Однажды 31 декабря, или Тили-тили-тесто… (СИ)

— Зачем, спрашивается, я истратила две своих зарплаты на платье?
С облегчением вздохнув, Юля обернулась к подруге.
— Ну, как?
— Плохо. Теперь я уже не самая красивая женщина в ресторане.
— Не прибедняйся. Превосходно выглядишь.
Юля не преувеличивала. Наде очень подходило изумительное длинное платье из тяжелого зеленого шелка, удачно драпированное в нужных местах.
— Льстишь? Ну и ладно, — подруга повертела Юлю и удовлетворенно кивнула. — Теперь тебя можно показывать людям. Но предупреждаю…
— О чем? Белецкий уже пришел?
— Дался тебе Белецкий! Нет его. Пока.
— Тогда что? — насторожилась Юля.
— К Марку — не приставать.
— Да, ну тебя! — отмахнулась девушка и решительно зашагала к входу в зал.
— Вот теперь узнаю нашу Кудрю.
Тишина воцарилась в зале всего на несколько секунд, но девушка прочувствовала каждую. Счастье, что за спиной стояла Надежда — лучшая в мире подруга. Юля расправила плечи и поплыла между столиками, сдержанно кивая направо и налево среди ярких пятен платьев и горящих глаз. Казалось, словно не было всех этих лет, и она по-прежнему — королева бала. Возгласы и взгляды — разные: восхищенные и завистливые, преследовали ее до столика, который выбрала для них Надя — возле окна. Оттуда открывался чудесный вид на заснеженные улицы и красочные витрины, но девушка пока не могла насладиться их видом. Она слишком волновалась.
Сев на забронированное место и, наконец, выдохнув, Юля заметила одну интересную особенность: два свободных стула возле их небольшого стола, накрытого темно-зеленым сукном, и сверху — белоснежной салфеткой наискосок. Легкая закуска и шампанское в ведерке уже ожидали гостей.
Подождав, пока устроится подруга, Юля тихонько поинтересовалась:
— Если не секрет, кто наши счастливые соседи? Или это соседки?
— Боже упаси! Соседки! Марк взял с меня слово, что я надену рубины. Ты же видишь, тут без красного талисмана никак. Особенно в моем положении. Вон, как пялятся. Особенно Шурка Рябцева. То бишь, Сакурова.
— По мужу?
— Агась. Она теперь жена мера. В каком-то городишке в Болгарии. На море съездила, там и осталась. Даже университет не закончила. А еще Зойка Бирка — Копытова теперь. Вышла замуж за местного депутата, старшего на пятнадцать лет.
— Так в чем проблема? Их жизнь удалась. Завидовать нечему. Разве что — твоим драгоценностям.
— Да у них своих побрякушек немерено. Только Шурка их не решилась в путешествие брать, а Зойка — демонстрировать. Муж же на виду. Скоро перевыборы. Неужели не понимаешь? Мы вошли, и все их достижения теперь кажутся им не такими уж грандиозными. Ведь их соседи-мужчины больше на них не смотрят. Все, как раньше. По-настоящему встрече радуются только нормальные бабы, у которых семья и работа, работа и семья. А тут появился повод вырваться и на людей посмотреть. Ради таких и старалась.
— Умничка моя. Значит, свободные стулья для мужчин. Марк придет?
— Не обещал. Работа, говорит. Но, думаю, явится. Не на коленях же у него сидеть. Хотя…
— А кто второй? Неужели Пашка? — Поймав виноватый взгляд подруги, Юля поняла, что угадала. — Зачем? Еще подумает, что я его жду.
— Этот гад пригрозил, что вышвырнет из ресторана любого, кто помешает ему сесть рядом с тобой. Мне скандалы ни к чему. Пусть себе сидит. К тому же, разговаривать с ним не обязательно. И вообще… Ты только не обижайся. Вам стоит все обсудить. Он либо отстанет, либо ляжет у твоих ног. В общем, тебе решать.
Понимая, что подруга в чем-то права, Юля занервничала еще больше. И даже начала подумывать о том, чтобы сбежать. Жаль, что приходилось терпеть, пока все займутся едой.
  
Глава 8
 
— Слушай, почему все наши на дверь смотрят?
— Ждут.
— Чего?
— Кого!
— Так кого? Деда Мороза?
— Вообще-то, я его заказала. Предложила «халтурку» конферансье из филармонии. — Надя повертела головой и ткнула пальцем в угол, где стояли музыкальные инструменты: — Вон он, лысину причесывает.
Юля посмотрела на вертлявого мужчину с красным галстуком-бабочкой.
— Не слишком похож он на Деда Мороза. Современный образ?
— Переоденется к концу вечера. Должен же кто-то нас развлекать. Игры там всякие, воспоминания, школьные фотки на весь экран. Но речь не об этом.
— Надь, не много ли тайн?
— Приготовься. На старт. Внимание. М…
Нарастающий гул заглушил последнее слово. Женщины визжали, как на мужских соревнованиях по бодибилдингу. Вскочив с мест, они сбились в одну кучу.
Юля нахмурилась. Подобное она видела всего несколько раз. И каждый был связан с одним единственным человеком.
Из толпы выбрался Белецкий — и даже без губной помады на рубашке. Одноклассницы обнимали и целовали белокурого красавца, а одноклассники в полном недоумении наблюдали за вакханалией. Паша величественно улыбался, совсем как на своих концертах, снисходительно принимая знаки женского внимания.
Когда-то Юля воспринимала подобное поведение — как совершенно естественное, неотъемлемое от Белецкого, часть его натуры. По большому счету, она не ошибалась. В этом был он весь. Купание в лучах славы, восхищения и поклонения доставляло Паше немыслимое удовольствие. Гармоничное ранее, теперь все это выглядело гротескно.
Смотрелся он, конечно, превосходно — стройный, даже худощавый, словно герой современных романов — падший ангел, в превосходном костюме, с искусной стрижкой и изящными манерами. Лишь черное и белое, улыбка с легкой грустинкой, взгляд с поволокой и тонкий расчет — все, как прежде.
Вот только это дежавю донельзя раздражало. Возможно, только ее? Ведь она на него злилась.
Юля вдруг поняла, что совсем не хочет встречаться с этим знакомым незнакомцем. Человеком, которому отдала свою невинность, и с которым собиралась строить семью.
Белецкий увидел ее, и больше не отпускал взгляд. Юля поняла, что удирать поздновато.
Паша шел к ней, и все понимали, кто является его целью. Он смотрел, не мигая, гипнотизируя, колдуя.
Почему на нее все это не действует? Больше не действует. И дело не только в его вероломстве.
Юля не знала, как ей реагировать, и просто спокойно ждала приближения бывшего возлюбленного. Именно так, в прошедшем времени. А ведь еще вчера, да что там, этим утром девушка надеялась во второй раз вступить в ту же реку! Что или кто изменился: она, Белецкий, обстоятельства?
Чем ближе подходил Паша, тем явственнее проступали некоторые изменения в его внешности: глубокие складки у рта, морщина между бровями, едва заметная неуверенность во взгляде. Кажется, его фортуна тоже не слишком баловала.
Стремление оберегать этого мужчину так сильно срослось с ее натурой, что эти малые признаки неурядиц, выпавших на его долю, вдруг поднялись из каких-то бездонных глубин. Юля едва не бросилась Белецкому навстречу. Но мгновения слабости быстро прошли. Столько противоречий, столько душевной борьбы она давно не испытывала.
Возможно, все сомнения связаны с переживаниями? Они слишком давно не виделись. Что, если сейчас Паша подойдет, заговорит, и все станет, как прежде? Даже лучше.
Начищенные до зеркального блеска лаковые штиблеты замерли у носков женских туфель. Белецкий продемонстрировал белоснежные зубы в фирменной улыбке, взял Юлю за руку и припал ртом.
Девушка едва не отдернула пальцы. Лишь понимание того, что на них смотрят одноклассники, и все до единого желают праздника и, возможно, хеппи-энда — в их представлении, удержало ее от резких движений и слов.
— Здравствуй, любимая. Как долго мы не виделись! — с легким придыханием и достаточно громко, чтобы его услышало, как минимум, ползала, произнес Паша.
Позер несчастный! Где были ее глаза? И разум?
Вдруг захотелось вспылить. Поток обвинительных слов остановил лишь предупреждающий взгляд Нади. Юля даже изобразила улыбку. Саркастическую.
— Слишком долго.
Белецкий явно ожидал объяснений, но Юля приподняла брови и села на стул. Видимо, Паша надеялся на более теплый прием, и несколько мгновений растерянно смотрел то на нее, то в зал. Однако быстро пришел в себя, расстегнул пиджак и устроился рядом с Юлей.