Рыцарь в потускневших доспехах (ЛП)

Рип оттолкнул Эсме и быстро отошел, смаргивая черные тени. Мир вокруг ощущался до боли остро. Затаившийся внутри зверь так проникся к Эсме и биению ее сердца, что Рип не осмелился к ней приблизиться.
– Джон, – прошептала она, касаясь своих губ. Ее глаза были слегка расфокусированы.
Эсме шагнула к Рипу, но тот отшатнулся, сунув руки в карманы. Проклятье. Разве она не видит, что он на грани?
– Не надо.
Эсме застыла.
– Звиняй, не могу. Не с тобой. – Она смотрела на него так, будто он ее ударил. – Мне пора. Звиняй.
Затем отвернулся и потопал под нескончаемым снегопадом к Логову. Сзади Эсме обиженно вздохнула.
«Лучше так, чем выпить ее досуха».
  
Глава 4
 
Верхушка пушистой елки упиралась в потолок и слегка гнулась. Обхватив дерево, Уилл пытался установить его на место, хмуро выглядывая из-за веток.
– Ну разве ж не красотка? – спросил Блейд у домочадцев, отступая и рассматривая елку.
Эсме выдавила улыбку и кивнула. Она чувствовала взгляд Рипа, молча прислонившегося к противоположной стене в углу. Они с ним почти не помогали втаскивать дерево. Оба держались поодаль, будто стояли снаружи одного из тех волшебных шаров, что привозили из Франции, и наблюдали за семьей, заключенной внутри. Мир казался тусклым, а звук приглушенным. Словно все происходило не с Эсме, а с кем-то другим.
Блейд обнял Онорию, и та рассмеялась. Со свадьбы она набрала несколько килограмм, что ей очень шло. Черты лица стали мягче, а на губах часто играла счастливая улыбка. За последние полгода Онория сблизилась с экономкой, хотя та все же не делилась с женой хозяина своими личными проблемами. Эсме не к кому было обратиться, даже к Блейду, хотя она всегда ему доверяла. Казалось, сердце разрывается, но как рассказать друзьям, что случилось?
Я поцеловала Рипа, а он заявил, что меня не хочет?
«Не могу, не с тобой».
Слова ранили в самое сердце. Обида кипела внутри, а ком в горле грозил прорваться. Но если Эсме расклеится, то не сдержит слезы, а она всегда умела их скрывать.
Она не плакала, когда родители отказались от нее из-за свадьбы с Томом, и не рыдала, когда свекровь выбросила ее на улицу после его смерти. Эсме сумела выбраться из канавы и нашла респектабельную работу швеи, пока новый сосед не сделал ее жизнь невыносимой.
«Я смогу. Смогу улыбнуться и притвориться, будто между мной и Рипом ничего не произошло».
И все же мысль о «просто дружбе» с ним сейчас невыносима.
Мимо пробежала парочка детей, хохотавших во все горло. Первая – Ларк, что появилась в Логове с Дровосеком, хотя никто не знал, дочь ли она ему, родственница или просто девочка, которую он привел с улицы. Второй – Чарли, младший брат Онории. Хоть он тоже заразился вирусом жажды, но оправился намного быстрее Рипа. Блейд присматривал за парнишкой, но тот, похоже, неплохо держал себя в руках. В первые несколько месяцев он не оставался наедине с людьми, особенно с сестрами, боясь, что перегрызет им глотки. Как славно, что Чарли снова научился смеяться и радоваться жизни.
– Чарли! Отдай! – раскрасневшаяся Лена со стянутыми красной лентой волосами ворвалась в комнату… и так и застыла, изумленно глядя на елку.
Почти совершеннолетняя, Лена все еще временами вела себя как проказливый ребенок. Шесть месяцев назад ее жизнь была не сахар, поэтому с тех пор она проживала каждую минуту, как последнюю.
– Господи! Где вы ее взяли? – Заметив Уилла, пытавшегося удержать елку, озорница радостно прищурилась: – Какое жутко волосатое украшение. Может, нацепить на него ленты?
Уилл резко выпутался из веток, будто стыдясь, что его застали за этим занятием. Он напрягся, как только Лена вошла в комнату.
Это зрелище вырвало Эсме из печальных дум. Уилл никогда особо не жаловал женщин с тех самых пор, как мать продала его в кочующий цирк, и ему пришлось провести десять лет в клетке. Эсме только через несколько лет заслужила его доверие, в основном таская ему куски ростбифа и готовя для него пряники. Подойдя к вервульфену, она заботливо коснулась его плеча:
– Думаю, елка не упадет.
Они встретились взглядами. Уилл расслабился, явно радуясь ее появлению. Эсме была не дура и видела, как вервульфен прятался за дома, чтобы избежать встречи с Леной, а та безжалостно его преследовала. Младшая мисс Тодд чувствовала, что смущает его, но не совсем понимала почему.
Уиллу было тяжело довериться Эсме и Онории – что уж говорить о юной привлекательной особе, которая норовила с ним пофлиртовать? Эсме никогда не видела его с женщиной, но знала, что такое, когда молодой человек желает девушку и не знает, как поступить.
– Помоги-ка мне на кухне.
Рип стоял, сложив руки на груди и пристально сверля ее глазами. Его взгляд нервировал. Рип вроде было двинулся следом, но передумал.
Хорошо.
С зардевшимися щеками Эсме прошла мимо Блейда, не обращая внимания на его вопросительный взгляд, и скрылась на кухне.
Там было так тепло. Успокаивающая, домашняя обстановка… ее особенное убежище. Пока мужчины втаскивали дерево в Логово, Эсме целый час жарила кукурузу, и теперь миска на скамейке была полна воздушным лакомством. Потом им украсят елку. Все еще теплые пирожки из духовки насыщали кухню пряным ароматом, и Уилл тут же уставился на них янтарными глазами.
– Ешь, – прошептала Эсме.
Он расслабился, сел и принялся уминать за обе щеки. Эсме с улыбкой убрала волосы с глаз вервульфена. Уилл стал ей братом, которого у нее никогда не было.
– Не надо принимать ее шпильки близко к сердцу, – пробормотала экономка.
Уилл тут же напрягся.
– И пока ты готовишься мне солгать, учти, пожалуйста, что только я это заметила.
– Ниче такого, – ответил он, отряхивая крошки с пальцев. – Лена просто девчонка и сама не понимает, че творит. Не собираюсь я отвечать, хоть и не мешало бы задать ей урок.
– Как бы тебе самому тогда не обжечься. Онория очень заботится о сестре, и поэтому Блейд тоже за ней приглядывает.
В глазах Уилла промелькнуло раздражение. Характер вервульфена всегда был взрывным, и Эсме надеялась, что Лена узнает об этом до того, как Уилл сделает что-то, о чем потом пожалеет. Он всегда так крепко держал себя в руках, зная, что за катастрофа произойдет, если поддастся ярости берсерка. Вервульфены не испытывали жажды крови, но их ярость была почти такой же опасной, как голод голубокровных.
– Я стараюсь с ней не пересекаться, – прошептал Уилл с шотландским акцентом. – Тяжко, что она тож здесь живет. Я тут подумал… пора бы мне подыскать собственное жилье.
– Может, тебе стоит найти себе женщину.
Уилл резко помотал головой:
– Неа, эт не выход.
– А ты вообще был с женщиной? – тихо спросила Эсме, догадываясь об ответе.
Хоть Блейд всего раз упоминал о том случае, она знала, что случилось, когда Уилл в восемнадцать стал его трэлью. Можно себе представить, как невольная реакция на кормление смутила молодого вервульфена. Впрочем, как и ее саму впервые.
Господину удалось сгладить неловкую ситуацию, но Уилл все еще опасался большинства женщин и редко их терпел. Только одна его привлекала – девушка в соседней комнате, пребывающая в счастливом неведении о том, какие эмоции в нем вызвала.
– Эсме, ты че! – В глазах Уилла сверкнула паника. – Не буду я об энтом с тобой трепаться.
– Тебе надо с кем-то поговорить. Может, с Блейдом? – предложила она.
– Он с мя шкуру спустит, ежель смекнет, об чем я думаю, – мрачно признался вервульфен.
– А с Джоном? – настаивала Эсме.
Уилл вскинул рыжевато-коричневую бровь:
– Ага, а то он сам знает, че творит.
– О чем это ты?
Уилл потянулся и накрыл ладонью ее руки:
– Ненавижу, када те грустно.
Обжигающая волна боли накатила на Эсме, но она храбро улыбнулась.
– Уилл, я в порядке. Просто не думаю, что могу сейчас дружить с Джоном. Я пока не готова.
Краем глаза она уловила какое-то движение. Хлопнула дверь. Эсме подняла голову, встретилась взглядом с Рипом и покраснела. Он посмотрел на ее руку, которую все еще держал Уилл. Похоже, Рип услышал ее слова. Эсме судорожно попыталась вспомнить, что еще сказала.