Дары звезд (СИ)

— Мы решили позаниматься на улице, — весело ответила Касси на взгляд Сириуса. — Обещаю, что не будем прерывать ваше сосредоточение.
Он посмотрел на нее с недоверчивым прищуром, прекрасно зная, что Касси так просто отсюда не уйдет. И вот девушки уже трансфигурируют в пледы листы пергамента и усаживаются на них с учебниками и карандашами. Лишь Алиса и Марлин направились к озеру, где сели вдвоем на крупный валун и принялись болтать босыми ногами в уже холодной воде. Эти двое говорили совсем тихо, остальные и вовсе молчали, лишь шелестели страницы книг.
Джим, разумеется, в тот же момент забыл про книгу и необходимость поисков. Рука сама собой тянулась к волосам, потому что ему всегда хотелось их взъерошить, если он чувствовал себя неуверенно и хотел набраться смелости. Лили была так близко, что он видел родинку на ее правой щеке. Совсем незаметную, но от этого еще более трогательную. И Джеймс бы очень удивился, если бы узнал, что и Лили тоже думает о нем.
Девушка невидящим взглядом смотрела в учебник, но не видела ни букв, ни движущейся картинки в ней. Просто потому что она ощущала на себе этот взгляд. И не могла справиться с все возрастающим ощущением счастья, она с трудом сдерживала улыбку. На первом курсе они вполне терпимо общались с мародерами. В основном, благодаря Ремусу. Но в самом начале второго курса Джеймс и Сириус не только поднаторели в магии, но еще и окончательно обнаглели. Слизеринцев они задирали часто и с видимым удовольствием, а их любимой целью для насмешек был Северус. И тогда Лили крупно поругалась с двумя гриффиндорцами. И убедилась в том, что они — два бессердечных наглеца, совершенно не думающих о чувствах других.
Лили всегда нравилась Джеймсу. Но детская влюбленность имела мало общего с влюбленностью юношеской. До четвертого курса он просто задирал ее, подшучивал, требовал посмотреть «как он может». Ну, а на четвертом его внимание перешло в другое русло. И вот он уже зовет ее в Хогсмит, пытается всучить охапки цветов, делает кучу неловких комплиментов, да и вообще ведет себя еще более по-дурацки. Вот только никто Лили не сочувствовал — все завидовали. Ну, разве что Марлин придерживалась другого мнения.
А Лили… Лили тогда считала, что Джеймс просто хочет завоевать ее, сделать очередным номером в списке своих побед, хотя этим грешил Блэк, а не Поттер. Но все равно она была уверена, что Джеймс Поттер с ослиным упрямством хочет доказать всем, что он круче кальмара. И что Лили действительно пойдет с ним в Хогсмит. А потом пойдет вообще куда угодно.
Но после той злополучной ночи девушка не могла больше убеждать себя в коварстве Поттера. Просто потому что в ту ночь увидела двух главных мародеров без масок, вне окружения восхищенных девиц, без кучи поклонников и завистников. И они ей понравились. Рассказывающие невероятные истории, подкалывающие друг друга, готовые помочь двум девушкам… знающие какие-то тайны, недоступные другим. И восхищенный взгляд Джеймса с тех самых пор не покидал мысли Лили. И сейчас она была счастлива просто потому, что опять его чувствовала. Как тогда. Без зрителей и его криков о любви. Она просто купалась в этом любовном обожании и не ответить было все сложнее.
В тот сентябрьский день на поляне занималась лишь Касси. Все остальные были заняты собственными мыслями и мечтами. Оля листала книгу, даже пыталась читать, но мысли ее были не здесь. Они витали во вчерашнем вечере, в гриффиндорской гостиной. А главный фигурант ее мыслей рассматривал девушку поверх своей книги.
Рассматривал и восхищался. Выросший в обществе красавиц-Блэк, ведь даже жены Блэков были красавицами, Сириус был несколько равнодушен к женской красоте. Он мог восхищаться ею, мог даже признавать ее силу, но сам никогда не попадал в плен этих чар. Но сегодня он внимательнейшим образом рассматривал Ольгу. И с грустной улыбкой признавал, что она идеальна. Он видел ее профиль, четко очерченный на фоне еще зеленой травы. Нежная кожа словно светилась изнури, а румянец был настолько трогательным, что даже в холодный разум Блэка приходили крамольные мысли, что ему хочется коснуться ее щеки губами. Золотистые волосы она собирала в какую-то сложную высокую прическу из косы. Судя по всему, волосы были очень длинными. А еще мягкими: из строгой прически выбивались пряди, обрамляя ее лицо и подрагивающие на тихом ветерке. Нежность — вот что переполняло Сириуса сейчас. И это чувство было ему в новинку.
Он никогда не влюблялся. Ни в этой жизни, ни в той, что уже не сбудется. Он любил окружающих в другом ключе. Джима — как брата. Или Гарри — как крестника и практически племянника. Но никогда не испытывал чувства любви к девушке, к женщине, как к объекту страсти, а не просто заботы. Все его многочисленные «девушки» — это результат любви молодого Блэка к сексу. Нет, он часто находил своих жертв красивыми, умными, амбициозными, интересными… но никого из них не любил. И до этого момента даже всерьез не задумывался об этом.
Несмотря на то, что Судьба затерла воспоминания Сириуса, она словно отодвинула их куда-то вдаль, сделала яркими картинками событий, но лишила эмоциональной окраски, Сириус остался в своем возрасте. Да, он был редкостным лоботрясом и в свои почти сорок был скорее двадцатилетним, но он все же повзрослел. А перемещение в прошлого себя стало той самой каплей, когда вечный подросток перестал им быть. Сириус с грустью осознал, что детство и юность для него остались позади. И хотя его характер продолжал цепляться за эту легкость, эту праздность, в голове он постоянно просчитывал мотивы своих проступков, их возможные последствия, причем не только для самого себя, но и для своих близких. И вот теперь будущий Лорд Блэк разбирался в своих чувствах.
Зарождается ли это любовь? Он не знал. Это чувство было ему незнакомо и непонятно. Но с каждой секундой он все больше понимал — именно с ней он хочет быть. И вовсе не потому что так сказал мудрый дед, Сириус и сам признавал идеальность выбора старика, просто он хотел этого. Сложились воедино две противоречивые черты характера Сириуса. Слизеринская привычка думать о собственных выгодах и гриффиндорская вера в правильность собственных порывистых решений. Последнее можно назвать интуицией.
И тут он с ужасом осознал, почему его кольнула вина сегодня утром — он ее обманул. Пусть он и не солгал ей словом, но попытался провернуть с ней свой привычный трюк — задурить девушке голову, привязать к себе, чтобы она была готова на все. И да, обычно конечной целью был лишь секс, а сейчас — уверенность в том, что не сбежит от него к кому-нибудь другому… Но в мыслях Сириуса горел образ всех Блэк — брак строится на доверии и честности. Только поэтому все Блэки были вполне счастливы в браке, только благодаря этому эти семьи были образцом не только для высшего общества, но и для собственных детей. Даже если нет любви, а такое случалось нечасто, бывали еще общие цели. Многие пары Блэк были практически соратниками, и их тандем вполне можно было бы назвать любовью, если бы подобное чувство вообще могло зародиться у таких людей.
И как можно надеяться на честность, если все началось с обмана? Да, он не врал ей, но… Сириусу все равно казалось, что его попытка обаять девушку было именно враньем. Просто потому что в тот момент он делал это… просто так. Все еще втайне надеясь, что когда-нибудь встретит девушку, которую полюбит также феерично, как Джим Лили. Но сейчас он осознал, что если он кого и сможет полюбить, то только Ольгу.
— На обед пойдем? — размышления всех влюбленных и не очень прервал звонкий голос Марлин. — Минут через десять начнется.
Молодые люди принялись поспешно собираться. Лили и Оля краснели — им казалось, что их мысли и эмоции читаются у них на лицах, Джим радостно вздыхал — больше часа он смотрел на любимую Лили, и она никуда не сбежала, а Сириус был полон решительности.
До обеда было время положить книги в комнаты, но за обедом шестикурсники вновь оказались рядом за общим факультетским столом. Веселый шум школьников, звон столовых приборов, порхающие журавлики-записки. Привычная атмосфера. Вот только Джим и Рем закончили обед быстро и куда-то побежали, а Сириус остался сидеть, перебрасываясь шутками с однокурсниками с Рейвенкло. Когда девушки доели, он тоже встал: