Любовь нельзя купить
Тесс остановила взгляд на странном доме, который явно был приобретен семьей, принадлежащей к среднему классу, надеявшейся, что высокий уровень жизни доберется и до Хивербери, пока они молоды. На это указывал прицеп, загруженный строительными материалами, несколько автомобилей и идущая полным ходом перестройка чердака. Она прониклась оптимизмом от сознания того, что другие люди, такого же возраста, как она, поставили, очевидно, добровольно свое будущее счастье (и качество жизни) на это место.
Но едва ее взгляд переместился внутрь дома, как настроение упало. Крошечная гостиная была до отказа забита чересчур громоздкой мебелью. Нелепая обстановка совершенно не сочеталась с обоями, напоминавшими о старомодном индийском ресторане. В результате получалась некая пародия на их прежнюю жизнь, издевательски напоминавшая им о том, как все было прежде. Она решила для себя, что было бы разумнее, если бы они убрали все эти вещи в кладовку и купили в эту квартиру дешевую мебель, бывшую в употреблении. Переход от прежней жизни был бы более разительным, но такой шаг был бы уместнее.
— О чем ты думаешь? — спросил Макс.
«Осторожнее, — посоветовала себе Тесс. — На самом деле ему не интересно, о чем я думаю; он хочет, чтобы я поддержала его. И говорила только о положительном».
— Просто я думала о том, как добры были Фиона с Грэмом, одолжив нам машину.
К сожалению, Макс не увидел в этом ничего особенного.
— Ну, не такая уж это и большая жертва. У них ведь их три, даже четыре, если считать машину матери Фионы, которая тоже скоро у них будет. Если нам повезет, то они одолжат нам и мамашу. Она прекрасно впишется сюда со своим всегдашним остроумием и легкостью в обращении.
Тесс подумала, что неплохо было бы дать Максу большую книгу о йоге и попросить его, чтобы он забил ее этой книгой насмерть. Все лучше, чем убивать сарказмом. Что бы Макс ни говорил, она была тронута предложением Фионы, искренним и без всяких условностей.
— Возьми ее, — настойчиво говорила Фиона. — Зачем она мне? Она только занимает место в гараже, а нам нужно туда и мамину машину поставить, когда она приедет. Не думаю, что она еще долго будет ездить, но расставаться с ней не хочет.
Тесс удивлялась тому, как в ее сумбурной жизни, когда все идет наперекосяк, вдруг возникает что-то кстати. Только ситуация начинает казаться непреодолимой, только приближается роковая черта, как в последнюю минуту происходит чудо.
Все ее друзья, как старые, так и новые, оказались на редкость великодушны. Фиона не только одолжила им машину, на которой Макс собирался работать в такси, а Милли не просто списала все долги из ее небольшого личного вклада в «Органик»: обе приглашали ее заходить в любое время и брать все, что нужно.
Тесс обрадовалась, узнав о том, что Хитер живет на соседней улице. Она решительно не хотела злоупотреблять добротой Хитер, но была уверена, что будет ежедневно навещать ее, если не для того, чтобы воспользоваться ее помощью, то хотя бы для поддержания духа.
— Если только не будешь ей говорить, что и наш дом открыт для нее, — сказал Макс, когда она попыталась склонить его на сторону Хитер.
— С каких это пор ты стал таким злым? — спросила его Тесс.
— Как только щедрость перестала давать всходы, — ответил он.
Но в этот вечер они объявили о прекращении огня; при этом оба надеялись продержаться дольше нескольких часов, как это бывало раньше.
— Хорошо, что Лара устраивается так быстро, — сказала Тесс, переводя разговор на безопасную тему о дочери.
Макса отпустило.
— Меня она удивляет. Но зато нам удалось оградить ее почти от всего плохого.
«Ты хочешь сказать, что это мне удалось оградить ее, — подумала Тесс. — Похоже, я только этим и занимаюсь. Ты лишь один-единственный раз за все время нашей совместной жизни решился сознательно оградить меня от чего-то, и чем это закончилось?»
Макс смотрел на жену, и ему казалось, что ее губы слегка шевелятся. «Клянусь, я знаю, что у тебя на уме, — думал он, — но лучше бы ты сказала это вслух».
В последнее время он много думал о своем браке. Хотя он и привык к тому, что Тесс что-то скрывает от него, да и от всех, сейчас она ушла в себя еще больше. Макс полагал, что они вместе должны были поддерживать шаткие стены, пока они не начнут разрушаться под грузом небрежения. Тесс, по его мнению, не прикладывала почти никаких усилий к этому, и Макс был серьезно озабочен тем, что ему уже не удастся вернуть прежние отношения. А в итоге он окажется в затруднительном положении.
Однако он ничего не сказал. Как и Тесс, он принял невольное решение избегать разговоров на скользкие темы, пока неминуемый кризис не разрешится. К сожалению, у них осталось очень мало тем для разговоров, а поскольку кризис вряд ли пройдет в ближайшем будущем, то и о нем не скоро можно будет поговорить.
— И во сколько ты завтра начинаешь развоз? — спросила Тесс бодрым голосом, отметив про себя, что нужно вычеркнуть еще один пункт из перечня безопасных тем. Список быстро сокращался, так что скоро в нем останутся только Лара погода и их совместная нелюбовь ко всем фильмам, в которых снимался Кевин Костнер.
— Прости, если мой вопрос прозвучал негативно, — осторожно сказала Тесс. — Я этого не хотела. Мне правда интересно. Помимо всего прочего, мне нужно составить на завтра свое расписание, поэтому мне хотелось бы знать, когда ты будешь дома, а когда нет.
Макс успокоился. Почти.
— Я забираю семью в половине одиннадцатого утра. В Станстед [23] я поеду часа за полтора на тот случай, если будут проблемы на дорогах. Если они не успеют на самолет, то не заплатят.
— Я уверена, что все будет в порядке, — произнесла Тесс с улыбкой, которая, как она надеялась, была более ободряющей, чем ее голос.
— Ну конечно, — отозвался Макс.
После столь удачного обмена репликами он отважился испробовать такой же подход к жене:
— А во сколько начинаются твои занятия?
— В одиннадцать. И продлятся полтора часа, — неуверенно прибавила она.
Макс скептически улыбнулся:
— Хотелось бы, чтобы у тебя все прошло хорошо, но не представляю себе, как это возможно.
Тесс бросила в него подушку и похвасталась:
— А я уже кое-что придумала на этот счет.
Макс с удивлением посмотрел на нее:
— Вот как? И что же тебе пришло в голову?
Тесс понимала, что не может ему этого сказать. Ей стыдно было признаваться в том, что она решила воспользоваться уловкой со сломанной ногой. Она не могла допустить, чтобы Макс перестал уважать ее.
Но она быстро нашлась:
— Я скажу им, что нам нужно начать с самых основ, чтобы мне стало ясно, какого они все уровня; потом разобью их по группам в зависимости от того, кому что нужно. Я буду придерживаться самых простых движений, с которыми даже и сама смогу справиться.
Макс был изумлен. Как и Тесс. Почему это раньше не пришло ей в голову?
— А ты не хотела бы испытать некоторые свои идеи на мне? — предложил Макс.
— Ты шутишь!
Он поднял руки:
— Подумай. Если уж я смогу усвоить твой урок, — я, неуклюжий верзила десяти футов ростом, то завтра у тебя все пойдет гладко с твоими натренированными дамами.
Тесс содрогнулась при мысли о том, что ученицы могут оказаться тренированными или хотя бы отчасти ловкими. Однако она приняла вызов Макса.
— Хорошо. Для начала встань, опусти руки по бокам и очень, очень медленно наклони голову вперед. Медленнее, медленнее…
Макс обнаружил удивительные способности к йоге, строго следуя указаниям Тесс.
— Теперь опускай подбородок на грудь. Медленно, медленно, медленно…
Тесс решила, что это отличный прием, который можно растянуть минут на десять, не меньше. Однако она была вынуждена пересмотреть эту оценку, когда Макс, не разобравшись толком, как подбородок должен опускаться на грудь, резко дернул головой, потерял равновесие и плюхнулся на кофейный столик, рухнувший под его солидным весом.