Он, она и кот
Она мотнула головой в сторону Спенсера. Ей было неприятно даже смотреть на этого человека. Невыносимо было видеть, как он наслаждается своей победой.
Эта победа должна была достаться ей!
– Почему не мне? Ведь ты знаешь, как много этот бизнес значит для меня. Знаешь, как много сил я…
Лилиана нетерпеливо махнула рукой.
– Решите как-нибудь между собой.
Затем она обернулась к своим родственникам.
– Представляю, что вы думаете обо мне. Тем не менее я должна рассказать вам правду… Объяснить, почему я поступила так.
Джин поднялся и, грязно выругавшись, вышел из зала. На прощание он так оглушительно хлопнул дверью, что по всем стаканам с водой пошла рябь.
Лилиана глубоко вздохнула и снова обратилась к своим повзрослевшим детям:
– Это – первая причина.
Несмотря на собственное потрясение, Изабелл продолжала пристально наблюдать за тем, как молодые Чатсфилды переживают встречу с матерью, которую в последний раз видели в нежном возрасте. На их лицах были написаны гнев, расстройство, отчаяние.
Но прежде чем Лилиана успела сказать еще что-либо, со своего места поднялся Спенсер:
– Думаю, будет лучше, если мы оставим Лилиану и ее детей в обществе друг друга.
– Но…
– Нам предстоит обсудить наши дела. – Он подошел к Изабелл и взял ее за руку.
Тон Спенсера был непререкаем, а от его прикосновения по телу женщины побежали мурашки.
Она не могла поверить, что этот человек до сих пор оказывает на нее столь сильное влияние.
Она чувствовала скрытую в его руке силу.
«Отстранись, беги, спасайся», – сигналил мозг. Однако тело предалось воспоминаниям. Оно узнало его прикосновение и откликнулось. Честно говоря, было достаточно одного взгляда, чтобы ожили желания, от которых она отказалась. Физический контакт со Спенсером, каким бы случайным и небрежным он ни был, заставлял Изабелл предвкушать то, что за ним последует.
Они вышли из зала, Спенсер плотно прикрыл дверь:
– Замечательная семейная встреча.
Изабелл вырвалась и зашипела, как кошка:
– Убери от меня свои руки!
Он вопросительно изогнул бровь. Похоже, ее гнев лишь позабавил его.
– Десять лет назад ты так не говорила, – тихо сказал он, растягивая слова.
Изабелл сжала руки до такой степени, что ногти больно вонзились в ладони. Ее душили гнев и ненависть к этому человеку. Вздохнув, она с яростью посмотрела на него.
– Кажется, я еще тогда четко объяснила, что думаю о тебе и твоих деловых предложениях.
Он погладил щеку.
– Можешь еще раз дать мне пощечину, но предупреждаю, на сей раз тебе это с рук не сойдет.
Изабелл начала бить нервная дрожь. Она не принадлежала к тому типу людей, которые получают удовольствие от насилия. Никогда в жизни она не позволяла себе поднять руку на человека. Но то, что произошло семь месяцев назад, заставило ее отступить от своих принципов и забыть о хорошем воспитании. Тогда Изабелл налетела на Спенсера, как смерч. До сих пор она помнила, какой звонкой оказалась ее пощечина, какой сильной. Высокий и сильный Спенсер невольно покачнулся. На его безупречном лице с точеными высокими скулами остался красный отпечаток ее ладони. Спенсер ничего не сказал, но его взгляд заставил ее сжаться от страха.
Точно так же он смотрел на нее сегодня – предупреждал, дразнил, бросал вызов. Это не могло не оказывать на нее физического воздействия. Колени подогнулись. Изабелл силилась выбраться из этих зыбучих песков.
Разве такое возможно?
Она не могла допустить, чтобы это продолжалось. Нужно положить этому конец, взять себя в руки.
Резко отвернувшись, она небрежно бросила:
– Мне нужно работать.
А затем решительно зашагала по коридору в свой кабинет.
Спенсер нагнал ее за два шага.
– Нам нужно работать.
Он принялся мягко, но решительно подталкивать ее в спину. Когда они достигли цели, он, опередив Изабелл, распахнул перед ней дверь кабинета, взял ее под локоток, а когда оба оказались внутри, закрыл дверь.
Изабелл страшно раздражало то, что Спенсер начал вести себя в отеле как полноправный хозяин. Она подозревала, что он делает это умышленно. Зачем он прикоснулся к ней? Что хотел этим доказать? Неужели она осталась такой же слабой и наивной, как в двадцать один год?
Несмотря на то что у ее шелковой блузки были длинные рукава, Изабелл ощущала его пальцы так, будто они прикасались к ее коже. Пристально глядя Спенсеру в глаза, она палец за пальцем отцепила его ладонь, а затем сдула с блузки воображаемые пылинки.
– Кажется, ты не услышал меня. – Изабелл вздохнула. – Я не собираюсь иметь дело ни с тобой, ни с твоим бизнесом. Если тебе хочется купить парочку отелей – поиграй с братьями в «Монополию».
Его губы изогнулись в улыбке.
– Подумать только, прошло десять лет, а ты все еще злишься на меня.
Она сжала губы. Да как он смеет насмехаться над ней из-за того, что она до сих пор чувствует себя преданной? Спенсер умышленно соблазнил ее только ради того, чтобы похвастаться перед друзьями тем, что уломал недотрогу Изабелл Харрингтон. Она могла только представлять себе непристойности, которыми он обменивался со своими дружками за кружкой пива. Хорошо, что она не призналась ему, что он был ее первым мужчиной. Дефлорация девственницы из Нью-Йорка, несомненно, стала бы для него триумфом.
Но было кое-что еще. Секрет, который знала только ее подруга Софи.
Изабелл осеклась. Нет, она действительно имеет полное право презирать этого человека и злиться на него. Ничто и никто не в силах это изменить. Спенсер никогда не сможет возместить ущерб, который причинил ей.
– Ты мне безразличен.
Прежде чем она успела отвернуться, он заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос. Это прикосновение вызвало очередной фейерверк ощущений. Ей следовало бы отстраниться, но Изабелл была намерена наглядно продемонстрировать ему, что он больше не волнует ее. Было опасно и неосмотрительно позволять ему так приближаться, но она не смогла устоять перед искушением. Спенсер был большим и мощным магнитом, а она всего-навсего крошечной скрепкой. Каждый раз, когда их взгляды сталкивались, она ощущала его мощное силовое поле. Однако молодая женщина отказывалась признавать это. Изабелл задержала дыхание, когда он тем же пальцем погладил ее по щеке. Последний раз к ней так прикасались очень и очень давно. Ее кожа истосковалась. Тело изнывало под одеждой.
Глаза будто по собственной воле принялись изучать его рот – мягкие, зовущие, теплые губы, чувственные и невероятно притягательные. Ее целовали и другие мужчины, но никто даже не приблизился к уровню мастерства Спенсера. Никому не удавалось заставить ее тело отзываться так, как этому человеку. Казалось, его губы обладали уникальной способностью выпускать из нее ту личность, к которой никто другой не имел доступ. Спенсер мог сделать с ней все что угодно – разрушить до основания и создать вновь.
Его палец соскользнул к ее подбородку и приподнял его.
– Думаю, для тебя настало время пересмотреть свое мнение. В конце концов, теперь я – твой начальник.
Изабелл отстранилась и скрестила руки на груди.
– Я не собираюсь выполнять твои поручения.
Его умопомрачительные губы снова растянулись в сладчайшей из улыбок.
– Но ты же слышала, что сказала Лилиана… Теперь контрольным пакетом акций владею я.
Изабелл сжала кулаки.
– Пожалуйста, поделись, как тебе удалось это провернуть. Не сомневаюсь, ты сочинил какую-нибудь увлекательную историю, чтобы переманить ее на свою сторону. Эти два процента должны были стать моими.
Спенсер вопросительно изогнул темную бровь:
– Что дает тебе право на это?
Изабелл сжала зубы так сильно, что челюсть грозила хрустнуть.
– Я работала в этом бизнесе, когда была еще ребенком. Большую часть своей жизни я провела в отеле, обучаясь, впитывая каждую деталь этого дела. Я была горничной, работала на кухне. Именно это помогает мне принимать правильные решения и действовать рационально и обдуманно. Когда твоя тетя пленила моего отца, я была единственной, кто держал оборону и не позволял персоналу расслабиться. Именно я разработала план, следуя которому, мы выбрались из кризиса. Я вложила в отель душу и тело, отказалась от всего, чтобы поддерживать уровень «Харрингтона», и он остался конкурентоспособным. Лилиана прекрасно знала об этом. У нее не было права отдавать свои акции тебе.