Король (ЛП)

Но опять же, ему всего двадцать восемь. Кто уходит на пенсию в двадцать восемь? И если он не создавал никому проблемы, тогда в чем смысл просыпаться по утрам?
Кингсли потер лоб, ощутил усталость в костях. Ему нужна более веская причина просыпаться по утрам.
Кингсли прошел четыре квартала и нашел таксофон.
- Это я, - сказал Кингсли, когда Сорен ответил. Он говорил на французском. Необходимости в именах не было.
- Каков вердикт? - спросил Сорен.
- Она получит общественные работы. Достаточно?
Он услышал паузу на другом конце, и Кинг умер и воскрес за эту паузу. Как в старые добрые времена.
- Спасибо, - ответил Сорен. - Это больше, чем я смел надеяться.
- Позволь кое-что спросить. Если бы я был не способен помочь крошке, что бы ты сделал? Каков был план Б?
- Думаю, она бы хорошо поладила с мамой.
Кингсли покачал головой и рассмеялся.
- Я рад, что спас тебя от необходимости похищения несовершеннолетней и перевозки через международные границы.
- Похищение очень резкое слово. Я предпочитаю термин «спасение».
- Ты действительно ее любишь.
- Ты тоже полюбишь.
- Что такого особенного в этой девушке, что ты готов пойти на преступление ради нее?
- Правду?
- Правду, - ответил Кингсли.
- Она напоминает мне тебя.
- Поэтому ты ее любишь? - спросил Кингсли, надеясь на ответ «да», но зная, что не услышит его.
- Поэтому я пытаюсь ей помочь.
Кингсли услышал язвительную ноту в словах Сорена.
- Мне не нужна помощь, - заявил Кингсли.
- Ты в этом уверен?
- Да, - сказал Кинсли и повесил трубку.
По пути домой у него в голове промелькнула мысль.
 Каким было наказание за ложь священнику? 
 Глава 7 
 Апрель 
- Чем будешь бить? – спросил Кингсли и постучал по столу.
- Я не собираюсь крыть эту карту, - ответил Сорен.
- Ты должен делать то, что я говорю. И я говорю бей.
Сорен уставился на него. Кингсли смотрел в ответ.
- У тебя восьмерка и туз, - произнес Сорен.
- А это значит, что у меня девять или девятнадцать. Я говорю девять. Бей.
- Ты хочешь карту, потому что хочешь сказать сегодня «бей», как можно больше раз.
- Не могу не согласиться. - Кингсли снова постучал по столу. - Бей.
Сорен дал Кингсли еще одну карту - второго туза. Теперь у него было или двадцать, или десять, зависело от того, как он хотел разыграть партию. Они играли в блэкджек не на деньги, так что ему было почти безразлично, проиграет он или выиграет. На самом деле, ему было наплевать. Но он не мог отрицать тот факт, что наслаждался. Кингсли хотел, чтобы время остановилось и остановилось полностью. Он не ощущал этого... Он даже не мог подобрать нужного слова. Он не ощущал этого уже несколько лет. Что бы это ни было, у него не было никакого желания это отпускать, и он понял это в ту же секунду, как Сорен переступил порог его дома.
- Кингсли?
- Я думаю.
- У тебя двадцать. Ты должен остановиться.
- Я не собираюсь принимать советы по стратегии от врага.
- Я парламентер, а не враг.
- Кстати, когда ты начал играть в блэкджек? - спросил Кингсли и снова посмотрел на свои карты. Еще один туз и у него будет блэкджек. - Этому учат в семинарии?
- Карты были факультативным предметом. Общежитие, полное мужчин, которым запрещено заниматься сексом? Мы находим другие хобби.
- Значит, блэкджек?
- Среди прочего.
Кингсли вопросительно посмотрел на него.
- Не хочешь рассказать мне, чем еще ты увлекаешься? - поинтересовался Кингсли.
- Это под грифом «важная информация». А тебе такая информация не нужна, - ответил Сорен, перемешивая карты.
- Мну нужно знать все, - продолжал Кингсли. - Если я буду спасать тебя от отлучения от церкви или тюрьмы за соблазнение и/или похищение подростка...
- Ее соблазнения? Мы не виделись целый месяц.
Кингсли изогнул бровь.
- Она ушла из церкви?
Сорен прочистил горло и сел немного прямее.
- Она наказана.
Кингсли опустил голову на стол.
- Почему я не переехал в Россию, когда у меня была такая возможность? - вздохнул Кингсли.
- Ты собираешься принимать решение насчет карт, или мы тут проведем всю ночь?
- Мы проведем здесь всю ночь. - Кингсли снова сел. Сорен с отвращением покачал головой. - Не смотри на меня так. Это не у меня девушка настолько юная, что ее наказывают.
Раздраженно выдохнув, Сорен взял их с Кингом карты. Своими ловкими пальцами пианиста, он перетасовал карты одной рукой. Кингсли с тоской и завистью наблюдал за проявлением непринужденной грации и ловкости. Когда-то эти умелые руки владели каждым дюймом его тела. Никогда в жизни он не хотел так сильно быть колодой карт.
- Попробуем еще раз? - Сорен раздал карты.
- Кинг? - раздался позади Кингсли женский голос. Не оглядываясь, он поднял руку и жестом пригласил незнакомку войти в столовую. Прекрасная юная женщина в юбке и блузке в стиле сороковых годов остановилась возле его стула и ждала.
Он обернул руку вокруг ее бедер и притянул к себе на колени.
- Ты прерываешь, - сказал он. - Разве не видишь, как я занят?
- Ох, простите. Я не хотела вмешиваться в вашу... - она посмотрела на стол и снова в глаза Кингсли, - карточную игру?
Кингсли указал на Сорена.
- Блейз, позволь представить тебе моего старого и дражайшего друга... - Он остановился и посмотрел на Сорена, когда понял, что не знает, разрешено ли ему называть имя Сорена. Сорен жил под именем, которое дал его отец - Маркус Стернс. И теперь он был Отцом Маркусом Стернсом, от ордена Иезуитов, если верить церковным записям. Имя Сорен ему дала его мать, и всего несколько людей называли его так.
- Напомни-ка ещё раз, кто ты, черт возьми, такой? - спросил Кингсли.
Сорен протянул руку и взял руку Блейз.
- Сорен. Мы с Кингсли ходили в одну школу.
- Я Блейз, - ответила она и одарила Сорена ярчайшей улыбкой и самым беззастенчивым взглядом, который Кингсли только видел. Так нечестно. Почему на Сорена оборачиваются все в комнате? Кингсли посмотрел на Сорена, который сегодня был в нормальной одежде. Нормальной? Черные слаксы, черный пуловер. Они были бы нормальными на любом другом, кроме Сорена. В них Сорен выглядел как образ из будоражащего сна. Он не мог осуждать Блейз за то, как она смотрела на Сорена.
Но ему было интересно, почему Сорен смотрит на нее точно так же.
- Блейз, могу ли я поинтересоваться, что ты делаешь, прерывая эту невероятно важную карточную игру?
- Вопреки здравому смыслу, я ответила на телефонный звонок и приняла для тебя сообщение. Но даже не смей думать, что я твой новый секретарь, хоть тебе он и правда нужен...
- Я найму, chouchou[2]. Обещаю.
- Ты говорил то же самое на прошлой неделе.
- Я нанял нового секретаря на прошлой неделе.
- И где она?
- Уволилась.
- Ты ее трахнул?
- Я не хотел. Это получилось случайно.
Блейз снова обратила все свое внимание на Сорена.
- Не могли бы вы сказать вашему старому и дражайшему другу, чтобы он перестал соблазнять своих секретарш, чтобы те перестали увольняться, когда видят, как он трахает кого-то другого?
- Кингсли, - обратился к нему Сорен, снова тасуя карты. - Прекрати соблазнять своих секретарш, чтобы они перестали увольняться.
- Спасибо. - Блейз улыбнулась Сорену.
- Всегда к вашим услугам, - ответил Сорен. Кингсли мысленно отшлепал их обоих.
- Не притворяйся, что тебе не нравится изображать секретаршу, - сказал Кингсли.
- Это другое. - Блейз покачала головой. - Если я притворяюсь твоей секретаршей, чтобы ты трахнул меня на столе, это одно. Но я не хочу взаправду ею быть.
- Просто передай мне сообщение, - попросил Кинсгли, скользя ладонью вверх по бедру и лаская обнаженную кожу над чулками телесного цвета.
Блейз запустила руку в полупрозрачную бледно-розовую блузку и достала из кружевного лифчика листок бумаги.