Несчастье на полставки (СИ)

И тут уже не знаешь, страшно или стыдно тебе будет в этот момент…
В освещенном теперь коридоре мы с шефом появились одновременно. Я, одетая в первое, что попалось под руку в ванной, а он — с надетой на физиономию хмурой мордой. И на мой вопросительный взгляд покачал головой:
— Ну, Соколовская, что я могу сказать? Продолжай кормить своего пса той херней и дальше. Силен, монстр, с цепи сорвался как с ниточки! Проклепанный ошейник просто пополам. Если твой незадачливый нападающий и успел убежать, то явно недалеко. И я заранее ему сочувствую. Под окнами я никаких следов не нашел, но уверен, где-то за поворотом кровушки на асфальт накапало.
— Совсем-совсем? — тут же пригорюнилась я, словно наяву увидев, как у меня, будто у Чебурашки, грустно повисли пушистые ушки. Где моя телефонная будочка?..
— А ты что ожидала? Что он там банковскую карточку потеряет? Или визитку оставит на всякий случай? — саркастично поинтересовался начальник, уверенно входя в зал, спокойно начиная отсчитывать окна. — Мол, захотите дать ответку, я всегда к вашим услугам за скромную плату… Так что ли?
— Нет, — виновато вздохнула, робко пиная носком кроссовка тот самый камень, оказавшийся на проверку приличным куском цемента с мелкой галькой в порах. — Но мало ли.
— Мало ли, — хмыкнул Максим, одергивая шторку, которая неплотно закрывала оконный проем, тем самым давая мне еще раз убедиться в собственной везучести. Вот же! И щель там небольшая, и точно в нее снаряд-то и пролетел, закончив свой путь о мои ребра! Гадство. — Ну, что я могу сказать? Половина стекла вдребезги. Пластиковые окна ставить будем?
— Окститесь, шеф, — уныло вздохнув, я сгоняла в кладовку и, пыхтя от тяжести и усердия, притащила деревянную оконную раму почти в мой рост. — Вот, ставьте. Пластик мне не по карману, увы. Мне на него копить еще и копить.
— Угу, — почесал затылок босс, но, окончательно сдвинув шторку, послушно принялся корячить высокую раму на широкий деревянный подоконник, хоть и чертыхался сквозь зубы в процессе.
Слава богу, что окна у меня довольно странные. Стекла на секции разделены перегородками, да и рам в каждом окне по две штуки. По одной снимаются в теплое время года, чтобы жарко не так было, в холодное — ставятся на место, закрепляются, а щели конопатяться.
Ну… да. Теперь, наблюдая за всем этим мытарством, я, пожалуй, согласна. В чем-то мое жилище деревня и есть.
— Ладно тебе, Соколовская, — заметив печать уныния на моей усталой моське, Максим свет Сергеич, закончив с непривычной для него работой, легко спрыгнул на пол и потрепал меня по влажным волосам. — Вставим мы тебе завтра новые стекла, не переживай. Гаси кругом свет, и поехали.
— Куда? — неловко переступив с ноги на ногу, и обхватив себя за плечи, тихо поинтересовалась я. Я чувствовала себя… улиткой. Мелкой, склизкой ахатинией, на которую кто-то безжалостно наступил квадратным каблучищем.
На самом деле, первый шок меня вроде как уже отпустил, да… Но и отходняком еще не накрыло.
— В клуб, блин, — закатил глаза босс, расшутившийся на ночь глядя. — Дуй в машину уже, Анастасия. Я сам здесь все выключу и закрою. Ночевать будешь у меня, одну я тебя не оставлю. Да и вряд ли ты здесь после всего произошедшего уснешь.
Ну, в чем-то он прав… Наверное.
Во всяком случае, я и сама не поняла, как безвольные ноги самостоятельно потопали в сторону дорогой иномарки, а пальцы перебирали в ладонях ловко сунутые мне туда ключи.
«Ну и ладушки», — подумал мой заторможенный мозг, беспардонно загружая безвольное тело в комфортабельный салон. Помню, что села, захлопнула дверку… И всё! Сижу, пластик передней панели рассматриваю. Красивенький такой, блестявенький. Чуть шероховатый, черненький… Мур-мур!
М-да. А соображалка сегодня погулять выйдет?
Очнулась же от грез и мечтаний черт знает сколько времени спустя, когда шеф, устав многозначительно кашлять, попытался силой вытянуть у меня что-то из пальцев.
— Соколовская… Аська!
— А? — едва не подпрыгнув, ошалело посмотрела на невесть откуда взявшуюся начальственную бабайку, напугавшую меня до нервной икоты. И даже чуть устало смутившись его внимательного взгляда, робко спросила. — Что-то не так?
— Все не так, горе луковое, — мученически вздохнул начальника, которому, по всей видимости, с подчиненными везло ровно так же, как мне по жизни. — Ключи отдай, чудо-юдо. Или предлагаешь мне машину до города толкать?
— Я бы, конечно, в любой другой день с большим удовольствием согласилась бы. Но…
— Но, как в том анекдоте: не сегодня, дорогой, я так устала, да? — понимающе ухмыльнулся шеф, проворачивая в замке зажигания ключи, отвоеванные практически в неравном бою. — Ясно всё с тобой, Соколовская. Так, куда стекла? Возвращай свое тело в изначальное агрегатное состояние, инспектора ДПС мне за лужу с глазками на пассажирском сидении спасибо не скажут!
— Извините, — примерно покаялась, пытаясь рахитной гусеничкой заползти обратно и сесть если не ровно, то хоть как-нибудь на то похоже. — А можно, я посплю пока?
— И можно, и нужно, — легко согласился босс, лихо выруливая на разбитую проселочную дорогу частного сектора. — Только не на коврике под сидением. Там сзади плед возьми.
«Вот и ладушки»…
Так, мозг, а не пошел бы ты, а? Дай прийти в себя несчастному пострадавшему человеку!
«Он же как лучше хотел», — виновато пробубнила совесть… И. наконец-то, во мне возникла долгожданная тишина.
Мыслей не было абсолютно. В теле — какая-то аморфная усталость, будто я бетонные плиты разгружала, невесть зачем решив поработать маленьким старым таджиком. Казалось бы, как в такой ситуации не поспать? Там не только сам Бог велел, но и враждующие нынче Константинополь вместе с РПЦ! Ан нет. Максимум, чего мне удалось добиться, это полудремы с прикрытыми наполовину глазами. Я вроде бы спала. А может и нет. Вроде и дремала… И снова, может быть и нет.
Странное состояние полусна-полубреда, когда и подумать толком не получается, а уж отдохнуть — тем более! Максимум, чего я добилась, так это согрелась чутка под мягким серым плюшевым пледиком, да заработала себе онемевшую до боли шею. Это гадство даже время в дороге не сократило!
Когда шеф мягко толкнул меня в плечо, позвав по имени, и я, как сонное совиное чучело принялась моргать, мне показалось, что мы отнюдь не с ветерком домчались до города. А что минимум половину ночи колесили вокруг него!
Вечно все надо мной издеваются…
— Ладно тебе, Соколовская, — безапелляционно, но аккуратно, будто золотую морковку из изумрудной грядки, шеф выдернул мой полутруп из своего бодрого авто. — Дома доспишь нормально.
— Что-то мне кажется, что дома-то я как раз еще не скоро нормально спать смогу, — шмыгнула носом, машинально обнимая озябшие плечи. На незнакомой подземной парковке, в домашних майке и шортах, которые я напялила на скорую руку, было холодно. А пледик-то, ставший родным, изверги забрали!
Максим на такое заявление только вздохнул. И. вдруг, приобняв, ободряюще пожамкал пятерней мои лохматые волосы на макушке:
— Не волнуйся ты так, Аська. Завтра разберемся, кто это был, и что с ним делать. Договорились?
— Угу, — невнятно кивнула, чуть согретая нежданными обнимашками. А шеф-то, оказывается, у меня теплый. А я-то всегда думала, будто он — каменная глыба родом из подо льдов далекой снежной Арктики!
Ан нет. Для вампира он оказался комфортно-тепленьким.
Как мурлыкнула моя внутренняя бабушка — этот кровососик нам подходит!
Тьфу. Может, хотя бы логика сегодня хоть на секундочку выйдет?
Послав весь свой мысленный набор каждого уважающего себя шизофреника лесом, я засеменила следом за высокой спортивной фигурой начальника, не особо посматривая по сторонам. И на сей раз даже не поплатилась за такую беспечность: дошла до лифта без приключений, не пропахав носом ни единого сантиметра бетонного пола!
Похоже, вселенская несправедливость на сей раз выплеснулась в одну крупную гадость, на том и решила успокоиться. По крайней мере, я на это надеялась! А пока, пользуясь отсутствием ее настойчивого внимания, попыталась подремать прямо в лифте, стоя, аки лошадка. Но ежик в лице отвратительно-бодрого руководителя был со мной не согласен, и безжалостно выдернул меня из тумана вместе с моим узелком, в котором хранились мечты о светлом будущем и стойкое желание передохнуть.