Зеленая революция
Новый нефтяной бум?
Если запасы угля и газа опасений не вызывают, то что касается нефти, некоторые ученые считают, что пик мировой добычи пройден. Объемы нефтедобычи в отдельных странах свидетельствуют о том, что 64 страны уже достигли максимума или оставили его позади, в частности Россия, Мексика и Норвегия [69]. Согласно исследованию крупнейшего международного финансового конгломерата Citigroup, Саудовская Аравия, первый в мире нефтедобытчик, если ее собственное энергопотребление будет по-прежнему расти, к 2030 г. может стать нетто-импортером. Страна использует для собственных нужд четверть гигантского объема добываемой нефти, и нефтепотребление растет на 8 % ежегодно. Если уровень этого чрезмерного энергопотребления не понизится, экспортный потенциал будет сведен к нулю [70]. Судя по всему, эти расчеты так и останутся на бумаге, поскольку Саудовская Аравия намерена увеличивать инвестиции в энергоэффективность и производство солнечной энергии. Тем не менее рост энергопотребления стран-производителей значительно понизит предложение на нефтерынке. Насколько это понижение будет компенсировано повышением предложения в другом сегменте, вопрос открытый.
Цены растут, когда появляется диспропорция между спросом и предложением. Но данный процесс не носит строго линеарного характера, поскольку повышение цен способствует освоению новых месторождений и более интенсивной эксплуатации старых, иными словами, повышает предложение. Одновременно повышение цен уменьшает спрос, понуждая либо к более экономному потреблению, либо к переходу на другие энергоносители. Это хрестоматийное явление часто наблюдается в жизни. Поэтому к прогнозам о непомерном повышении цены на нефть в ближайшие десятилетия следует относиться с осторожностью, тем более что она во многом зависит от конъюнктуры рынка.
Когда исследовательская группа во главе с Донеллой и Деннисом Медоузами в начале 1970-х гг. опубликовала свои расчеты «пределов роста», мировые разведанные на тот момент запасов нефти оценивались примерно в 600 млрд баррелей. Через 40 лет нефтедобыча составила 760 млрд, а общемировые запасы оцениваются в 1,2 трлн [71].
С нефтепотреблением растут и разведанные месторождения. Чем объяснить этот парадокс? Новыми технологиями нефтедобычи, открытием новых месторождений, более эффективным освоением месторождений в труднодоступных регионах (Мировой океан, Арктика), разработкой нетрадиционных углеводородов (смолы, нефтеносный песок). Повышение цен оправдывает нефтедобычу в труднодоступных районах по дорогостоящим технологиям. С экологической точки зрения это плохая новость, поскольку переход на нетрадиционные способы добычи сопровождается высокими затратами энергии и повышением уровня вредных выбросов, а также разрушительными для хрупких экосистем последствиями. Вместе с тем — и это хорошая новость — повышение цен ведет к росту эффективности и тем самым к уменьшению зависимости национальной экономики от нефти. С 2005 г. четко прослеживается тенденция уменьшения зависимости роста экономики в высокоразвитых промышленных странах от потребления нефти.
Открытие новых месторождений, новые технологии добычи нефти и газа меняют геополитическую картину, важность этого пока можно осознать лишь частично. США, десятилетиями испытывавшие зависимость от импорта нефти, как наркоман от дилера, снова превращаются в нефтегиганта. Несмотря на страшную катастрофу 2010 г. в Мексиканском заливе, государство выдает все больше лицензий на нефтеразработки. В то же время в Соединенных Штатах наблюдается настоящий газовый бум. Особенно обширны в стране месторождения сланцевого газа. Лишь в конце 1990-х гг., освоив процедуру гидроразрыва пластов (fracking), мы получили технологию, которая придает их разработке экономический смысл. При этом способе часто приходится бурить землю на несколько километров вглубь, до сланцевых пластов, а затем продвигаться горизонтально. После чего в скважину под высоким давлением подается смесь из воды, песка и химикатов, которая взрывает твердые породы, высвобождая газ. Похожая технология применяется и в нефтедобыче. В США открыто более 20 обширных сланцевых отложений. Там «черное золото» можно добывать по цене 50–65 долларов за баррель — при нынешней рыночной цене около 90 долларов. Согласно исследованию Гарвардской школы бизнеса (Harvard Business School), к 2020 г. производство нефти в США возрастет с нынешних 8 до 11,2 млн баррелей в день. Если это случится, страна вытеснит Россию со второго места в ряду крупнейших нефтедобытчиков, уступив только Саудовской Аравии [72]. Тогда зависимость США от импорта понизится. Стойкая тенденция к снижению наметилась в США еще в 2005 г. — тогда страна импортировала до 60 % необходимой нефти, в 2012 г. — лишь 42 %.
У защитников окружающей среды метод гидроразрыва пластов вызывает сильные возражения. Критики опасаются, что химические вещества, в том числе канцерогенные, к которым относится, например, бензол, могут проникать в слои с грунтовыми водами. Кроме того, метод предполагает огромные затраты воды. Это может несколько ослабить эйфорию, вызванную новым газовым бумом. Как раз на Среднем Западе и юге США нехватка воды становится серьезной проблемой, что показала сильная засуха 2012 г. Если потребление воды газовой и нефтяной отраслями встанет на пути у сельского хозяйства, кран перекроют явно не американским фермерам.
Всесторонне изучив вопрос, немецкое Федеральное ведомство по охране окружающей среды в сентябре 2012 г. рекомендовало ужесточить требования к безопасности при выдаче лицензии на добычу газа из пластов глубокого залегания. В водоохранных зонах гидроразрыв пластов проводить не рекомендовано. В настоящее время ведомство также не рекомендует его широкомасштабное применение [73]. Это значит «сейчас лучше не стоит, возможно, позже» — в зависимости от того, оправдают ли себя технологии. Учитывая потребность в угольных ТЭС как альтернативы возобновляемым видам энергии и большую роль газа на рынке теплоснабжения, дилемма весьма примечательная: неужели лучше импортировать газ из Сибири, где его качают, не испытывая особых экологических угрызений совести, чем добывать в собственной стране в подконтрольных условиях? Все-таки, по некоторым оценкам, запасов сланцевого газа в Германии хватит на 13 лет. Потребуется еще немало времени, прежде чем газ в нужном количестве можно будет заменить биогазом из устойчивых продуктов или синтетическим газом, производимым с использованием возобновляемых источников энергии. Есть ли будущее у сланцевого газа в Германии, во многом зависит от отношения населения. А учитывая сильное недоверие к концернам типа Wintershall или ExxonMobil, оно предсказуемо. Полная информация и своевременное гражданское участие вряд ли могут что-нибудь изменить.
В Австрии провалился даже пилотный проект по практической разработке метода экологически чистого разрыва пластов (clean fracking), особенностью которого является отказ от токсичных химикатов. Поступающий в недра жидкий «разрывной коктейль» (fractfluid) состоит исключительно из воды, бокситного песка и кукурузного крахмала. Он используется в пределах замкнутого водооборота и затем подвергается вторичной переработке. Гражданская инициатива, выдвинув лозунг «Виноград вместо Газограда», всколыхнула общественность. Проект был безропотно приостановлен еще до первого пробного бурения на шестикилометровую глубину. Авторы статьи на веб-сайте нефтегазового концерна OMV, разработавшего проект в сотрудничестве с горнопромышленным университетом Леобена, весьма лаконичны: «С экономической точки зрения проект в настоящее время нецелесообразен». Было ли тем самым сказано последнее слово, покажет время — запасов сланцевого газа в Нижней Австрии должно хватить на покрытие потребностей страны в течение 30 лет. Стоит ли принимать на веру подобные прогнозы, показывает пример Польши: в стране прогнозные запасы сланцевого газа пришлось сократить в 10 раз — с 5,3 трлн до 346–768 млн м3 [74]. ExxonMobil уже отказалась от разработки польских запасов сланцевого газа: сложные геологические условия, завышенные расчеты и «чрезмерная бюрократия» отрезвили тех, кто грезил польским газовым бумом.