Зеленая революция

Критика экспансивной культуры, в основании которой лежат ускорение и все большая интенсивность жизни, имеет давнюю традицию. Похоже, сегодня она опять входит в моду. На фоне затянувшегося финансового кризиса, эксцессов в финансовой индустрии, утраты уверенности средних слоев и все более жесткого соперничества на мировых рынках растут сомнения в обществе роста. В духе времени — умеренность, надежность и непреходящие ценности, а не алчность, напряжение, риск или деньги. Это та почва, на которой произрастает новая критика роста, во многом повторяющая инвективы 1970-х гг. Спектр мнений широк. Многие полагают, что экономический рост возможен лишь за счет природных основ жизни. Другие считают, что потенциал роста европейских экономик ничтожен, а потому нам лучше настроиться на будущее без роста. Под таким углом зрения рост рассматривается как дорогостоящая фикция, а новый реализм — это благосостояние без роста [10].
Капитализм не имеет имманентных пределов роста. Его суть — перманентная экспансия. Это вступает в противоречие с исконно зеленой мыслью о том, что в ограниченном мире не может быть безграничного роста. Одних в этом экономическом укладе восхищает бесконечный поток новой продукции и потребностей, другим делается не по себе. Их смущает культура успеха любой ценой. Пьянящее чувство восторга от неолиберализма, открывшихся рынков, безудержного обогащения позади. Все больше хочется равновесия между материальным благосостоянием и нематериальными ценностями. Любовь, дружба, порядочность, радость жизни — «The best things in life are free» («Лучшее в жизни бесплатно»). Для многих представителей молодого поколения семья, друзья, свободный выбор сферы деятельности, работа, не лишенная идеалистических устремлений, важнее потребления и карьеры. Они подписываются под замечательными словами Вольфа Бирмана [11]:
 
 
Куда приятней проедать достаток,
 
Чем дать достатку пожирать тебя.
 
 
На передний план выдвинулось стремление иметь стабильный доход, квалифицированное медицинское обслуживание и поддающееся планированию будущее. Чем глубже мир погружается в кризис, тем больше оборонительные, консервативные ценности превалируют над всеми дерзкими мечтами и планами. Похоже, это не просто мода, а признак более серьезных перемен. Разве не замечательно, что рассуждения вроде «Деньги — это круто» или не менее вульгарное «Жадность — это круто» устарели, что ценности котируются выше быстрого успеха? Замечательно! Поколение моих дочерей уже не делает разницы между моралью в политике и частной жизни. В повседневной жизни они пытаются следовать законам глобальной справедливости. Многие стали вегетарианцами, отстаивают права человека и равенство, придают значение справедливой торговле (fair trade) и не обращают внимания на моду и всевозможные лейблы. Работа, по их мнению, должна не просто приносить доход, но иметь смысл. Молодежь готова трудиться, но не хочет пробиваться наверх любой ценой. Это вселяет надежду.
И все же дебаты о том, как выбраться из ловушки роста, пронизаны какой-то трудноопределимой, но ощутимой усталостью — чувством, что лучшая пора Европы позади. Центр динамики роста переместился в Азию, Китай вот-вот перегонит США, Африка пробуждается от долгой спячки, а Европа жаждет былого величия. «Let it be», да будет так! Нужно уметь проигрывать. Петер Гаувайлер (ХСС) рекомендует Европе вспомнить свои региональные традиции, ратует за ее расчленение на малые государства и советует держаться подальше от мировой торговли. Европейский союз как хор отдельных голосов, подпевающих великанам? Нет уж, спасибо! Мы прекрасно знаем, чем это кончается. Большой оригинал, консерватор Майнхард Мигель говорит об «истощении экспансионистских мыслей, чувств и поступков, которые породили в том числе и евро» [12]. Он резко нападает на бациллу отграничения, жалуется на дефицит безопасности и с каким-то удовлетворением отмечает, что не только Европу, но и добрую половину мира охватила «усталость». Все попытки при помощи кредитных инъекций ввести новый гормон роста суть-де лишь «бесплодные усилия любви» [13]. Европа просто-напросто выдохлась. Ее экономической витальности пришел конец. Сегодня необходимо сохранить дееспособность общества в условиях экономического сокращения. Иными словами, нам нужно организовать отступление, не развалив при этом социальную структуру.
Я согласен с таким диагнозом: Европе бесполезно плестись за старым ростом, т. е. ресурсоемким, с долговым финансированием. Так мы не избежим ни экономического, ни экологического кризиса. Но следует ли из этого, что нам придется окончательно распроститься с ростом? Отнюдь. «Нулевой рост не решает ни одной проблемы, только порождает новые», — констатирует Мартин Йенике, многолетний руководитель исследовательского центра «Экологическая политика» при Берлинском свободном университете [14]. С экологической точки зрения нулевой рост означает лишь, что интенсивность природопользования останется на том же уровне, а это ничего не дает. Призывы вырваться из золотой клетки консюмеризма недальновидны, так как даже не ставят вопроса о способе производства. Критика культуры не в состоянии заменить анализ производственных отношений, тут старик Маркс был прав. Требование отказаться от потребления радикально только с виду. Оно не затрагивает суть экологической трансформации — фундаментальное изменение господствующего способа производства в сельскохозяйственной, энергетической, транспортной и градостроительной сферах. Справедливость этого утверждения станет очевидной, если мы перестанем считать Европу пупом земли, а попробуем окинуть взглядом остальной мир.
Дебаты вокруг общества за пределами роста не учитывают перспективу глобальной динамики роста в ближайшие десятилетия. Будет расти мировая экономика или нет, решается не в Европе. Конечно, Китаю недолго быть мировым локомотивом роста с ежегодными темпами 8–10 %. И тем не менее к 2050 г. темпы глобального роста составят 3 %, скорее даже чуть больше. Об этом позаботятся страны, в которых живут миллиарды людей, главная цель которых на пороге индустриального Модерна — повышение уровня жизни. Они дадут очередной мощный толчок спросу на жилье, продукты питания, товары потребления, транспорт и различные виды услуг. Экономический рост является в основном следствием двух факторов: во-первых, растущих вложений капитала и труда, а во-вторых, научно-технических инноваций, обеспечивающих более высокую производительность. В ближайшие десятилетия не будет недостатка ни в том, ни в другом.
Динамика ослабевает как раз у стареющих обществ Европы и Японии. Но и они, если хотят решить демографические проблемы без значительного снижения уровня благосостояния, поступают правильно, усиленно инвестируя в образование, науку и инновации. В долгосрочной перспективе это лучший способ компенсировать уменьшение потенциала рабочей силы. Останется ли Европа в будущем столь же притягательной для квалифицированных иммигрантов, еще вопрос, поскольку привлекательность других регионов, куда переместился центр активности, также растет. Но и старый континент сохраняет шансы на устойчивый рост. Для этого необходимо увеличить экологические инвестиции в основной капитал, модернизировать инфраструктуру. В динамично развивающейся среде старое оборудование быстрее заменяется новыми, менее ресурсоемкими технологиями, чем на стагнирующих или сокращающихся рынках. Когда падают оборот, доходы, налоговые поступления, сокращается и финансирование модернизации. Хуже быть не может. Мы переживаем первый этап энергетической революции, когда требуются серьезные вложения в строительство ветряных и солнечных электростанций, транснациональных энергосетей, в развитие менее энергоемких технологий. Это касается и транспортного сектора. Новые, экологически чистые средства сообщения и гибкая транспортная система, комбинирующая частный и общественный транспорт, изменят облик наших городов. Сильно отстает по инвестициям сфера санации зданий. Так что речь идет о радикальном обновлении всего технологического комплекса и общественной инфраструктуры, сравнимом с модернизационными скачками эпохи грюндерства конца XIX в. и послевоенного периода. Крупных вложений требует образование, особенно профессиональное, повышение квалификации. Будет расти и качество услуг в сфере здравоохранения. Ввиду смены демографической парадигмы нам придется обращать больше внимания на уход за детьми и престарелыми. Все это предполагает максимально продуктивную экономику.