Учиться бывает опасно (СИ)

Ну-ну, жди. Если меня пустят к тебе.
Дело в том, что у ворот возникла небольшая заминка. Нас приняли за, как я и предполагала, попрошаек, просящих у всех и вся денег, так как самим работать лень.
— Идите в другое место! — Строго, с нескрываемым презрением приказали нам. — Нам своих попрошаек хватает.
Несмотря на мой внутренний запал, посмотрев на их жутко недовольные лица и увидев решимость погнать нас взашей, я невольно сделала пару шагов назад.
«Что же теперь делать? — С отчаянием в голосе спросила я. — Нас не пустят просто так».
«Покажи им, что ты некромантка. Выпусти немного силы!»
«Ты что забыл, что мне нельзя ее показывать? Меня ж сразу засекут! Домой так захотелось? Могу устроить».
«Нет, конечно. Сделай так, чтобы у тебя поменялся цвет глаз. Не выпускай силу, но покажи, что ты, в случае чего, сделаешь это. Тебе нужно только соблюсти грань».
«Это не так-то просто сделать!»
«Добавь в голос злобы и уверенности, разожги в себе раздражение и повторяй все, что я тебе скажу. Слово в слово. И, главное, поверь в то, что ты говоришь. Тупо не повторяй. Добавь эмоций!»
«Я попробую, Илато. — Согласилась я на эту безумную (в моих глазах это — безумие) авантюру. — Все равно выбор небольшой».
«Начинаем! Повторяй: слушай ты...».
Сделав довольно неуверенный первый шаг, я, решив, что терять мне нечего, ткнула пальцем в грудь (было бы лучше за воротник схватить, но я, увы, росточком не вышла, да и духа не хватило бы) стражника и заговорила:
— Слушай ты, тугодум с куриными мозгами. — Хоть бы все получилось. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. — Я шла по лесу, попала в болото, заблудилась, не мылась три дина, а про прическу и говорить нечего. Все, что я сейчас хочу, — это горячую ванну и вкусный ужин. Ясно? — Продолжала я повторять за Илато. Надеюсь, мне за это не влетит, и меня не вышибут отсюда пинками. Тогда я не знаю, что буду делать. В обход идти слишком долго, напрямик — духу не хватит.
— Д-да. П-простите. Сейчас дам сопровождающего, — сказал несчастный стражник и убежал. Взял и убежал. Да так, что только пятки сверкали. Не у что получилось? Я не верю!
«От безысходности человек и не такое сотворить может, — флегматично отозвался Илато, рассматривая свои коготки. — Ах да, у тебя глаза-таки почернели. Это добавило эффекта и, как видишь, он все-таки увидел, что ты — маг, да еще и испугался. Я рад, что ты сумела соблюсти грань».
«Спасибо тебе. Только я его оскорбила, а это так… дурно».
«Вот только не говори, что тебя совесть начнет мучить», — со вздохом мученика проговорил Кот, продвигаясь вперед, за ворота.
«Словно ты меня не знаешь!»
«Нашлась совестливая. Пошли давай. Он уже вернулся».
На встречу нам шел тот стражник, которого я так нехорошо обозвала. Отказавшись от сопровождения, я вежливо попросила указать нам дорогу и, не удержавшись, попросила у него прощения за свое поведение, свалив все на стресс. Он быстро кивнул и столь же быстро покинул меня. Ну, что ж. Хотя бы совесть успокоила.
«Что же с тобой будет, если ты совершишь что посерьезнее?»
«Сгрызет меня совесть и не подавится. Пошли уже».
«Не смотри людям в глаза. Они у тебя все еще черные».
Илато не успел закончить мысль, как я тут же опустила глаза.
Дело в том, что, если при ярких эмоциях, человек (или другая раса), не умеющий контролировать свои яркие эмоциональные всплески, вовремя не успокоится, то у него меняются глаза, то есть я некромантка — мои глаза при ярости, злости, раздражимости и других ярких эмоциях полностью, включая белок, становятся черными. У тех, кто владеет магией жизни — глаза белеют, у водных — синеют, у огненных — краснеют и так далее.
 Каждый маг с детства учится контролировать свои эмоции. В особенности этому учат в семьях высших господ. Мне это особо не помогло: отец мною особо не занимался по этому поводу, вбивая в мою голову лишь теоретические, не касающиеся магии знания.
Даже, если бы отец уделял мне больше времени, этого было бы не достаточно: помимо контроля эмоций, нужно и обуздать свой Дар, который скоро начнет выходить из-под контроля ввиду его неиспользования. Именно поэтому я иду в Магическую Академию: учиться контролировать свою силу и эмоции, изучать новые заклинания, боевое искусство (конечно, в облегченной форме: я же девушка!) и так далее. Одним словом, становиться настоящим магом Смерти.
Скажу честно, некромантов у нас не любят. Как, впрочем, и везде, если верить легендам и сказкам о других мирах. Чтобы всех нас не устранили, Закон обязывает нас идти и учиться. Неважно, хоть ты крестьянин, хоть сын самого императора. Учиться обязаны все. В Академию нас пускают, и учимся мы, чаще всего, за ее счет. Главное не нарушать два правила: во-первых, не заявляться в Академию в середине учебного гиада, а, во-вторых, не отлынивать от учебы. Как-никак за тебя платят. Отказываешься учиться? Ничего страшного: и на этот случай имеется свой Закон: «Если вероятный маг отказывается поступить в Академию и встать на учет, то необходимо в срочном порядке лишить его Дара. Без права на возвращение. При условии наличия сопротивления, нейтрализовать Отреченного».
 [Глава вторая «Права Отреченных» статья третья Магического Кодекса]. 
 [Магический кодекс — межрасовый официальный документ о правах и обязанностях, преступности и наказании за совершенные деяния той части населения, у которой имеется Магический Дар]. 
Конечно, можно спокойно отказаться от Дара, но кем ты тогда будешь, лишившись части себя? Я видела Отреченных. Краем глаза. Ужасное зрелище. Они словно утратили важную часть своей души. Ту ее частичку, без который они уже и не они: просто перестали быть собой. Да, Отреченные продолжают жить, но делают это скорее по необходимости, нежели по желанию, напоминая живые растения.
 Не хочу такой участи.
Позже, раз в гиад, нас проверяют, что б мы не использовании свой Дар во Зло. Уже были случаи. Стоить только вспомнить Великую Битву магов. После нее нас и стали контролировать, ведь главный злодей в этой истории именно некромант. Только меня удивляет, а почему именно некромантов? Почему не всех? Словно те же «водные» или «огненные» не могут использовать свой Дар во Зло! «Воздушники» сразу отпадают: они все по характеру миролюбивые и спокойные. Это одна из особенностей их Дара.
 [По той же системе Ванса, один гиад состоит из двенадцати миллов, в которых по тридцать/тридцать один (количество чередуется) дин. В результате в одном гиаде триста шестьдесят шесть дин.] 
Правда, меня частенько интересовал вопрос, а как они узнают, что мы хотим сделать со своим Даром? В смысле, в какое русло его направить? Ведь не было еще ни одного случая, чтобы Комиссия по Магическим делам не пришла поздно. Всегда вовремя. Может, в Академии немного об этом расскажут?
Короче, родился некромантом — жизнь твоя сплошные проверки. В результате в семьях нас особо не любят, часто прогоняют, изгоняют, лишают наследства. Эх, вот такие мы бедолаги и изгои общества. Меня это обошло стороной, когда я была дома, но вот сейчас, проходя по дорогам попадающихся по пути деревень, я все чаще замечаю, как перед моим носом закрывают лавки или семьи прячутся в своих домах, со стуком закрывая двери и окна; дети изподтишка тыкают пальцем и шепчутся, а, стоит мне бросить на них взгляд, тут же вздрагивают и убегают, как мне кажется, на другой конец деревни.
Так было в первое время моего пути. Тогда я раздражалась очень часто и по любому пустяку, поэтому многие пугались моих черных глаз. Их можно понять. Со стороны кажется, что я вот-вот выпущу силу из-под контроля. И это было недалеко от правды.
Да, я была готова выпустить силу. Не специально.
Оторвавшись от среды и от комфорта, к которым я привыкла, и попав в лес, где жить я не приучена, я была просто сбита с толку. Выбита из колеи. Свою первую ночь, когда приходилось спать на сырой от дождя земле, укутавшись в плащ, который практически не спасал от леденящего (и откуда он только взялся в этот период?) ветра, я думала лишь об одном: какого демона я решила сбежать? Сидела бы дома в тепле и покое и не лежала бы, дрожа каждый син.