зарезервирую для вас номер в «Риверфронт Говард Джонсон». Там очень мило. — Она говорила так, словно просто счастлива это сделать.
— Буду вам весьма признателен.
— Может быть, встретить вас в аэропорту? — спросила Дарлен. — Мы с удовольствием пришлем за вами машину.
— Спасибо, я справлюсь.
— Ну, желаю вам приятного полета. Ждем вас завтра.
Я чувствовал, что она улыбается, радуясь тому, что может быть полезной, и вообще, что со мной разговаривает. Возможно, Луизиана — это Страна Счастливых Людей.
— Дарлен? — спросил я.
— Да, мистер Коул?
— А что, это и есть южное гостеприимство?
— Просто мы всегда рады помочь.
— Дарлен, ваш голос — как запах магнолий, — сказал я.
— Ой! — засмеялась она. — Какой вы славный, мистер Коул.
Есть такие люди, которым всегда хочется улыбнуться.
Я позвонил домой Джо Пайку.
«Говорите», — услышал я голос Джо. У него был включен автоответчик.
Теперь понимаете, что я имел в виду, жалуясь на его неразговорчивость?!
Я сообщил ему, кто наш новый клиент и куда я направляюсь, а еще оставил номера рабочих телефонов Сида Марковица и Люсиль Шенье. Затем повесил трубку, вышел на маленький балкон и перегнулся через перила, чтобы заглянуть в соседний офис. Там работает женщина по имени Синди, которая занимается продажей косметики. Мы часто болтаем на балконе. Я хотел сказать ей, что меня не будет несколько дней, но у нее в офисе было темно. Никого нет дома.
Я вернулся к себе и позвонил своей подруге Патриции Кайл, которая работает на «Парамаунт», но оказалось, что она на совещании и ее нельзя беспокоить. Отлично. Тогда я набрал номер одного своего знакомого копа по имени Лу Пойтрас, он детектив в Северном Голливуде, но его тоже на месте не оказалось. Я положил трубку, откинулся на спинку стула и оглядел свой офис. Единственное, что в нем двигалось, кроме меня, были часы с мордашкой Пиноккио. У него очень забавно бегают глаза, и на него приятно смотреть, потому что он всегда улыбается, но, как и Пайк, он не слишком разговорчив. Еще у меня есть фигурки сверчка Джимини и Микки-Мауса, но они тоже не из болтливых. Мой офис был аккуратным, чистым и в полном порядке. Все счета оплачены, ответы на письма отправлены. Никаких забот и предотъездной лихорадки, и это меня слегка расстроило. Вот вам и великий детектив! Даже своих друзей отыскать не может!
Я погасил свет, запер дверь и по дороге домой заехал в винный магазин. Я купил упаковку «Фальстафа» у лысого продавца с больным глазом и сообщил ему, что уезжаю в Луизиану. По делу. Он пожелал мне счастливого пути и пригласил заходить к ним, когда вернусь. Я пообещал, что обязательно зайду, и попрощался. Он помахал мне рукой. Приходится довольствоваться теми друзьями, что встречаются на твоем жизненном пути.
На следующий день в час сорок я сидел в самолете, который снижался над территорией Батон-Ружа: зеленой, плоской и пересеченной шоколадными водными путями. Пилот развернулся над широкой грязной лентой Миссисипи, и я обратил внимание на то, что на мостах, баржах, буксирах и дамбах кипит жизнь. Много лет назад я уже был в Батон-Руже и хорошо запомнил чистое небо и запах магнолий, а еще свое восхищение рекой, которая столько лет несет по этим землям свои воды. Теперь же над городом висела густая дымка, совсем как в Лос-Анджелесе. Наверное, все имеет свою обратную сторону. И развитие промышленности и торговли здесь не исключение.
Мы приземлились, а когда нас выпустили из самолета, меня окатило жаркой волной влажного воздуха, похожей на теплый мед. Примерно то же самое я испытал, когда вышел из военного самолета на базе ВВС в Бьен Хоа в 1971 году, в Южном Вьетнаме. Тогда мне показалось, что это вовсе не воздух, а теплая мутная вода болот и рисовых полей, больше похожая на мелководье. Здесь приходится буквально продираться сквозь воздух. Добро пожаловать в Атлантиду!
Я добрался до багажного отделения, взял свои вещи и подошел к улыбающейся девушке, сидевшей за стойкой с вывеской «Хертц».
— Жарковато сегодня, — сказал я.
— Ну разве это жарко, — ответила она.
Наверное, у меня просто разыгралось воображение.
Я дал ей кредитную карточку и права, спросил, как добраться до центра города, и вскоре уже ехал мимо нефтехимических заводов, зеленых полей и блочных строений из белого бетона с вывесками, гласившими: «Бесплатная земля» или «Газонокосилки Торо». Невозделанные поля уступили место рабочим жилым комплексам и продуктовым магазинам, вдалеке виднелись паукообразные сооружения и башни нефтеперегонных и химических заводов, выстроившихся вдоль реки. Химические заводы навеяли на меня мысли о промышленных городах на северо-востоке, где мужчины и женщины в поте лица зарабатывают себе на жизнь, а в воздухе пахнет серой.
Люди, живущие в этом районе, наверняка трудятся на нефтеперегонных заводах посменно. Движение здесь затихает и набирает обороты, трижды в день громкими сигналами возвещая конец одной и начало другой смены: в семь, три и одиннадцать. И эти звуки напоминают биение сердца, которое с каждым ударом выбрасывает или засасывает новую группу рабочих, ни на мгновение не останавливаясь и не меняя своего ритма. В определенном смысле это похоже на реку жизни.
Но вот рабочие районы и нефтеперерабатывающие заводы остались позади, передо мной возникло здание городского муниципалитета, и я оказался в самом сердце Батон-Ружа. Центр города представлял собой смешение новых и старых домов, выстроенных на небольшом холме, нависшем над рекой с мостом Хью Лонга. Река несла свои воды ниже города, отгороженная от него громадной земляной насыпью, которая, скорее всего, сегодня выглядит точно так же, как и тогда, когда сюда с севера заявились корабли янки.
Несмотря на развитую торговлю, промышленность и население в четверть миллиона человек, здесь так и чувствовалось, что вы в южной глубинке. На просторных лужайках росли огромные дубы со стволами, покрытыми испанским лишайником. Словно гигантские часовые, они охраняли губернаторский особняк, украшенный колоннами в коринфском стиле. Все это ужасно напоминало «Унесенных ветром», хотя там действие происходило в Джорджии. Но я не удивился бы, увидев величавых джентльменов в грубой серой форме и женщин в платьях с кринолинами, поднимающих звездный трехполосный флаг. [4] «Как бы я хотел оказаться в стране хлопка…»
Без шести три я вошел в старое здание в самом центре района на берегу реки, и лифт, отделанный панелями из красного дерева, поднял меня на третий этаж, где находились офисы адвокатской компании «Сонье, Меланкон и Берк». Седовласая темнокожая женщина вопросительно подняла на меня глаза:
— Чем могу вам помочь?
— Элвис Коул. У меня назначена встреча с Люсиль Шенье. На три часа.
Она мило улыбнулась:
— Да, конечно, мистер Коул. Я Дарлен. Мисс Шенье вас ждет.
Дарлен провела меня по коридору, очень солидному и внушительному, с лакированными ореховыми панелями, канделябрами в стиле ар-деко и картинами в рамках, на которых нарисованы плантации, хлопковые поля и тучные джентльмены, чей возраст говорил о том, что они, судя по всему, угощали сигарами еще старину Джеффа Дэвиса. «Здесь не забывают о прежних временах…»
Все вместе создавало атмосферу Старого Юга, и мне даже стало любопытно, что чувствует Дарлен, проходя мимо картин с изображением рабов. Может, эти полотна вызывают у нее возмущение, а может, рождают чувство гордости, какую испытывает человек, справившийся со всеми трудностями, преодолевший все препятствия и осознающий свою связь с людьми и землей, на которой он живет, — связь, рожденную превратностями судьбы. Впрочем, может, и нет. Как и в дружбе, ты принимаешь то, что дает тебе судьба.
— Ну вот мы и пришли, — заявила Дарлен и провела меня в офис Люсиль Шенье.
Люсиль Шенье встретила меня дружелюбной улыбкой.