Завтра будет иначе (СИ)
Только не плачь, умоляю, только не женские слезы. Дайте уже ей эти таблетки, или валерьянки в воду накапайте, почему все стоят, как истуканы? Что здесь делает этот парень, потерянный с застывшим взглядом? Почему мне никто ничего не объяснит?!
- Теть Лен, что-то с Ваней, да?.. Где он? Что случилось?.. – я немного утихомирился, стараясь держать себя в руках хотя бы ради Лены, по которой уже видно было – еще чуть-чуть, и снова ударится в истерику.
Она только качала головой и молча плакала, будучи не в состоянии ответить внятно, кивала куда-то на дверь в комнату. Отобрав у врача стакан с водой, я чуть ли не насильно заставил ее выпить пару глотков, даже не надеясь, что это поможет женщине прийти в себя, а потом поднялся, направившись к той самой двери, собираясь, наконец, выяснить, что же случилось такого серьезного. Хотя подозрения уже зародились в груди, но я всеми силами пытался подавить в себе эти мысли.
- Туда нельзя входить! – сзади меня дернули за плечо, спереди перекрыл дорогу мужчина в халате. – Будьте добры, потерпите немного, сотрудникам органов нужно будет переговорить и с Вами.
Наверное, по моему лицу было понятно, что я сейчас просто взорвусь, потому что кто-то подцепил меня под локоть, уводя на кухню, усадил на стул и налил воды из-под крана. Я залпом выпил половину кружки, поднял горящее от напряжения лицо к полицейскому, раскрывшему папку с документами.
- Что…
- Пожалуйста, не переживайте и успокойтесь, я задам Вам несколько вопросов и все объясню.
И он объяснял, неторопливо и размеренно, официальным языком. Уткнулся взглядом в бумаги и на меня даже не смотрел, будто читал текст оттуда. Оказалось, я опоздал всего на каких-то полчаса. Если бы чертов автобус не поломался на дороге, скорее всего успел бы вернуться домой вовремя, и ничего бы не случилось. Теперь стоило благодарить Василия Петрова, зашедшего к Ване и вызвавшего полицию. Состояние самого Вани оценивается как удовлетворительное, сильный шок и телесные повреждения. Увидеть его мне не дали, сказав, что сейчас с ним находится психолог, а «пациент» не пожелал лицезреть даже собственную мать, из-за чего у той и случился нервный срыв.
Отец сейчас в гостиной, какой-то майор, фамилию я даже не запоминал, составляет протокол. Вроде бы, тот признает свою вину. Но суд все равно состоится, потому что Ваня еще не совершеннолетний. Мне тоже надо будет присутствовать, как и Лене, повестку пришлют почтой в течение двух недель от сегодняшнего дня.
Я воспринимал информацию, как компьютер, бесстрастно и молча. Думать совершенно не хотелось, я боялся, что стоит мне поддаться хоть малейшей волне эмоций, и накроет с головой, так, что потом не скоро выберусь. Я методично отвечал на вопросы, рассказывал о своем отце, пил воду, смотрел в стену и мечтал, чтобы это все происходило не со мной.
***
Через двадцать минут мы уже все сидели на кухне – я, тетя Лена и оставшийся доктор с полицейским, ждавшим своего напарника. Я заварил крепкий зеленый чай, налил полную чашку для Лены, всеми силами стараясь показать ей, что ситуация под контролем, что она не одна, и отчаиваться не надо. Что ей есть на кого положиться, хотя я и сам себе сейчас не доверял полностью. Но только показать это, рот я раскрыть по-прежнему не мог, еще, наверное, не осознав всего произошедшего. Рано или поздно мы обязательно поговорим на эту тему, тогда, когда Ваню выпишут из больницы – доктор сказал, ему следует пробыть там хотя бы пару дней для полного медицинского обследования. Лене пока придется и думать забыть о работе, мне, похоже, тоже, ведь оставлять ее здесь одну я бы не решился.
Не позволю, чтобы еще одна моя семья пошла под откос по одним и тем же причинам. На этот раз мне не шестнадцать, я повзрослел, и я смогу.
Щелкнул ключ в замке, дверь гостиной раскрылась. Я автоматически выпрямился и поднял голову, встречая рассеянный и виноватый взгляд отца. Наручники, сопровождающий полицейский… На этот раз он уже не отмажется купленной справкой из психиатрии. Сейчас уже не получится, он заплатит по счетам.
- Слава…
Отвечать я не стал, но взгляд не отвел, продолжая смотреть даже в его спину. Надеюсь, папа, ты понял, на чьей я стороне.
========== Глава 9. Pov Мирослав ==========
Следующая неделя показалась мне просто каким-то не слишком интересным фильмом, в котором я с перепугу стал одним из главных героев. На работе пришлось взять отпуск за свой счет, не сказал бы, что работодателю это очень понравилось, но другого выхода просто не нашлось. В универе я просто предупредил, что по семейным обстоятельствам пока появляться не буду. Там с этим гораздо легче, ведь мои прогулы – мои проблемы, главное, чтобы на экзаменах появлялся.
Лена тоже отказалась на время от посещения фирмы, хотя дела там шли по-прежнему довольно плохо и криво. Я видел, что она переживала по этому поводу, но, конечно же, не больше, чем из-за предстоящего суда. Большую часть времени Лена проводила в больнице вместе с Ваней – тот проходил полное обследование, получал справку о побоях и повреждениях. Во вторник утром, на следующий день после происшествия, мы с Леной вместе к нему поехали, но меня Иван видеть не пожелал, так что я убрался домой, все равно дел было невпроворот.
Сначала я нашел отцовские документы, все, которые только были. Для суда нужен был только паспорт и свидетельство о рождении; паспорт уже был в органах, его забрали в понедельник, тонкую книжечку свидетельства я откопал в папке на завязках, а потом принялся перерывать остальные бумажки, которые там находились. Отцовский диплом со школы, какие-то доверенности, судя по датам, с позапрошлой работы, несколько фотографий и ксерокопия медицинской справки для оформления больничного. Договор аренды, трудовой договор, материальная ответственность – целая куча ерунды.
И под всем этим, едва ли не последний лист – справка четырехлетней давности, именно ее я и искал. Справка, отмазавшая папу от судебного разбирательства в прошлый раз. Бумажка, купленная за баснословные деньги – я не знаю, сколько, мне тогда не было и шестнадцати, естественно, он не сказал. Даже о том, что купил ее – не сказал, я сам узнал уже потом, из случайно подслушанного разговора.
На этот раз у него не получится провести всех, какой бы ни была сумма.
Справку я тоже забираю, но прячу ее в папку с моими собственными документами. Вскоре придется общаться с адвокатом, там она и пригодится.
***
Всю оставшуюся неделю я все еще живу, как машина. Выполняю поручения Лены, по большей части они связаны с ее фирмой, нужно отвозить на подпись документы. Хожу за продуктами, пока она пропадает в больнице, хотя Ваня чувствует себя уже почти хорошо. Иногда приходится даже готовить, но я не слишком опытен и кулинарные изыски даются с трудом.
В среду вечером я решаюсь позвонить в больницу и пообщаться с Анной. Она взволнована, но решительна, обещает пройти комиссию, получить справку о полном выздоровлении и тоже явиться в суд. Это добавляет мне уверенности, я благодарю ее и снова перехожу к бытовым вопросам по дому.
Когда дел нет, я готовлю университетские задания, которые староста присылает мне по почте, а я точно так же отсылаю назад, чтобы получать хоть какие-то оценки. На меня это не похоже, одногруппники удивлены, но я изо всех сил стараюсь забить свою голову чем угодно, кроме мыслей о произошедшем с Ваней и о том, что нас всех ждет дальше.
С отцом понятно – тюрьмы ему не избежать.
Куда деваться мне, я без понятия. Не понимаю, почему Лена все еще не выгнала меня куда-то на улицу, я же Андреев сын, она должна меня ненавидеть. Хотя, похоже, получилось так, что кроме меня поддержать ее некому. Есть еще подруга, Ольга ее зовут, но она только и способна, что сидеть на кухне и пить чай, причитая о жизни. Помощи от нее никакой, да и у Ольги тоже есть семья, о которой нужно заботиться.
Труднее всего ночью. Мысли, когда я ничем не занят, просто невозможно остановить, и в голову лезет такое, от чего я долго не могу уснуть. Я виню в случившемся с Ваней себя, ведь он говорил мне, предупреждал тогда в подъезде, и что я сделал?.. Совершенно ничего, даже когда понял от отца, что это правда. Не предупредил Лену, не поддержал Ваню, не успокоил отца. Сидел и ждал, надеясь, что в этот раз все обойдется.